Горный стрелок
Шрифт:
– Все – назад! – скомандовал будущий академик Тихомиров. – Сержант Ерёменко! Докладывайте!
Глава V
Сталин выслушал доклад Василевского об окружении 6 армии Паулюса под Сталинградом 20 ноября 42 года. В результате 10 дневных боёв войска Донского и Юго–Западного фронтов соединились с войсками Сталинградского фронта в районе между станцией Чир и станицей Цимлянской. Штаб Паулюса находился в городе Калач–на–Дону. Сталинград ему захватить не удалось. Несколько раз он был в шаге от этого, но всегда находилось что?то, мешавшее ему завершить операцию победой. Очень удачно взаимодействовали Ерёменко, Тимошенко и Рокоссовский. Стоило надавить на одного, как начинал действовать другой, вынуждая перебрасывать войска. Плюс полная неудача на Кавказе, где Будённый отлично потрепал
– Разрешите, товарищ Сталин?
– Входи, Лаврентий! Что там у тебя?
'Горный стрелок'! На Клухоре обнаружили, что портал, как они его назвали, пропускает только двух человек: Горского и старшего сержанта Ерёменко, радистку группы. В Афганистане портал непроходим ни для кого. Там есть ответвление в пещере, даже во время когда портал активен, его можно обойти. Предметы не удалось передать на Клухор. Они исчезли. Входят в портал, с обратной стороны не появляются, хотя толщина портала очень небольшая, и исчезают. И ещё, Коба, у радистки выросли оторванные взрывом пальцы.
Сталин потряс головой.
– Как такое возможно?
– Горский высказал предположение, что портал разбирает человека на атомы, и собирает по генетическому коду. Предложил проверить наличие у него удалённого в 74 году аппендикса. Мы проверили в Сухуми с помощью рентгена: аппендикс у него на месте. Так что, он прав. Но группу пока не отправить! Надо искать ещё людей, способных проходить портал.
– Может быть, это что?то фамильное?
– В первую очередь проверили: из Красного Кута привезли его отца. Для него портал непроходим. И радистка никаким боком им не родственница.
– Может быть…
– Нет, они не имеют никаких интимных отношений. Надо подбирать людей, которые способны проходить портал. А это – время. Отпускать этих двоих туда – неразумно: и погибнуть могут, там же война, и лишиться отличного источника информации по будущему. Тем более, что он успешно работает и в проекте 'РДС', и с ракетчиками, и по флоту, и с ОсНаз ГРУ.
– Ты прав, Лаврентий. Он ещё нужен здесь, да и, я боюсь, что могут не пойти на контакт их руководители. Судя по тому, что он рассказывал. А так, кто там есть из надёжных? Устинов, Огарков, Громыко, да Пельше. Косыгин, конечно, но он сказал, что последнее время он здорово теряет позиции. Так что, только на армейцев и можно положиться. Но он там только лейтенант. К тому же уже 'убитый' и списанный. Ну, ещё его отец, но он – не велика фигура, и уже на пенсии по здоровью. Работай дальше, Лаврентий! Подбирай людей!
– Знать бы как, Коба!
– А кто нашёл радистку?
– Горский.
– Вот ему это и поручи! И всё на сегодня. – Берия поднялся и вышел.
Пятые сутки живем в Сухуми в бывшем театре. Теперь тут госпиталь. Проводили какие?то обследования меня и Полины. Она так похорошела! Исчезло злобное выражение глаз, видимо, полученная травма и вид изувеченной руки приводили её в такое состояние. Первое время, она каждые несколько минут смотрела на свою 'новую' руку. Глазам не верила, потом немного успокоилась, когда врачи не нашли у неё даже следов переломов и швов. Поняла, что чудесным образом её рука к ней вернулась. У меня вернулся аппендикс, исчезли костные мозоли в местах, где были переломы ног и левой руки. Видимо, во время перехода мы разбираемся на запчасти, а потом устройство нас заново собирает по генкоду. Операцию отменили, и возникла длительная пауза. Ребят забрали и сделали инструкторами в разведшколе, а нас с Полиной пока никуда не дёргают. Поселили нас тут же при госпитале на третьем этаже в какой?то гримёрной. Комнатушка маленькая, но с видом на море! Курорт! Я поднялся рано, и убежал на пробежку, по дороге купил пару кефалин. Вычистил их у моря, занёс на кухню, мне их там пожарили. Плеснули в котелок кофе с молоком, я его не люблю, но турецкий кончился, и я поднялся наверх. Полина ещё спит, лентяйка! Ну, пусть отдохнёт, постараюсь не шуметь. Нет, запах жареной рыбы работает лучше звонка!
