Горькое логово
Шрифт:
А куда идти – да к Венку же! Он и в Лабиринте шел, похоже, не сколько к Яруну, сколько к Венку. Венок никогда не предаст. Венок не будет хватать и трясти, не обзовет чудовищем и мерзавцем… Нет, Ярун, конечно, родной, но… Но у него бывают ледяные глаза… И он врал про Яську.
Где же тут этот главный Храм Дракона, как туда быстрей попасть и чего там нужно бояться? Его тянуло к Венку так, что, казалось, закрыть глаза и Сеть поднимет и понесет, как воздушный шарик. Он улыбнулся и пошел быстрей. Точно так же его вело к Венку в Лабиринте.
Под ногами сиял белый снег, сверху низкое солнце обливало его серебряным зимним светом. Все так просто! Это не Ярун, это Кощей хочет, чтоб у Сташки не было Венка. Потому что с Венком он защищен. Кощей хочет, чтоб его не было? Понятно, почему. Но он все равно будет. И тем, кем должен быть. А не испуганным ребенком. Когда-то он ведь ушел в Храм из Дворца, и был даже младше, чем сейчас. Наверное, надо уйти снова? В Храме-то его никто никогда маленькой деточкой не считал. Чарам, как и Сети, все равно, сколько ему лет. Чары тоже никогда не предадут. Он там в Храме быстрее вспомнит все нужное. Все то, по сравнению с чем бегать невидимым – это буковки в детской азбуке!
День стоял в самой своей середине, все вокруг было восхитительно интересным. Почти не попадался наземный транспорт, но над домами по обозначенным какими-то невесомыми яркими штуками трассам летали люггеры с блестящими днищами. Где бы такой взять? А то что-то холодно. Хотел зайти погреться в кофейню, съесть какой-нибудь коржик – а денег-то нет, ни копеечки. Не отдирать же сапфиры с тяжелого подола… Он забрел в жилой квартал – не слишком высокие, красивые белые дома с большими редкими окнами – вошел в ближайший двор. Вот как тут обычные люди живут. Красиво. Только никаких деревьев нет. В просторе и пустоте между домами была огромная детская площадка с качелями, всякими лесенками и лазейками, мостиками и башенками, с сооружениями, напоминающими звездолеты. Все это окружало извилистое рельсовое кольцо. Невдалеке стоял белый с синим вагончик, похожий на старинный трамвай. И, кажется, не игрушечный, а настоящий. Нарядный, как подарок. И что – пройти мимо?! Народа вокруг не было, только тетеньки с малышами в дальней от Сташки стороне возле малышовых лошадок и качалок. Он подошел к трамвайчику и забрался внутрь по серебристой лесенке. Узорчатые стекла, синие сиденья, лопатку красную кто-то забыл… Шикарная игрушка – настоящий трамвай! Он уселся на водительское место и начал рассматривать и трогать все кнопочки и блестящие рукоятки.
– Хочешь проехаться? – звонко спросил кто-то.
– Я не умею. Только смотрю, – оглянулся Сташка.
Рядом стоял мальчишка в синей великоватой куртке. Синяя штанина на коленке была продрана и неумело зашита. И вообще он был встрепанный, словно только что проснулся. Только все равно хороший. Как солнечный лучик.
– А ты что не в школе? – он разглядывал Сташку большими серыми, в коричневую крапинку глазами, и что-то в его взгляде очень напоминало Гая. И улыбался он похоже. – Выгнали?
– Сам убежал, – Сташка тоже улыбнулся. – А ты?
– А я тоже сбежал. Ты в этих домах живешь?
– Нет. Просто посмотреть зашел. А тебя как зовут?
– Вирлир, – он посмотрел серьезнее. – А тебя?
Сташка помедлил. Но не врать же, и он сознался:
– Сташ Дракон.
Мальчик отпрыгнул и побледнел. Крапинки в его испуганных глазах стали заметнее. Он отошел еще немного и сердито сказал:
– Такое имя только одно!
Сташка пожал плечами:
– Ты ведь тоже назвал свое настоящее имя.
– Если ты правда царевич, то мог бы и соврать.
– Зачем? – удивился Сташка. – Это тебя мне бояться, что ли? Я ж вижу, что ты с Берега.
– А что, заметно?
– Мне заметно.
– Тебе – пусть, – он застегнул воротник куртки. – Если ты не сочиняешь, конечно. Хотя по глазам-то видно…
– Что видно?
– У тебя глаза Яруна. Да и взгляд… Ох, тяжеленький. Только как это ты – тут? И один? Не во дворце, не сидишь на троне?
– Я же говорю – убежал. Ненадолго. По делам. А ты что, боишься?
– Нет, мне просто пора, – он спрыгнул из трамвайчика на снег. – Пока.
Сташка отвернулся, ничего не сказав. Потренькал звоночком и вздохнул. Кататься расхотелось. Глянул – Вирлир стоял на месте и через проем входа смотрел на него. Сташка нахмурился:
– Уходи, раз пора.
– А ты правда царевич?
– Правда.
– А что ты шляешься тут один?
– Что ты ко мне пристал?
– Если ты настоящий, то тебе нельзя одному.
– Почему?
– А если с тобой что-нибудь случится?
– Думаешь, во дворце безопаснее?
Вирлир сунул руки (у него дрожали пальцы) в карманы и уставился под ноги. Потом посмотрел с ужасом и решимостью:
– А я тебе могу помочь? Тебя спрятать?
– Нет, – усмехнулся Сташка. – Ты город знаешь? Можешь меня быстро отвести в главный храм? На метро или еще там как-нибудь… А то по чутью я отсюда дня два буду идти. Это ведь далеко на том краю города.
– Пойдем, – оторопело согласился Вирлир. Нервно рассмеялся, когда Сташка спрыгнул к нему и, глядя сверху вниз, покрутил головой. – Я тебя не так представлял. Думал, ты старше…
– Еще успею…
Они двинулись по улице, едва не держась за руки. Сташка стеснялся болтать, Вирлир тоже молчал, только все время косился. Когда он споткнулся в очередной раз, Сташка спросил:
– Ты сам – что здесь делаешь? Почему ты не на Берегу?
– Чтобы другие могли туда попасть.
Сташка кивнул:
– Ты – Гонец, да, как Гай?
– Ты Гая знаешь? Я его тут ищу… А то он пропал…
– Он уже на Берегу. И Яська тоже. Больше не ищи… Но ведь вы уводите только тех, кому тут плохо?
– Только ничьих.
– Каких?
– Кому не вжиться иначе. Кого просмотрел Орден. Они ведь тоже ищут деток с Даром. Ну, тагетов, иначе говоря.
– Тагетов?
– Был такой волшебный человек. Его звали «Так».
– «Таг», – нечаянно поправил Сташка. В нем опять что-то начало было всплывать, но он испугался, и знание снова ушло на дно.
Вир внимательно посмотрел на него и кивнул. Сказал:
– Нам в метро.
С полчаса они ехали на одном поезде, потом перешли на другую линию, и ехали так долго, что Сташка едва не задремал стоя. Вагон постепенно опустел. В черном стекле отражались два мальчика, постарше и помладше, которые куда-то едут после уроков. Это не один испуганный, которого уже, наверно, везде разыскивают. Он подумал о Яруне, и знобкая змейка скатилась между лопаток. Что сказать ему? Или не возвращаться? Как его простить за Яську?