Горькие травы Чернобыля

Новиков Евгений

– На дозиметры всё же поглядывайте,- прокричал им вслед Лельченко.

Кстати, дельная мысль. Я достал из кармана свой ДКП. Посмотрел на волосок...

Что-то как-то тоскливо задвигалось в желудке. Увидев мой застывший взгляд, Климчук перестал балагурить. Подошел ко мне. Я молча протянул ему дозиметр.

Нитка показывала два рентгена...

Глава третья

Несколько

секунд Климчук смотрел в окуляр дозиметра. Задумчиво тёр подбородок.

– Два рентгена, два рентгена, откуда им взяться, им взяться откуда?

Он несколько раз повторил эту фразу. Потом направился к машине и в очередной раз полез в свой бездонный бардачок. Что-то лязгнуло и щелкнуло. Потом Володя положил мой дозиметр себе в карман. Потянулся за коробкой радиометра с датчиком и потащил его ко мне:

– Ну, давай понюхаем профессиональным прибором.

Я стоял в позе истукана, слушая звон в ушах и частое биение сердца. Слегка щипало глаза, смотревшие вдоль улицы на роскошное здание горкома партии, немного першило горло. Иные признаки радиации не ощущались.

Датчик радиометра уткнулся в щитовидку. Щитовидка испугалась и хотела спрятаться где-то в горле, но датчик упорно нащупал её и прижал чуть не к подбородку.

– Ооо,- радостно сообщил Володя,- практически ноль. Железа сытая, недаром тебе скормили мешок таблеток йодистого калия. Так что теперь наш фирменный чернобыльский йод-131 ей кажется невкусным!

Датчик, тем временем, жил какой-то своей жизнью - он прополз по синему х/б комбинезону и, ничем не заинтересовавшись, упёрся в пупок. Мгновение подумал, вознамерился было прокатиться вдоль молнии брюк, но деликатно отпрыгнул в сторону.

– Здесь ничего измерять не будем, какой смысл?- задумчиво и как-то иронично сообщил датчик володиным голосом.

– Подними-ка лучше копыто,- скомандовал датчик,- правое.

"Копыто" удивилось, но послушно приподнялось над асфальтом и слегка помахало в воздухе кедом.

– Вооо, вот она где,- радостно заорал датчик,- 150 миллибэр. Понятненько. Нужно будет мыть на КПП.

С чувством хорошо выполненной работы датчик прислонился к володиной руке и замолчал, передав голос его законному владельцу.

– Забери свой дурацкий дозиметр,- ворчливо сказал Климчук,- ерунда, а не техника.

Загадочным образом нитка в окуляре опять заснула в обнимку с нолем. Я подозрительно посмотрел на Климчука. Как-то досадно стало. Были рентгены, и нет. Я уже как-то к ним стал привыкать, можно сказать, даже привязался. Как ни крути, свои рентгены, собственные, родные.

– А зачем они тебе?- словно угадав мои мысли, изрёк Володя.- Думал, тебе за них Михал Сергеич медаль в Кремле даст?

– Орден,- буркнул я.- Где рентгены-то?

– А их и не было! Скажем так, почти не было. Сколько мы в пути были? Вот конденсатор и подразрядился. Я подзарядил.

– Честно?- я всё еще подозрительно смотрел на Климчука.

– Честное чернобыльское! А вот у твоих киношников сейчас бэр 10 напоказывает, причём, абсолютно честных.

– А где они?

Климчук обеими руками развернул мою голову влево.

– Смотри на крышу гостиницы.

Да, действительно - две черные фигурки то плавно двигались, то замирали на крыше десятиэтажной высотки.

– Хорошие должны быть кадры, с их телевиками станцию крупно показать можно,- с видом профессионала сказал я.

– Кадры не знаю, а рентгены будут и хорошие, и крупные,- упрямо сказал Володя.- Минут через 15-20 им надо сматывать удочки. Время - бэры! Перекур пока.

Я решился попросить сигарету. Без всякого удивления Климчук молча направился к "Рафику", секунду глядел на спящего Лельченко, звякнул коробкой, долго шелестел пачкой, что-то сунул в карман и вернулся ко мне.

– Держи!

Я протянул руку. Володя медленно достал из кармана свой не слабых габаритов кулак, сложенный фигой.

– Дурак!- зло выкрикнул я и отвернулся.

За спиной Климчук довольно гыгыкал. Видимо, глупый розыгрыш доставил Володе большое удовольствие.

Я молча разглядывал проспект. Посредине бульвар с рослыми, стройными тополями, застывшими в безветренной полуденной жаре. Листья, кажется еще живые, но потемневшие. Синие свежеокрашенные скамейки. Вдали сквер с высоченным желтым колесом обозрения. Ярко-белые, словно вчера покрашенные дома, ярко-красный лозунг на пятиэтажке "Мир! Труд! Май!"... Быть может жива еще Припять? Дома ждут хозяев. Они ведь вернутся когда-нибудь, справят первомай? Скоро ведь заткнут реактору его синюю, светящуюся ураном радиоактивную пасть, забетонируют площадку станции, наверное, включат уцелевшие три энергоблока, достроют пятый...

– Поговори со мной, Припять, - прошептал я,- не сердись, я здесь случайно и совсем не причем. Не я строил этот проклятый реактор, не я неправильно им управлял...

"Врешь..." Змеиный, едва осязаемый шепот в ушах заставил меня вздрогнуть.

"Врешь...Вы все врёте, люди. Вы строите нас возле атомных станций. Вы добываете там вовсе не свет. Вы растите в реакторах тьму - оружейный плутоний. Я же город- атомщик. Я всё знаю. Вы хотите взорвать мир. Но однажды мир взорвёт вас. Иди прочь, мальчик! Или тьма заберёт тебя!"

Я сильно тряхнул головой. Так сильно, что белый хлопчатобумажный берет упал на горячую пыль дорожки. Шепот смолк.

Забыв недавнюю обиду, я испуганно оглянулся на Климчука.

– Привидение увидел?- серьёзно спросил он.- Их здесь много, их здесь целый город.

Он быстрым шагом направился к упавшему берету, подцепил его датчиком, сверлил взглядом стрелку. Задирал взгляд к небу, что-то подсчитывая в уме.

– Ндаа!- каркнул Володя на весь город.
– Такой берет сделает твои медные волосы белыми. А может зелеными, не знаю. Но скорее это...будешь лысым, как Горбачёв. Теперь бы этим беретом ему пятно на лбу потереть - вмиг сойдет. И вашей "Правде" не придется его ретушировать... Не, вот ты мне скажи - зачем парню такие роскошные медные патлы, а ?