Горькое логово
Шрифт:
– Не делай глупостей, – тут же оглушительно, на весь зал приказал Ярун своим самым страшным голосом.
Вокруг все, с белыми лицами, замерли. Шары молний плавно поплыли вокруг Сташки защищающим хороводом. От них пахло стратосферой и ураганами. Только Яда-Илме не испугался:
– Да когда ж вы, мерзавцы, успели доконать мальчишку?! А ты, маленький паршивец, что себе позволяешь?
– Убирайтесь все, – сквозь зубы велел Ярун. – Макс, Яда, вы тоже.
Молнии потрескивали. Люди почти бегом спасались из зала. Ну вот. А он еще мечтал уладить дело миром.
Сташка
– Иди сюда, – приказал Ярун.
Сташка отрицательно помотал головой. Меньше всего он хотел приближаться к разгневанному Яруну.
– Ты в своем уме?
– Я не хочу с тобой разговаривать, – Сташка хотел произнести это внушительно, но прозвучал лишь жалкий, детский писк.
– А здесь и не место вести разговоры.
– Другого не будет. Я тут останусь.
– Придурок, – помолчав, сказал Ярун. – Заткнись, подбери сопли и поехали домой.
– Не поеду!
– Поедешь. Заткнешься и поедешь. Не посмеешь устраивать истерику здесь, в активном Круге. …Или ты меня боишься? Даже в Венке?
– …Даже в Венке, – подумав, сознался Сташка. – Да. Боюсь.
– Тебе не стыдно?
– А тебе?
– Мне? – зарычал Ярун, но тут же умерил голос. – А ты сообрази, каково мне было узнать, что ты сбежал? Да еще после вчерашнего? Когда ты строил из себя такого понятливого и преданного? Как тебе теперь верить?
– Ну и не верь. Я тебе тоже больше не поверю.
– Так. Что успело стрястись?
Сташка отвернулся. Ярун спросил:
– Серьезные основания?
– Да, – буркнул Сташка.
Ярун подошел и довольно осторожно развернул к себе. Сташка хотел вырваться, но Ярун крепко держал за плечи:
– Давай без сцен. Дома мне все объяснишь, хорошо? И если приведешь весомые резоны, я сам привезу тебя обратно сюда.
– А не обманешь?
– Нет. Надеюсь, что разберемся.
– Если обманешь, все равно убегу!
– Пойдем, – велел Ярун, и повернувшись, пошел к выходу.
Вот и весь спор. Сташка подобрал медведя и мячик и поплелся за Яруном. Его тошнило от слабости, и совсем не имело значения, что Венок влек за ним всю эту страшную мощь. Ему не она была нужна сейчас. Ему Ярун нужен. Оставить Венок, чтоб Ярун перестал сердиться? Но тогда он сразу упадет и умрет. Или ночью его придушит Кощей. Нужен Венок, потому что больше – нет ничего… Ему нужен Ярун, потому что больше – нет никого.
Снаружи уже наступила тьма. Звезды на небе, редкие, близкие. Резкий морозный ветер пронимал сквозь платье, но сил вернуться за курткой не было. И было противно, что Кощей идет так близко за спиной. Шлюз гравита неслышно замкнулся. Но хотя бы стало тепло.
В салоне Ярун сразу отошел к большому терминалу в стороне, сел, и на его экране замелькали какие-то таблицы. На Сташку он даже не взглянул. Кощей смотрел насмешливо, и Сташка отвернулся к иллюминатору. Ему хотелось, чтоб его не было. Он вспомнил, как все безразлично, когда лежишь под могильной плитой, и как это хорошо – Венок стал горячим. В иллюминатор ничего не было видно. Ночная тьма. Может, посадят в темницу? Тогда можно будет долго-долго спать.
– Дай-ка сюда, – подойдя, велел Кощей и потянул из Сташкиных рук мячик и мишку. – Изучим артефакты.
– Не дам, – притиснул Сташка к себе игрушки.
– Не упрямься. Может, в них что-то есть.
Сташка с угрозой сказал:
– Не дам!
Ярун поднял голову и сказал Кощею:
– Оставь его в покое. Это уже опасно.
Сташка обрадовался было его защите, но тут же вспомнил, что Кощей – сын Даррида, прежнего императора, что они росли с Яруном вместе, что они безусловно доверяют друг другу и работают вместе изо дня в день уже полвека. Ярун все равно больше верит своему Максу, чем сумасшедшему нервному ребенку с ужасом на голове. Надо защищаться.
– Вот именно, опасно, – Сташка надвинул Венок на лоб и легонько хлестнул волоском силы прямо у ног уже шагнувшего к нему Кощея – тот отшатнулся.
Запахло горелым и палубу прочертила оплавленная бороздка. Ярун сказал:
– Прекрати, Сташ. Не собираешься же ты воевать.
– Вы первые начали!
– Не говори ерунды!
– А Яська?
– Да что тебе в этой девочке?!
– Все! Думаешь, я прощу?!
– Ух ты, – насмешливо сказал Кощей, но Ярун тронул его за руку и тот больше ничего не сказал.
– Уймись, Сташ, – спокойно сказал Ярун. – Ты меня и без того огорчил.
Он опять отвернулся к экрану. Сташка тоже отвернулся к иллюминатору. Ничего не видно. Глазки медведя смотрели как живые. В любой другой момент Сташка был бы рад этому медвежонку, но сейчас он хотя бы мог не плакать. Он прижал мишку к груди и оглянулся – Кощей наклонился к Яруну и что-то быстро говорил на непонятном Сташке языке, а Ярун хмуро слушал. И соглашался.
На горизонте появилось пятно с огнями – Дворец. Плавно выросло и медленно повернулось под кораблем, приблизилось, закрыв все вокруг ослепительными огнями, и замерло. Ярун встал и коротким жестом позвал Сташку за собой. Пока спускались по трапу, шли через бесконечный двор и подходили к дверям Старшей башни, нужно было опять терпеть мороз, щипавший лицо и пальцы, стужей прохватывающий сквозь платье. Наконец отворились огромные двери, и Кощей втолкнул его в черный жутковатый мир. Когда шли минут десять по безлюдным коридорам, Ярун на Сташку не оглядывался. Но зато Кощей отстал и куда-то свернул.
Ярун привел в кабинет и плотно закрыл двери. Сташка, глядя в пол, прошел несколько шагов и встал. О Яруне все же намного легче думать, когда его не видишь. От холодного голоса он уронил игрушки:
– Дрянь. Глупая и безответственная, бессердечная дрянь.
– …Значит, ты не будешь меня слушать?
– Слушать? Ах, да. Предупреждаю, глупостей я не потерплю. О чем ты думал вообще?
Сташка потрогал теплый Венок:
– О Яське. Ты хоть знаешь, где она была? Или ты… Сам это велел?