Горький грильяж
Шрифт:
Глава
V
Суровый отец
Он, по обыкновению своему одетый лишь в шёлковую рубаху и бриджи из тафты, сидел в кресле, вальяжно закинув ноги в потёртых сапогах с отворотами на бархатный пуфик. Рядом на столе лежала небрежно брошенная фетровая треуголка. Под его взглядом Марселлет ещё больше разнервничалась.
– Зачем вы пожаловали? – поинтересовался Эли, отставив бокал в сторону.
– Спросить.
– О чём?
Девушка нервно теребила край пояса, то комкая его, то распрямляя. Когда он буравил её своими почти чёрными очами, у неё слова застревали в горле,
– Если отец вам не заплатит… Вы меня убьёте?
Он вскинул одну бровь.
– Почему ты так решила?
– Это логично. Я вам буду не нужна.
Она упорно избегала встречаться с ним взглядом.
– Стало быть, ты такие выводы обо мне сделала? Что мне убить ничего не стоит?
– Вам – не знаю. А вашим людям – да. Вы же не сами убивать будете.
– Хм, – он нахмурился, задумчиво глядя на неё.
– У меня при себе есть драгоценности. Не… не много. Но… они дорогие! Вот кольцо, браслет… Я могу отдать вам всё, – торопливо говорила девушка, запинаясь и путаясь.
Она-то знала, что ей никто не поможет. И для неё было важно выяснить, какая участь ей уготована. Вряд ли пираты просто отпустят Марселлет восвояси, если не получат от её отца желаемой платы.
– Я, признаться, не думал о том, что предпринять, если вдруг мой план не удастся. Полагаете, что ваш батюшка откажется вас вызволять? – спросил Вольфсон, игнорируя её попытку откупиться украшениями.
Марселлет потупилась, не зная, что ответить. Видя, что она молчит, капитан пожал плечами.
– Будем надеяться, что вы всё же не безразличны своей семье. Вы же так уверяли меня, что ваш отец – воплощение благородства и чести.
– Да! Не то, что вы! – выпалила Марселлет.
Отец никогда не заботится о ней и не любил. Это отношение разительно контрастировало с тем, как он трясся над своей новой женой, беспомощной изнеженной клушей. Марселлет раньше в помощи не нуждалась. До этого момента.
– Куда уж мне, – спокойно согласился Эли.
– И он никогда бы не стал связываться со всякими… профурсетками!
Сказала и запнулась. Зачем вообще она об том упомянула? Будто само вылетело.
– Что вы имеете в виду? – Вольфсон непонимающе нахмурился.
А потом его лицо разгладилось от озарившей капитана догадки. И он многозначительно усмехнулся.
– Я слышал, что как раз на одной из таких, как вы выразились, профурсеток, он недавно женился.
– Да как вы смеете! – воскликнула уязвлённая Марселлет. – Это только вы можете путаться с подобными женщинами! Я видела!
– Ну что поделать. Я же мужчина. Это необходимо мне как воздух, – развёл руками Эли.
– Вы не мужчина! Настоящие мужчины… они не такие! Они… благородные.. и… и вообще… , – Марселлет пыталась вложить в свои слова как можно больше презрения, но от волнения не находила нужных эпитетов.
– Откуда вам знать? – усмехнулся он, перебивая. – У вас же мужчин никогда не было.
Когда до неё дошел смысл его слов, она запнулась. Очередные острые слова застряли в горле. Марселлет бурно задышала и покраснела. У неё впервые не нашлось сил, чтобы сдержать при нем слёзы. Капитан увидел, как они заблестели у девушки на ресницах. А затем она повернулась и бросилась вон, натыкаясь по пути на двери, какие-то бочки и людей, спотыкаясь о канаты и прочий корабельный инвентарь. Эли смотрел ей вслед, поджав губы. Понял, что перегнул и сказал то, чего говорить не следовало. Совершенно недостойно себя повёл. Выглядело, словно он упрекнул её в каком-то недостатке, посмеялся над изъяном. Самому от себя стало тошно. Но за ней
– Вроде спит, ваше сиятельство. Обед вот не тронутый забрал.
Эли прошёл к её двери, остановился, прислушался. Тишина. Может и правда спит? Положил ладонь на ручку, хотел открыть. Но что-то его удержало. Передумал. Так и ушёл, не решившись попросить прощения. А Марселлет не спала. Лежала, глотая слёзы и чувствуя, как сосёт под ложечкой от голода. Но она принципиально не станет есть. Заморит себя голодом. Потому что никому она в этой жизни не нужна, и нет у неё никакого будущего.
Ещё недавно она и подумать не могла, что в ней таится столько упрямства, решимости и безрассудства. Всю жизнь считала себя робкой, никогда не могла постоять за себя, потому в детских играх особо не участвовала. Да и какие игры, если растили её как комнатный цветок – взаперти. Только и общалась что с педагогами, прислугой и роднёй. Лишь когда к тётке её стали отсылать, получила хоть небольшую свободу – возможность выходить в город и гулять у моря. Да и то конечно в сопровождении слуг. Её обычно ждала карета с кучером и служанкой. В этот раз недоглядели за ней… И после пропажи, кажется, её никто не хватился. Или искали, только ей ничего о том неизвестно?
На самом деле Марселлет даже представить себе не могла, в какую панику впала её деятельная тётушка. Если бы не появившийся вскорости граф, она бы на самом деле дошла до губернатора.
Граф де Флорис долго колебался, прежде чем принят решение. О том, что дочь пропала, ему сообщили настолько быстро, насколько это вообще возможно. Уже в Марселе он узнал, что в то утро в море видели пиратский корабль «Северайн». Неужели его капитан замешан в похищении? Поговаривают, что он – внебрачный сын какого-то очень высокопоставленного и влиятельного человека. Отсюда и прозвище «сын волка». До сих пор все проделки наглеца оставались безнаказанными. Но если он похитил девушку, то что стоит за этим? Желание получить кругленькую сумму в качестве выкупа? А может… это и есть месть призрака?
Когда граф получил послание от самого Эли Вольфсона, всё быстро встало на свои места. Судя по содержанию письма, этот человек чего-то хотел непосредственно от него, Флориса. Чего, если не золота? Наверняка потребует немалые деньги за Марселлет. Эта мысль до такой степени возмутила Флориса, что он, не раздумывая, согласился встретиться прямо на борту корабля. Внутри клокотала ярость. Как же ему хотелось высказать своё возмущение этому авантюристу прямо в его наглую физиономию!
В день приезда графа Вольфсон приказал привести пленницу в его кабинет. Та была ни жива, ни мертва от волнения. Сейчас она увидит отца! И возможно, сегодня последний день её нахождения на корабле!
Когда Флорис вошёл, то даже не взглянул в её сторону. Всё его внимание было обращено на капитана. Сопровождали графа двое слуг-охранников. Судя по их взглядам – оба были начеку. Сам же Анри де Флорис держался весьма уверенно и небрежно, будто приехал на ужин к какому-нибудь знакомому.
– Добрый день, сударь, до меня дошли слухи, что у вас ко мне какое-то дело? – сказал граф.
– Приветствую вас, милостивый государь, – отозвался Эли.
От его безукоризненно вежливого тона повеяло холодом. Капитан лёгким кивком указал на застывшую в стороне Марселлет.