Город без имени

Филатов Павел Николаевич

— Ничего. Все то, что вы сказали бред от первого и до последнего слова, — миролюбиво ответил Поздняков. — У вас есть только косвенные улики, которые не примет не один суд. Все указывает на Али, а он будет молчать, так как, и вы сами это сказали — терять ему нечего. Зачем же он будет подставлять любимого дядю, который сможет позаботиться о его семье? Ведь не будет?

— Нет, скорее всего, не будет, — опустив голову, сказал Балакаев.

— Вот видите, что и требовалось доказать. Если вам больше нечего сказать, то позвольте мне уйти.

Дел, знаете ли, невпроворот. Целый город под моим началом.

— Вы не подумали, что нам не обязательно доводить дело до суда? Мы передадим все известные нам факты генерал-губернатору, а тот, в свою очередь, доведет их и до Императора, — сказал Малинин. — Его Императорское Величество, такое дело без своего внимания не оставит. На худой конец, многие среди преступников, тоже очень хотели бы заполучить, лицо виновное в теракте в свои руки.

— Заодно, можно будет всю информацию слить в СМИ, — дополнил Седой. — Посмотрим, получится ли у вас после такого скандала, выиграть выборы или нет.

— Ой, как вы меня все напугали, — рассмеялся мэр. — Так действуйте. Флаг вам в руки. Посмотрим, что из этого выйдет. Хотя, как мне подсказывает интуиция — ничего. Вот увидите. Ладно, ребята, всего доброго. Было интересно послушать ваши истории. Поверьте, имена ваши я запомнил, так что скоро мы с вами снова увидимся. Только вряд ли вы обрадуетесь этой встрече. Я пошел.

— Боюсь, я не могу позволить вам уйти, — твердо сказал Волков.

— Это почему же, позвольте полюбопытствовать?

— Мы еще не нашли кинжал.

— Какой кинжал?

— Убийца Богов.

— Какое пафосное название, вы не находите? Первый раз о нем слышу. То есть вы сейчас что-то такое говорили, но с чего вы взяли, что он у меня? — мэр округлил глаза. — Нету. Я его в глаза никогда не видел, и до сегодняшнего дня, ничего о нем не слышал. Сможете доказать обратное?

Почему так получается, что сволочи, по которым плачет тюрьма, оказываются людьми жутко изворотливыми, и всегда умудряются выскользнуть из любой ловушки? Малинин смотрел на мэра и понимал, что тот прав — ничего доказать не получится. И это было ужасно. Дмитрий был полностью уверен в виновности Позднякова, все собравшиеся в комнате это знали, но ничего не могли поделать. Он буквально выскальзывал из их рук.

— Ведь взрослые люди, а ведете себя как дети! Неужели вы и вправду думали, что я испугаюсь и сам начну «колоться»? Детский сад какой-то! Боюсь, что такие стражи неумехи вовсе не должны стоять на охране закона в моем городе!

— Али Рашидович, я гарантирую, что вам сохранят жизнь, если вы дадите показания против своего дяди, — быстро проговорил Волков.

— И просидеть остаток жизни за решеткой? Нет уж, увольте, — покачал головой Балакаев. — Лучше уж быстро расстреляйте.

— Вот так вот, — довольно усмехнулся мэр. — Проигрывать, ребята, тоже нужно уметь, а не хвататься за придуманную соломинку!

— Николай Львович, — позвал Седой.

— Что?

— Вы

не подумали еще об одном варианте. Есть такое слово — самосуд. Мы вас сейчас просто пристрелим, а всем скажем, что вы оказывали сопротивление. Даже предоставим доказательства, которые вы называете косвенными. Как вы думаете, после этого в нашу версию поверят?

— Думаю, поверят, — усмехнулся Волков. — Мне нравится твое предложение. Я за.

— Не поверишь, но я тоже. Боюсь это единственный выход, — сказал Малинин. — Черт, ты был прав на счет торжества справедливости. Сейчас тот случай, когда можно и нужно нарушить закон.

— Вы не посмеете, — спал с лица Поздняков. — Я же мэр!

— Сейчас я смотрю на вас и вижу не государственного чиновника, а преступника, который ускользает из рук закона, — задумчиво сказал Малинин. — Вы мне отвратительны. То, что вы сделали, ужасно. Я просто не могу позволить вам избежать наказания.

Страж достал из кобуры пистолет.

— Кто его будет кончать? Есть желающие или монетку бросим?

— Давай я? — предложил Седой. — На мне и так уже грехов предостаточно. Один лишний ничего не изменит. Только пистолета не надо. Я его закалю, как свинью, — достал из ножен шпагу и проверил большим пальцем руки ее остроту.

— Эй, вы это серьезно? — встревожено спросил, молчавший до того волхв.

— Ну да. Стас, лучше выйди, раз не хочешь при всем этом присутствовать. Постой со спецназовцами, покури. Ты ничего не видел и не слышал. Так и нам и тебе будет спокойней.

— Хорошо, — ответил маг и, развернувшись, вышел.

— Борь, ты с нами?

— Конечно, шеф. Это будет даже забавно. Али тоже сразу кончите?

— Да нет, пускай до суда доживет. Он ведь будет молчать. А, даже если и не будет, кто этой гниде поверит?

— Есть, кому что сказать? Приговор там зачитать, отходную молитву? — лениво поинтересовался Седой.

— Ну, все, достали! — на мэра уже ни кто не обращал внимания, а он в это время отнюдь не бездействовал. Откуда-то из одежды он достал кинжал, который стражи до этого момента видели исключительно на фотографиях.

Малинин начал действовать еще до того, как мозг осознал, чем чревато появление этого предмета в руках мэра. Он дважды, навскидку, выстрелил. Пули должны были попасть в голову и грудь, но они даже не долетели до тела. Вокруг тела мэра соткался невидимый полог магического щита. Пули покатились по полу.

Поздняков ткнул кинжалом в сторону Бориса. Стража тут же подняло на несколько сантиметров над полом. Он закатил глаза и захрипел. Изо рта его начал литься яркий белый свет. Кольцо на пальце стража налилось огнем. Мэр только что запустил преображение!

Осознание этого простого факта дошло не только до Дмитрия, но и до Седого. Только тот действовал не колеблясь. Короткий выпад и шпага пронзила незащищенное горло безопасника. Все, теперь тот не представлял опасности. С трупом не происходят преображения.