Горный дух
Шрифт:
– Извести под корень всех – и дело с концом! – заключил сам Средомир.
– Нам незачем истреблять все их племена, – рассудил отец. – Наше дело – защищать свой дом, а не врываться в чужие.
– Но именно это и сделали наши предки – ворвались в чужой дом и захватили его! – продолжал сын. – Так что теперь придётся выбирать…
– Полно этих разговоров! – прервал его отец. – Мы обсудим это с князем. Наш славный род Хванира всегда отличался сдержанностью и мудростью, а потому не следует спешить с выводами.
Итилмир, пока ел, внимательно слушал разговоры старших, но его больше заботили свои дела и мысли, чем какие-то там нелюди из глубоких пещер. Казалось, это очевидно далёкие события, которые его не коснутся, ведь рядом
После обеда Итилмир снова отправился на улицу и бегал, играя в разные игры, до самого вечера. Вместе с ним были Хоробрит и ещё несколько детей. Они рассекали улицы, лишённые всяческих забот и трудностей жизни. Это была та самая пора туманного детства, которую, как правило, отчётливее и ярче прочих периодов жизни помнят люди. Солнце ярое тем временем клонилось к заходу, засевая облачное небо цветами крови. И вот оно скрылось за горизонтом, и Итилмир решил, что пора возвращаться домой. Вместе с Хоробритом и двоюродным братом Белеором, ещё одним потомком рода Хванира, они пошли к своим домам, которые располагались в Вышнем конце недалеко друг от друга. Им предстояло пройти около ста сажен, как вдруг из-за поворота вылетела женщина, крича во всё горло. Мальчишки, испуганные зрелищем, замерли на месте, а вслед за женщиной выбежало ужасного вида создание – косолапый нелюдь с вытянутой, словно бы волчьей головой с бугристым первобытным черепом. В руках могучих у него был каменный топорик. Мгновение! – и он размозжил им голову той женщине.
Итилмир и его друзья в страхе бросились со всех ног – прочь от заметившего их нелюдя. Тем временем заголосил призывный рог. Со всех сторон послышались крики ужаса и отчаяния: женские, детские, мужские… Дети бежали без оглядки. Они свернули с прежнего пути, но старались держать направление в сторону своих домов. С холма Вышнего конца они видели, как некоторые дома Нижнего конца уже пылают ярким огнём и чёрный, как сама ночь, дым взмывает в мутные небеса. Там, внизу, пламя жаркое уже вовсю трещало и лизало тёплый летний воздух. По всей видимости, нелюдь не погнался за тремя мальчиками – его кто-то отвлёк или у него были иные замыслы на эту ночь.
– Что это значит? – проговорил вдруг Белеор. – Это нелюди?
– Да! – ответил ему Итилмир. – А что, ты сам не видишь, что ли? У этого башка была что пивной котёл, меж глаз стрела, а то и две лягут! – Тут он, конечно, преувеличил.
– И что же нам теперь делать? – заикаясь, продолжал Белеор. Итилмир увидел, что его друг уже вовсю плачет.
– Надо идти к нашим домам! – вставил своё слово Хоробрит. – Там безопасней будет, чем носиться по улице. Нас так того и гляди сцапают.
– Соберись, Белеор! – вскрикнул Итилмир, видя, что тот совсем не держит себя в руках. – Всем страшно, но нельзя сейчас отчаиваться. Пошли!
Белеор пришёл в себя, и друзья, стараясь не шуметь, продолжили путь. Мимо них то и дело пробегали какие-то люди – в домах срубных зачастую был слышен шум и отчаянные крики. Туда уже забрались нелюди кровожадные, убивая хозяев и домочадцев. Тем временем призывные рога уже зазвучали со всех концов, созывая гридей княжьих, воинов благородных родов и смелое ополчение. Полем боя был весь город, весь Рихог.
Когда мальчишки были почти у цели, их встретил Кремлемир, отец Итилмира. Он шёл с двумя старшими сыновьями и дюжиной других витязей из рода Хванира. Дорогаст держал в руках копьё долгомерное со знаменем своего рода, на котором был вышит прекрасный лебедь на синем поле. Средомир был вооружен мечом коротким, который покоился сейчас в ножнах, и верным луком. Не успел Итилмир радостно воскликнуть, увидев отца-родителя и братьев славных, как с тетивы лука Средомира сорвалась стрела, пронзив какого-то дикаря, что нёсся за детьми.
