Город Барабу (Цирк - 1)
Шрифт:
– Тихо! Ничего не говори!
– Дрожащими пальцами Губошлеп начал отстегивать ремни.
– Боже, все бы отдал, чтобы оказаться сейчас в тюрьме.
Он поднялся, и они вместе двинулись в конец спального отсека.
Около переборки, втиснувшись между шкафчиком и кроватью, сидел пресс-агент. Квак-Квак неотрывно смотрел в стену, погруженный в свои мысли, и не замечал ничего вокруг. Говорун притормозил, ухватившись за кровать, и опустился на пол.
– Привет, Квак-Квак.
Губошлеп попытался повторить маневр Говоруна, но ударился о переборку и отлетел
– Вам двоим пора перейти в клоуны.
Губошлеп тяжело вздохнул, сглотнул, поморщился и кисло усмехнулся:
– Ты, похоже, немного не в духе, Квак-Квак. Мы с Говоруном решили тебя подбодрить...
– Он скривился, подавляя тошноту.
Пресс-агент пожал плечами:
– Ценю вашу заботу, мальчики, но вся моя бодрость осталась в прошлом. Я ведь должен был находиться с Растяжкой на "Блице". Когда их... В общем, мне не по себе.
Говорун нахмурился и, держась одной рукой за кровать, положил вторую на плечо Квак-Квака.
– Мы с Губошлепом не сошлись кое в чем. Он говорит, что тот номер в Брайтоне придумал Фолья Пуговица, а я утверждаю, что это был ты.
Квак-Квак слабо качнул головой:
– Извини, Шлеп, я.
Губошлеп нахмурился:
– Похоже, я что-то перепутал. Ты мне не напомнишь, как это было?
Пресс-агент снова уставился в стену:
– Это было несколько лет назад, да? Еще до того, как я занялся политикой, и даже раньше, чем я стал работать на рекламную фирму в Чикаго. Я был тогда с "Шоу Булла". Мы только что покинули Глазго и застряли в Брайтоне. Денег не хватало даже на топливо. Хозяин, его звали Буллард, уже собирался распустить шоу, потому что мы дали три представления и играли практически для себя. Обычно Буллард оставался на одном месте две-три недели.
В общем, зрители не шли. Хозяин подходит ко мне и говорит, что надо как-то заманить публику, иначе нам крышка. Ну, я подумал немного... Тогда все газеты печатали только сообщения из Ирландии - если помните, там снова начались волнения, и Север воссоединился с республикой, - и нам не давали ни строчки. Мы могли бы сгореть со всем цирком - никто бы и не заметил. Короче, мы оказались "в телеге".
Говорун кивнул:
– Верно, времечко было тяжелое. У меня нечто похожее случилось на Перии. Ну и что ты сделал?
Квак-Квак потер подбородок:
– Вы все знаете, главное - получить место в газете так, чтобы об этом не знал редактор. Они всегда ищут чего-нибудь эдакого. Ну вот я и поговорил с О'Тулом по кличке Попади-в-Соломинку. Он выступал когда-то в цирке, отлично стрелял, а когда мы приехали в Англию, то взяли его подсобным рабочим, поить слонов.
У О'Тула имелись родственники в Ирландии, и через них он устроил такую штуку. Властям сообщили, что ИРА обвиняет нас в шпионаже и угрожает разделаться с цирком. Последний раз "Шоу Булла" посещало Ирландию года за четыре назад до этих событий, но кому какое дело? Никто и внимания не обратил на такую нестыковку. Все брайтонские газеты тут же кинулись на защиту безобидного цирка, а Буллард собрал пресс-конференцию и заявил, что мы не поддадимся нажиму и угрозам этих негодяев.
Так вот, уже на следующий день граждане повалили в цирк, чтобы выразить нам свою поддержку. Даже в парламенте кое-кто выступил в нашу защиту. Власти прислали пару полков для охраны, и солдаты тоже покупали билеты.
– Квак-Квак покачал головой.
– Все изменилось в один день, и до конца сезона мы заработали изрядную сумму. Стоило нам куда-либо приехать, народ валом валил, чтобы поприветствовать смельчаков артистов. На следующий год мы ездили по Ирландии, но уже немного с другой историей, то есть теперь нас обвиняли в связях с ИРА. В общем, на этом трюке мы продержались три сезона, и только тогда газеты начали понимать, кому они на самом деле подыгрывают.
Говорун склонил голову набок:
– Тебе там нравилось?
– Да. Кстати, знаете, как у них назывались рабочие, которые снимают и натягивают тент?
Губошлеп покачал головой:
– И как?
– Чехи.
– Чехи?
– удивился Говорун.
– Да. В Чехословакии - это страна такая - один город снабжал рабочими все европейские шапито. Вот поэтому их и называли чехами.
– Пресс-агент повернулся к Губошлепу.
– Ты о чем задумался?
Губошлеп улыбнулся, забыв о желудке и о своих горестях.
– Ты употребил одно выражение, которое часто использует Хозяин. "В телеге".
Квак-Квак кивнул:
– Да. Это значит в тяжелом положении. Его иногда употребляют, хотя уже реже, чем раньше.
– Интересно, как оно возникло.
Пресс-агент поджал губы:
– Думаю, оно появилось во времена Черной Чумы. Ездили по городу, собирали мертвецов на улицах и увозили на телегах.
– Он снова уставился в стену.
– Они еще кричали: "Выносите мертвецов!" - и люди тащили, кто жену, кто отца, кто детей, умерших за ночь. Так что, если ты "в телеге"...
Говорун повернулся к Губошлепу:
– Это ужасно, да? Я бы даже сказал...
Губошлеп нахмурился:
– Извини.
– Посмотри-ка!
– воскликнул Квак-Квак.
– Наш Говорун что-то позеленел. Эй, в чем дело?
– Дай мне... пакет!
* * *
В другом конце спального отсека лежавший на койке Ласка вновь и вновь облизывал пересохшие губы, мечтая об огромных озерах с прохладной, чистой водой. Почувствовав прикосновение чьей-то руки, он открыл глаза. Озера исчезли. На него смотрел Майк Айкона.
– В чем дело, Косой?
– сердито спросил Ласка.
Косой протянул пластиковую бутылку с розоватой жидкостью:
– Вот, выпей.
Ласка вскинул брови:
– Не надо. Слишком напоминает розовый лимонад.
– Это он и есть. Мы обнаружили пятьсот галлонов в холодильнике.
Ласка покачал головой:
– Я его продаю, а не пью.
– Тебе станет легче. Другого ничего нет и не будет, пока не починят конденсатор.
Ласка посмотрел на бутылку:
– Эй, да это же бутылка из-под кетчупа!