Горький вкус предательства

Янова Екатерина

Я знаю, что это невозможно, но не могу запретить себе этого безумно желать.

Зависаем с ней глаза в глаза, секунды летят, а мы молчим. Я делаю ещё пару шагов, тяжело опускаюсь на ковёр у её ног, с другой стороны от пса.

Я не спрашиваю разрешения, боясь разрушить эту волшебную тишину. Просто замираю, всё также открыто и ранено глядя на мою девочку. Вот, я у её ног, одно моё желание сбылось. Это уже очень много.

– Ты живёшь в нашем старом доме? – всё же решается она на вопрос.

– Сейчас да.

–

Но он не похож на жилой, – хмурится Алиса.

– Он и не жилой. Но я там живу, – усмехаюсь безрадостно.

– Это странно…

– Согласен. Жизнь вообще странная штука. Но справедливая. Закон бумеранга срабатывает безотказно.

– Это ты к чему?

– К тому, что свой бумеранг я уже словил. Мне очень больно видеть тебя женой моего лучшего друга и осознавать, что на его месте мог бы быть я, если бы не…

– Я уже давно не твоя, – обрывает Алиса.

– Но это не мешает мне тебя продолжать любить.

– Никита, уходи, – вздрагивает её голос. – Мне нечего тебе сказать.

– Я знаю это. Я ничего и не прошу. Я помню, как виноват перед тобой. Но знаешь, единственное моё желание, чтобы ты была счастлива. Тогда я смогу жить вдали от тебя.

– Я счастлива, – заявляет она, вскидывая подбородок.

– Алиса, Алиса, – качаю головой. – Ты никогда не умела врать. Зачем ты вышла за Игната? Ты же его не любишь.

– Люблю! Я люблю своего мужа, – эмоционально начинает она, но как мне кажется, больше хочет убедить в этом себя. – Да, сейчас у нас возникло некоторое недопонимание. Такое случается. Но я точно знаю, что Игнат меня никогда не предаст, мы многое прошли с ним, он помогал мне в самых сложных ситуациях, и никогда не обманывал. Так что, Никита Барский, можешь быть спокоен. Я счастлива! У меня прекрасный муж и дочь. А теперь можешь уходить и жить спокойно!

– Хорошо, я уйду, Алиса, – вздыхаю. – И поверю, что ты любишь Игната. Только сначала кое-что проверю, – резко подаюсь к ней, запускаю руку в копну её шелковых волос, накрываю губами её нежный рот.

Это так охренительно остро, что мне тут же отрывает башку, оглушает от её близости, как будто я словил передоз от какого-то убойного пойла, и я тону, не в силах вынырнуть назад в адекват.

Алиса не отталкивает. Знаю, я застал её врасплох, но это не мешает мне почувствовать и осознать… Моя она. Всё ещё.

Ловлю её шокированные вздохи, усиливаю напор, не позволяя опомниться.

Кислород, смешанный с тонким запахом её парфюма, обжигает внутренности, зажигая в крови пожар. Никогда и ни с кем, ни до ни после, я не ловил таких приходов, и не захлёбывался от наплыва настолько пронизывающей эйфории.

Веду кончиками пальцев по нежной шее, чувствую мелкую дрожь. Да!

Вдруг в сознание, как выстрел врывается посторонний звук. Проходит пару секунд, прежде чем я осознаю, что это звук въезжающей во двор машины.

Алиса отрывается от меня с расширенными от ужаса глазами.

– Игнат вернулся, – шепчет она.

– Не бойся, я с ним поговорю!

– Нет! Ты не посмеешь!

– Проверим? – встаю с ковра, агрессивно глядя на дверь.

– Нет! Иди сюда! – толкает меня в какую-то темную комнату, я ловлю Алису и затаскиваю следом, прижимаю её к стене.

Мы слышим звук хлопнувшей входной двери, шаги. Алиса замирает в моих руках в темноте, рвано дышит, но не отталкивает. И я пьянею от нашей близости снова, ищу её губы, пытаюсь утянуть мою девочку в наше общее безумие, но она уже пришла в себя.

Шаги отдаляются и затихают, а Алиса резко отталкивает меня, щеку обжигает пощёчина.

– Немедленно уходи отсюда, Никита Барский и больше не приходи никогда! Забудь сюда дорогу!

Глава 15.

Никита ушёл. А я всё ещё стою в тёмной кухне, с мягкими коленями, дрожащая от его поцелуя.

Как так получилось? Откуда он взялся? Свалился на меня в момент, когда я была особенно уязвима, ранена тем, что произошло у нас с Игнатом, открыта, беззащитна.

В голове туман.

Никита Барский – это всегда сладкий дурман, за который потом приходится очень больно расплачиваться. И ты опять в него угодила! Дура, Алиса ты. Непроходимая дура!

Тихонечко поднимаюсь в свою спальню, прислушиваюсь, аккуратно открываю дверь, на моей постели пусто. Игната нет. Выдыхаю с облегчением.

Также тихо подхожу к комнате мужа, заглядываю. Спит. Прямо в одежде поперёк кровати. Это хорошо.

Возвращаюсь в свою комнату, иду в ванную, останавливаюсь около зеркала.

Кошмар, щёки горят, глаза блестят каким-то нездоровым блеском, тело покалывает.

Умываюсь холодной водой, ругаю себя. Я всё помню, как предал меня Никита, как выгнал, такое не стирается из памяти.

И это вселенская несправедливость.

Почему от поцелуев и прикосновений человека, который сделал столько хорошего, меня воротит, а от предателя, растоптавшего безжалостно душу и сердце, хочется вспорхнуть лёгкой бабочкой и таять от счастья.

Сдираю с себя пижаму. Мне кажется, я теперь насквозь пахну этим проклятым мужчиной. Тело горит и просит, за что я себя просто ненавижу.

Забираюсь в душ, долго стою под горячими струями воды, пытаясь согнать с себя дурман по имени Никита Барский.

Но как только закрываю глаза, снова тону в его раненом виноватом взгляде, шёпоте, запахе, прикосновениях.

Нет, я не простила его и не собираюсь прощать. И от этого ещё более горько, грудь сковывает безысходностью.

Ничего не исправить, твоей дочери, Алиса, нужна надёжность и уверенность в завтрашнем дне, а не виражи опасных эмоций, которые запросто снова приведут нас в пропасть.