– Итилмир! – позвал отец. – Бегите сюда! Средомир! Отведи их в дом и стереги там вместе с нашими.
Не успели дети и промолвить что-то, как Средомир подтолкнул Итилмира и побежал вместе с ним к дому, оглядываясь и подгоняя остальных. Хоробрит только сейчас заметил, что всё ещё сжимает в руках свой игрушечный лук. Как забавно это смотрелось!
В то время как Средомир и дети бежали к дому, отец и Дорогаст вместе с витязями отважными поспешили на помощь к другим воинам, что уже бились с толпами озверевших дикарей на улицах Рихога.
– Слава Сварговиту! – кричал Кремлемир. – Не страшитесь этих грязных порождений бесов! Смерть в бою – наш путь наверх! Не срамите крови Ариха пред незримыми Лебедиными девами! Пусть они воочию увидят наши подвиги и нашу смелость!
– С Небом в сердце! – восклицал Дорогаст, произнося девиз своего рода.
В темноте слышался лязг стали и крики раненых. Воители рода Хванира врезались в толпу дикарей, окружившую отбившихся от своих товарищей дружинников. Вооружённые, закованные в лучшие стальные доспехи, они, разя врагов мечами грозными, вскоре потеснили нелюдей, размозжив десяткам из них буйные головы. Остальные дикари устрашились и пустились наутёк от доблестного отряда под предводительством Кремлемира. Синее знамя с белоснежным лебедем собрало вокруг себя много витязей, которым отец Итилмира велел идти от дома к дому и гнать прочь всех нелюдей, что успели ворваться внутрь. Так этим отважным горцам удалось спасти множество невинных жизней.
Распахнулись ворота тесовые княжеского дворца, и из них вышел сам князь Тагнарах в шеломе высоком, блистающем в огне светочей, что несли его гриди, в броне кольчатой и с арихейским мечом в руке – тем самым, с которым на эту землю пришёл его стародавний предок. Вместе с правителем были его отборные дружинники. К тому времени на холм в Вышнем конце, на котором стоял княжеский дворец, уже стекался народ, искавший защиты, и потому князь и его воины растолкали людей, и прошли вниз по Срединному Тракту. Нижний конец уже весь горел, точно спичка, и обезумевшие нелюди носились там, гоняясь за скотиной и не успевшими спастись горожанами.
– Трубите в рога! – воскликнул князь Тагнарах. – Созывайте наших воинов!
Трубачи усердные затрубили в рога. По ночному Рихогу пронёсся громкий призыв, на который явились все, кто держал в руках оружие и готов был обороняться, в том числе и Кремлемир со своими витязями.
Перекрыв по указу Тагнараха вход на холм к дворцу и к домам, уже очищенным от дикарей ужасных, воины принялись освобождать прочие улицы. Большинство нелюдей оказалось именно на этих улицах, располагавшихся к северу. Там они собрались целыми ватагами и, рыча и издавая харкающие звуки на своём отвратительном наречии, готовились к битве насмерть. Все эти косолапые, коренастые существа были вооружены копьями и топорами, одеты в какие-то меха и непонятное тряпьё, а лица их страшные были изрисованы красной краской, а быть может, и кровью. Горцы к тому времени были уже готовы к борьбе. Они собрали строй из длинных щитов и копий, позади которого разместились стрелки меткие, палившие в дикарей из тугих луков. Впереди шеренги витязей, призывая их на бой, шёл сам князь Тагнарах, а по правую его руку двигались Кремлемир с Дорогастом, нёсшим гордое знамя рода Хванира.
Тем временем Итилмир и его друзья, которых вёл Средомир, были уже у стен своего дома. Конечно, для Хоробрита и Белеора это не был их дом, тем не менее именно в нём все собирались спрятаться и переждать бойню. Неподалёку на дороге в малиновом озере крови лежал мёртвый человек, бесчестно убитый дикарём в спину. Его очи отверстые, лишённые искры живой, смотрели куда-то вдаль сквозь сущее. Тут дверь в дом отворилась: её открыла русокосая Ольбеда, мать Итилмира, вооружённая мечом и дубовым щитом синего цвета, на котором красовался всё тот же лебедь. Рядом с ней был верный охранник Брадовит, которого приставил к ней муж.