Горький шоколад
Шрифт:
— Эти стекляшки стоят столько, что грешно их не любить, — пошутила Эль.
— Да, пожалуй. Почему ты не предаешься этому греху?
— Потому что мои желания не совпадают с моими возможностями. — Она не видела смысла расшаркиваться перед человеком, которого видит первый и последний раз в жизни. А простая болтовня магическим образом теснила на задний план дурное послевкусие утреннего разговора. — Кроме того, мне такие вещи и носить-то некуда.
Похоже, откровенность пришлась ему по душе: Джонатан одобрительно закивал и, наконец, отложил в сторону бесполезный журнал.
— Чем
— Пишу книгу, поступаю, предаюсь бессмысленным мечтам.
— Книгу? Очень интересно. И о чем она?
Стоило Эль открыть рот — и время понеслось галопом. Она говорила и говорила, а собеседник случал и слушал, даже выглядел искренне заинтересованным. Он почти не перебивал, как будто знал, что ей нужно выговориться. И все же, когда в их разговор вторгся голос Марго, Эль только-только вошла в раж. Остановится сейчас казалось настоящим издевательством.
— Рада, что ты не скучала без меня, — скупо бросила Марго и окинула Джонатана придирчивым взглядом. Как будто искала изъян, за который следовало немедленно уцепиться. — Твой новый друг?
— Марго — Это Джонатан Эванс, Джонатан — это Маргарита Ван Дорт, — игнорируя очередной перепад настроения Марго, представила их друг другу Эль.
— Ван Дорт? — Джонатан прищелкнул языком, когда вспомнил, откуда ему знакома эта фамилия. — Максимилиан — твой …? — Он выдержал паузу, предлагая Марго самой обозначить, кем ей приходится Макс.
— Мой брат, — неохотно и недружелюбно ответила Марго. Поманила Эль взглядом, недвусмысленно намекая, что предпочитает избегать этой компании.
Эль поднялась, посмотрела на Джонатана с немым извинением. Тот встал следом, выудил из кармана телефон.
— Могу я попросить твой номер, Эль?
— Зачем тебе ее номер? — еще больше насторожилась Марго.
Она практически волоком тянула подругу к выходу, но Эль удалось проявить достаточно настойчивости, чтобы избавиться от ее хватки. С безмолвным «Что происходит?», она уставилась на Марго. Та лишь сжала губы в тонкую линию, дерзко тряхнула черными кудрями, как делала всегда, когда хотела, чтобы ее негодование приняли как данность, без всяких дополнительных условий.
— Эль рассказывала мне о своей книге и мне бы хотелось продолжить разговор в более… спокойной обстановке. За чашкой горячего шоколада, например.
— За завтраком? У тебя в койке? — неожиданно вспылила Марго.
— Марго, прекрати, — зашипела на нее Эль. Что происходит? Только что Марго была так увлечена выбором очередной блестящей побрякушки и как будто вообще забыла о ее существовании, а сейчас накинулась на парня за простую вежливость? — Уверена, что Джонатан…
— … не думает о том, как бы залезть в трусы к простушке? — закончила за нее Марго. Ее пальцы снова сжались на запястье Эль стянули кожу, словно резиновый жгут, но вряд ли она осознавала, какую боль причиняет ее дружеская забота. — Эль, бога ради, нельзя оставаться такой наивной после того, как твоей отец чуть было не расплатился твоей девственностью за карточный долг.
С губ Джонатана сорвалось удивленно «Ничего себе!».
Эль
— Это слишком, — прошептала охрипшим от обиды голосом. — Даже для тебя.
— Дорогой, я закончила, и мы можем идти! — Женщина в «тройке» направлялась к выходу.
Парень еще раз посмотрел на Марго, перевел взгляд на Эль.
— Надеюсь, у тебя все будет хорошо, — пробормотал он, пряча телефон в карман брюк. — Я правда ничего такого и не думал.
— Удачи тебе. — Эль даже не взглянула в его сторону.
Когда оба покинули магазин, Марго громко фыркнула, одним этим жестом обнажая глубину своего негодования. Даже после всего случившегося, она определенно не испытывала чувства вины.
— Думаешь, раз он сказал, что пи*дец как заворожен твоей книгой, этого достаточно, чтобы расставить перед ним ноги?
— Хватит, — вымученно попросила Эль. — Просто помолчи немного, если ты хоть когда-нибудь относилась ко мне как к живому человеку.
Домой они возвращались в полной тишине. Нога болела зверски, но сейчас это было даже кстати: боль помогала притупить послевкусие еще одного неприятного разговора. Что бы там ни было сегодня на небесном своде, оно определенно плохо влияло на членов семьи Ван Дорт. Как иначе объяснить эти странные перепады настроения и неприятные беспочвенные обвинения?
Но хуже всего было то, что она сама же по глупости попалась в ловушку. Иди некуда, находиться в том доме после размолвки с Марго и ее братом — тяжело. Еще и денег нет хотя бы на дешевый хостел. Выход один: сцепить зубы и терпеливо ждать решения о стипендии. И самозабвенно молиться, чтобы Бог сжалился над ней и совершил чудо.
Макс сидел на просторном диване и смотрел, как на сцене у шеста извивалась полуголая девица. Сцена была подсвечена кроваво-красными всполохами, а девица изображала голодную вампиршу, готовую сожрать первого, кто попадется ей в руки.
Вот «вампирша» скинула с себя бюстгальтер, в несколько движений поднялась на шесте метра на три, а потом резко рухнула вниз, затормозив лишь в последний момент, у самого пола.
Макс смотрел в пол глаза, мыслями витая далеко от представления. В престижный закрытый клуб «Sweet sweets» он заехал, имея при себе паршивое настроение и коробку дорогих конфет. Хотя нет, конфеты остались в машине.
Приехав в офис, первым делом потребовал чашку крепкого черного кофе, чтобы взбодриться, и вызвал начальника охраны, чтобы поручить ему разузнать все о Габриэль. Кто такая, где живет, чем занимается в свободное время, сколько денег тратит и на что, были ли приводы в полицию. Большой мощный афроамериканец Ник, с блестящей, как шар для боулинга, бритой головой, был настоящим профессионалом. Вопросом не задавал: за время работы на Макса он доставал на свет божий грязное белье всех его конкурентов, подружек, в чьей чистоплотности Макс не был уверен, а еще ухажеров матери и редких подружек Марго. Однажды его семья уже пострадала из-за связи с придурком, второго раза Макс обещал не допустить.