Горький шоколад
Шрифт:
В отличие от нее, Марго определенно было что показать, и Эль множество раз замечала жадные мужские взгляды на выдающихся прелестях подруги. А та все время твердила, что этим неприкрытым желанием ее трахнуть, мужики только еще раз доказывают свою приземленность.
— Жаль, что ты не нашла ничего для себя, — сказала Марго, разглядывая себя в ростовом зеркале. Повертелась, скорчила недовольную физиономию. — У меня словно на лбу написано: «Хочу заняться сексом без обязательств».
— Ты преувеличиваешь.
— А ты слишком милая. Нельзя
«Может быть, я делаю так. Чтобы защититься?» — про себя ответила ей Эль.
Люди, вроде нее, не могут позволить себе роскошь говорить одну правду, потому что она слишком дорого обходиться. Куда проще дать человеку то, что он гоготов получить. И Марго, сама того не желая, была одной из тех, кто в большинстве случаев не был готов услышать правду.
Пока Марго небрежно запихивала обновки в шкаф, Эль привлекла внимание обложка одного из толстых журналов, которые Марго купила для матери. Внизу обложки был снимок красивого парня: камера запечатлела его сидящим на каменном парапете. Эль никогда бы не смогла забыть лицо человека с такими невероятными, словно неон, глазами, а на фото их голубизна была еще глубже. «Я просто делаю хорошо все, за что берусь», — значилась его цитата, сбоку от номера страницы с полным интервью. Эль достала журнал, нашла нужный разворот. «Джонатан Эванс: наследник династии с королевской кровью, надежда семьи и лучший выпускник Йельского университета.
Конечно, кто бы сомневался, что в салоне «Тиффани» простым смертным делать нечего.
— Погоди, я должна это заснять! — налетела на нее Марго. И прежде, чем Эль успела загородиться рукой, сняла ее на камеру смартфона. Подруга не без триумфального блеска в глазах, показала ей снимок. Это достойно стать главной новостью фейсбука: Габриэль Кромби зачиталась глянцевым журналом!
А потом ее взгляд упал на обложку — и Марго удрученно подкатила глаза.
— Этот тот слащавый мальчик из «Тиффани»? — спросила она таким тоном, как будто не нуждалась в ответе.
— Он не слащавый.
— Мужчины с такими губами и глазами не могут быть не слащавыми, — продолжала гнуть свое Марго. — Спорим, он туда силикон закачал.
— В глаза? — Эль показал ей язык, и снова углубилась в статью.
Марго тут же потеряла интерес к платьям и туфлям, плюхнулась на кровать рядом с подругой и сунула нос в статью. Ее рука скользнула Эль на бедро, но взгляд блуждал по строчкам. Эль попыталась отдвинуться, но на ее попытку Марго только притиснулась еще плотнее.
— Джонатан Эванс — отпрыск с королевской кровью, — вслух продекламировала Марго выделенную крупным курсивом цитату. — Ну просто настоящий принц на белом коне. Бррр. Всегда считала таких сладких мальчиков маменькиными сынками. — Марго брезгливо сморщила нос.
— Ты считаешь его маменькиными сынком только потому, что он королевской крови? — Эль успела привыкнуть к тому, что выводы Марго о людях часто
— Я видела его мать в магазине, Эль. Поверь, когда женщина носит такие туфли и такой костюм, и вот так безвкусно укладывает волосы, ее сын просто не может быть нормальным парнем.
«Как будто у тебя большой опыт в общении с парнями», — чуть было не сказала Эль. К счастью, вовремя спохватилась и предпочла пожать плечами, мол, думай, что хочешь, а я останусь при своем мнении.
— То, что я редко встречаюсь с парнями, не означает, что ничего в них не смыслю, — не желала сдаваться Марго. — Все мужчины, даже если у них вот такие вот здоровенные голубые глазища — сволочи, Эль. Чем раньше ты это поймешь, тем разумнее распорядишься своей девственностью.
Эль закашлялась. При чем тут ее девственность?
— Они заглядывают тебе в рот, со всем соглашаются и даже выглядят искренне заинтересованными, когда ты выворачиваешься перед ними наизнанку. И знаешь зачем? Чтобы затащить тебя в койку, поиметь, а утром намекнуть, что пора бы тебе, деточка, валить на все четыре стороны.
— Ты слишком утрируешь.
— А ты витаешь в облаках. — Марго придвинула к ней еще сильнее, одним толчком перевернула Эль на спину и нависла над ней, неумолимая и агрессивная, словно семейное проклятие. — Поэтому я всегда буду оберегать мою маленькую глупенькую Габриэль от этих хищников.
Марго погладила Эль по щеке, зацепила большим пальцем ее нижнюю губу. Она вдруг перестала корчить из себя непримиримую феминистку, стала неожиданно серьезной и начала медленно наклоняться к ней.
Эль брыкнулась и скинула ее с себя — где только силы взялись. В два счета оказалась у двери, нервно вжала ручку до самого низу.
— Я хочу… пить, — пробормотала первое, что пришло в голову, и пулей бросилась вон.
«Она что — собиралась меня поцеловать?!» — в унисон бьющимся о ступени пяткам, снова и снова мысленно спрашивал себя Эль.
Остановилась только в гостиной, и лишь потому, что со всего разбегу налетела на Максимилиана. Она с размаху впечаталась лбом в его плечо, от чего перед глазами расцвели разноцветные фейерверки вроде тех, что взрываются над замком Диснея. Эль, потирая ушибленное место, попятилась, наткнулась на ступеньку — и неумолимо зашаталась. Взмахнула руками, надеясь сохранить равновесие, но тщетно: падение было неминуемым.
Максимилиану потребовалось одно мгновение, чтобы оценить обстановку и схватить ее за руку. Одним рывком он потянул Эль обратно. Она, сама того не желая, схватилась за лацканы его пиджака, втянула носом едва уловимый аромат одеколона. И, как ревнивая жена, скользнула взглядом по воротнику его сорочки.
«Дура! — мысленно наподдала себе Эль. — Он уходил в голубой рубашке и синем костюме, а сейчас на нем белая и костюм серый. Наверное, у него целый гардероб на работе и даже штат сотрудниц, отвечающих за глажку и стирку»