Город Бездны
Шрифт:
Пранский прочистил горло:
– Может, нам стоит… – Он вяло махнул рукой в сторону занавески, закрывающей вход в операционную.
Мы отодвинули полог и вошли.
Доминика покачивалась в воздухе, словно левитировала в полуметре над кушеткой. В этом положении ее удерживала прикрепленная к консоли ременная обвязка, в которой помещалась нижняя часть ее тела. Поршни, приводящие в движение консоль, еще шипели, полупрозрачные струйки пара тянулись к потолку. У человека не столь грузного, как Доминика, голова запрокинулась бы назад или свесилась на бок. Но из-за складок жира создавалось впечатление, что шея толстухи напряжена. Челюсть безвольно отпала, широко раскрытые остекленевшие глаза глядели в потолок.
И все ее тело было опутано змеями.
Самые крупные из них были мертвы. Казалось, туша Доминики увита пестрыми лентами. Змеи свисали с ее ног, почти касаясь кушетки. Причина гибели рептилий была очевидна – длинные разрезы вдоль брюшины, явно сделанные скальпелем.
Их кровь украсила кушетку причудливыми узорами. Змеи поменьше были еще живы, они частью обвивали живот Доминики, частью лежали, свернувшись на кушетке. Когда я осторожно приблизился, эти твари едва пошевелились.
Помнится, в Мульче я видел торговцев змеями. Наверняка эти твари были приобретены там, причем исключительно для создания антуража.
– Я предупреждал, что это неприятное зрелище. – Голос Пранского вывел нас из ступора. – Поверьте, мне всякого довелось повидать, но такое…
– Здесь прослеживается система, – тихо перебил я. – Это не так мерзко, как кажется.
– По-моему, вы рехнулись.
Должно быть, остальные думали так же. Мне было весьма неприятно, но я знал, что говорю правду.
– О чем ты? – спросила Зебра. – Какая еще система?
– Это послание. – Я обошел повешенную, чтобы получше рассмотреть ее лицо. – Точнее, приглашение. Адресовано мне.
Я коснулся лица Доминики и почти без усилия повернул ее голову так, чтобы остальные тоже увидели аккуратное отверстие во лбу.
– Потому что, – озвучил я вдруг открывшуюся мне истину, – ее убил Таннер Мирабель.
Когда мне было под шестьдесят…
Я давно перестал следить за ходом времени – какой в этом смысл, если ты бессмертен? Чтобы убрать некоторые подробности моего прошлого, я подчистил корабельный архив. Было ясно: настала пора действовать. Выбор момента диктовала стратегия нашего путешествия. При желании я мог пропустить этот момент, забыв о планах, которые занимали мой разум вот уже полжизни. Для их осуществления требовалась кропотливая подготовка, иначе они так и остались бы планами. Я позволил себе минуту сладостно-мучительного удовольствия, сравнивая два пути развития событий. В одном случае меня ждала победа. В другом я покорно принимал то, что шло на пользу Флотилии, но не моему экипажу. Был один ничтожно короткий миг сомнения.
– Слушай команду, – произнес старина Арместо, капитан «Бразилии». – Начинаем торможение через двадцать секунд.
– Готов, – отозвался я, сидя в кресле на мостике.
И после короткой паузы услышал, как два голоса – капитанов «Багдада» и «Палестины» – эхом повторили мой ответ.
Пункт Назначения близок. Уже можно разглядеть его звезду, более яркую из пары под названием «61 Лебедя А», – кроваво-красный светильник в ночи. Несмотря на все испытания, вопреки всем предсказаниям Флотилия успешно пересекла межзвездное пространство. Тот факт, что один из кораблей погиб, ни в малейшей степени не омрачал победу. Отправляя Флотилию в путь, ее создатели знали, что потери неизбежны. Разумеется, это касалось не только кораблей, но и части «спящих» – момио, которым не суждено проснуться.
В общем, это была победа. Неоспоримая.
Однако путешествие еще не закончилось. Флотилия по-прежнему двигалась на крейсерской скорости. Оставался ничтожный отрезок – самый важный участок пути. И те, кто планировал путешествие, об этом не догадывались. Они даже представить себе не могли тех разногласий, которые со временем начнут раздирать Флотилию.
– Десять секунд, – продолжал Арместо. – Пожелаем себе удачи, и да поможет нам Бог. Гонка будет чертовски напряженной.
«Не такой напряженной, как ты думаешь», – мысленно поправил я.
Отсчет был закончен – не совсем синхронно, – и во тьме, где только что сияла лишь россыпь звезд, вспыхнули три солнца. Спустя полтора столетия двигатели Флотилии заработали вновь, поглощая вещество и антивещество и выплевывая чистую энергию, сводя на нет скорость, равную восьми процентам скорости света.
Выбери я другой путь, и пришлось бы слушать, как скрежещет под чудовищной перегрузкой могучий скелет «Сантьяго». При этом топливо сгорало бы почти беззвучно, работу двигателя выдавало бы едва уловимое гудение.
Но я принял решение, и все осталось по-прежнему.
– Полное сгорание за бортом… – произнес кто-то из капитанов, потом в его голосе зазвучало недоумение: – «Сантьяго», мы не фиксируем включение вашего двигателя… Небесный, у вас неполадки?
– Нет, – коротко и спокойно ответил я. – Пока все хорошо.
– Тогда почему не врубаете тягу?!
Это был не вопрос, а возмущенный вопль.
– Потому что нам это не нужно.
Я улыбнулся. Теперь скрывать нечего. Кризис миновал секунду назад. Один вариант будущего принят, другой отброшен.
– Извините, капитан, но мы решили еще некоторое время двигаться на крейсерской скорости.
– Это же безумие!
Могу поклясться: в микрофон Арместо летела слюна, как брызги океанского прибоя в набережную.
– Хаусманн, у нас хорошая разведка! Мы прекрасно осведомлены о том, что при реконструкции двигателя вы не использовали новшеств, которых нет у остальных. Вы не можете достичь Пункта Назначения раньше нас! Вам надлежит немедленно запустить двигатель и следовать за кораблями…
Я небрежно побарабанил пальцами по подлокотнику кресла:
– И что будет в противном случае?
– Тогда мы…
– Ничего вы не сделаете. Так как не хуже меня знаете, что происходит при остановке аннигиляторных двигателей.
Я не обманывал его. Аннигиляторный двигатель – действительно чертовски ненадежное устройство. Он спроектирован так, что будет работать, пока не опустеют магнитные резервуары с антивеществом. Мудреные инженеры придумали для этого специальное название – «магнитогидродинамическая нестабильность». Из-за нее невозможно полностью перекрыть поток антивещества. Отсюда главное правило: горючее для торможения должно быть надежно изолировано от горючего для разгона до крейсерской скорости. А значит, после того как корабли запустили двигатели и начали торможение, «Сантьяго» так или иначе обязан последовать их примеру.