Горький осадок
Шрифт:
– Конечно, вела!
– призналась Катерина, поджав губы.
– Она только об этом и говорила! И даже уговаривала меня выйти замуж!
– Тебя?
– в свой черёд вскричал я.
– Замуж? За кого?
– За парня, который там живёт, - улыбка вновь заиграла на устах девушки.
– За шведа?
– спросил я.
– Нет, за русского. За эмигранта.
– Ничего себе! А где ты с ним познакомилась?
– А я с ним вообще не знакомилась. Сестра один раз привела его к нам, и представила друг другу.
– Надо же. Какая она у тебя заботливая!
–
Катерина в ответ продолжала загадочно улыбаться.
– И как, понравился тебе парень?
– Да. Он довольно симпатичный.
– Так... и...
– я начал тянуть, подводя разговор к главному, - ... у вас с ним что-нибудь вышло?
– Нет, - бесхитростно отозвалась девушка, не торопливо переставляя ноги.
– У нас с ним ничего особенного не было. Просто общались, гуляли.
– И больше ничего?
– подозрительно усмехнулся я.
– Нет, - убрала девушка ладонью прядь волос с лица, которую набросил неутомимый ветер.
Я напустил на себя разочарованный вид, и, разведя руками, сказал:
– Что ж ты так! Надо было действовать. Хороший шанс.
– Шанс на что?
– с еле заметным возмущением отозвалась Катерина.
– На то что бы завязать с ним отношения. Остаться в Швеции.
Девушка отрицательно покачала головой, убрав руки в карманы джинсов.
– Нет, я так не смогу. Мне нужно полюбить человека.
"Скажите, пожалуйста!" - с изумлением подумал я.
– Так ты же сказала, Катя, что в восторге от этой страны!
– Да, - согласилась она, заглядывая мне прямо в глаза своим чарующим взглядом.
– В восторге. Но этого недостаточно, чтобы выйти замуж.
Внутренне я согласился с барышней.
– А тогда, в чём права твоя сестра, как ты говоришь?
– обратился я к ней с новым вопросом.
– Да вообще. В отношении к жизни. Если бы я могла, я может, и поступила бы, так как она советует. Но я не могу.
– Ясно. И чем же у вас с этим парнем закончилось?
– А у нас пока ещё ничего не закончилось.
Сообщив данную новость, она уставилась на меня своими ясными глазами, очевидно изучая, какой эффект произвели на меня её слова.
– То есть?
– недоумённо поинтересовался я.
– Что это значит?
– Да ничего особого не значит, - пожала плечами Катя без всяких эмоций.
– Он сделал мне предложение. Я сказала, что подумаю. И всё.
– Интересный оборот!
– приподняв брови, проговорил я, и провёл ладонью по своему шершавому подбородку.
– И... долго уже думаешь?
– Два месяца, - медленно и тихо отозвалась моя спутница, опустив голову и глядя себе под ноги.
– Ну... и, что-нибудь надумала?
Я пристально посмотрел на неё, едва девушка подняла голову.
– Да пока нет. Он мне звонил. Говорил, что пришлёт приглашение. Я вот сейчас жду. Пока приглашения нет.
– А как только он его сделает, ты уедешь?
Девушка задумалась на минуту. Судя по выражению её лица, можно было догадаться, какая буря чувств разразилась у неё внутри. Видимо, мой вопрос попал в самое больное место. Скорее
– Честно говоря, не знаю, - отозвалась, наконец, моя спутница.
– Вот так вот бросить всё здесь и уехать... не знаю!
Катерина помолчала ещё некоторое время, в течении которого я не нарушал тишины, и погрустнев, прибавила:
– Это как раз то, что я никогда не могла понять и принять в своей сестре. То, как она без раздумий и видимых усилий меняет города, мужчин, а теперь вот и страну поменяла. Я так не смогу, наверное. С другой стороны, и жить, так как я сейчас живу - мне дальше не хочется. Вот в этом я с Наташей полностью согласна.
– Наташа - так зовут твою сестру?
Девушка молча кивнула, на ходу стряхивая с рукава какую-то летучую мелочь зелёного цвета уже проснувшуюся после долгой зимы.
– А ты что, сейчас плохо живёшь?
– с некоторым недоумением справился я.
– Не то чтобы плохо...
– уклончиво ответила Катя.
– Просто... понимаешь, я не хочу всю жизнь прожить так, как я сейчас живу.
– Это ты уже говорила. А что тебя не устраивает? Что в твоей жизни не так? Предки достали?
Мы вышли тем временем обратно на основную дорогу. Справа от нас находилось шоссе, а за ним - улица маршала Василевского. Сзади метро Щукинская. Здесь гуляющих наблюдалось заметно больше, и теперь нам на встречу то и дело попадались такие же парочки, и женщины с колясками.
Разговор между тем продолжался.
– Да много чего не устраивает, - объясняла девушка серьёзным тоном.
– И предки тоже... Но, в основном... какая-то полная бесперспективность жизни. Понимаешь, я живу в двухкомнатной квартире с сестрой и родителями. Сестра на год младше меня. Нам приходиться спать в одной комнате. И если раньше мы как-то спокойно относились к этому, переносили друг друга, то потом всё изменилось. Вдруг. Сразу. Теперь мы постоянно ругаемся.
– Из-за чего, например?
– А из-за всего. Буквально из-за всего! Если в детстве мы ругались иногда из-за игрушек, то потом - когда выросли - стали ругаться из-за помад и косметики. И сейчас может в любой момент случиться скандал, если например, кто-то займёт место в шкафу под свою новую шмотку. Или долго застрянет перед зеркалом. А ещё мы ежедневно делим компьютер - спорим: кому, сколько сидеть за ним. Понимаешь?
Я утвердительно покачал головой. Катерина продолжала:
– Мне просто не хватает личного пространства. Хочется иметь свою комнату, свой собственный шкаф, где будут лежать только мои вещи. И никто мне не станет указывать - где и как их положить. Хочется, чтобы полки у зеркала тоже принадлежали только мне, и чтобы никто не трогал моих теней или лака. Вообще, хочется иметь свою собственную квартиру. Пусть маленькую, пусть где-нибудь на отшибе, но свою! Понимаешь? Чтобы никто ко мне там не лез, ни с расспросами, ни с нотациями. А в моём доме - это обычное дело. Где была? Да с кем встречалась? Да почему так поздно? Мне всё это надоело! Знаешь, как всё это надоедает?