– Ой, что это за запах?
– Черноморский деликатес: кефаль жареная! С картошкой.
Она подскочила и побежала на второй этаж умываться. Довольно быстренько она вернулась.
– Ой, а что ж Вы не едите, товарищ майор?
– Тебя ждал! Вместе приятнее.
Она остановилась вытираться и уставилась на меня своими глазищами. Когда она не прищуривается, они у неё огромные и очень красивые. Она повесила полотенце на спинку стула, но по–прежнему смотрела на меня. Сделала два шага вперёд. Прикасаться ко мне она побаивается.
– Я Вас даже не поблагодарила за свою руку…
– Садись, кушай, остынет!
Но, она подошла вплотную и обхватила мою голову руками. Удара током не последовало, но тот странный запах почти сразу появился. Вдруг она застонала. Я попытался встать, но она ещё сильнее прижала мне голову.
– Сиди! Мне так хорошо! Я… тебя… люблю!!! Андрюшенька ты мой. Никому не отдам. Господи, какая я глупая. Я ведь даже не спросила, нравлюсь ли Вам. А вдруг у Вас жена есть! – она отпустила мою голову, и села, закрыв лицо руками. Вот–вот разревётся!
– Иди ко мне! – я развернулся на стуле и протянул ей руки. Она пересела ко мне на колени. – Нет у меня никого. И ты мне нравишься.
– Правда?
– Правда!
– Ты у меня спрашивал, тогда в Кыштыме, что случилось на полигоне. Тоже самое, что и сейчас. Стоит мне прикоснуться к тебе, у меня всё внизу сжимается и становится мокро. Просто ужас какой?то… Я потом ни прицелиться, ни бежать, ничего не могу. Всё трясётся, и такая истома по всему телу. Когда это случилось, дважды!!!, я так испугалась. И там, под Смоленском, если бы ты не попросил меня вернуться, я бы отомстила за ребят, и осталась бы там, вместе с группой. Но у меня был ты, я поэтому и вернулась. Вот только я боялась, что из?за моей руки ты не захочешь любить меня. Я ведь инвалид, меня из жалости в школе оставили. Я снаряжала мину, а тут немец ударил прямо над головой из пулемёта. Рука дрогнула и детонатор взорвался. Видимо, о насыпь стукнула. После этого я совсем смерти перестала бояться. Ты правильно сказал в самолёте.
– Давай завтракать! Всё уже остыло!
– Холодная рыба даже вкуснее!
Она пересела на стул, подвинула мне и себе тарелки. Кефаль была ещё тёплая, а картошка уже подостыла. В комнате было довольно прохладно. Печку мы ещё не топили. Позавтракав, сходили в Особый Отдел армии. Для нас ничего не было. Было солнечно и не очень холодно, чуть больше нуля. Полина рассказывала о себе, хотя я и знал это из личного дела, но ей требовалось выговориться, поэтому я не мешал ей. Городишко совсем небольшой, пять кварталов от Особого отдела до госпиталя мы прошли совсем быстро, поэтому пошли на набережную, время от времени приветствуя патрули.
– А почему ты о себе ничего не рассказываешь?
– Потому, что я попал сюда через портал, потому, что это 'ОГВ'.
Она остановилась.
– Как через портал?
– Случайно.
– Так ты из коммунизма?
– Нет, у нас социализм, развитой! – и я улыбнулся при этом.
– И ты уйдёшь обратно?
– Некуда, пока, уходить! Портал находится на территории сопредельного государства, там идёт война. Без солидного отряда оттуда не вырваться. Поэтому операцию пока и отменили. Я получил приказание подбирать людей, но как это сделать я не знаю. Все думают, что это я тебя нашёл, а я считаю, что это портал тебя нашёл. В любом случае, Полина, для нас обоих, этот проект – самый главный. Все остальные дела – второстепенные. Жить нам вместе, и долго. Связал нас с тобой этот портал по рукам и ногам. Но, я очень доволен тем, что я тебе не противен, и мне не придётся жить рядом с человеком, который меня ненавидит.