Город для хранящего
Шрифт:
— Нет! Ты его нашел?
— Не так быстро, красавица. Хранящий может прятаться лучше, чем я. Его сам город спрячет. Но я его найду и поймаю для тебя, не беспокойся. К сожалению, сейчас я к тебе пришел не поэтому. Ты знаешь, что в город вернулся один наш общий знакомый?
— Какой знакомый?
— Таладат, — мрачно сказал Тоен. — Сижу себе на крыше, никому не мешаю, на людей смотрю. И вдруг он. Я чуть не подавился. Вот уж кого не ожидал увидеть. И к чему бы это?
— Не знаю. Может, решил внять моим просьбам и поговорить с воспитанником о том,
— Воспитанником? — заинтересовался Тоен. — Откуда у него воспитанник? Ах, да, он же приволок откуда-то ребенка и назвал его созвучно Каиту. Что, что-то хорошее из мальчика с сильным именем выросло?
— Давай расскажу, а ты решишь, — предложила Атана. — Только дверь запру.
— Давай, — согласился мужчина, достал из кармана пустую трубку и стал вертеть ее в руках, о чем-то размышляя.
На Хията добрейшая и мудрейшая жаловалась долго и со вкусом. По ее словам выходило, что талантливый водник периодически пытается себя угробить, лезет куда не следует и занимается тем, до чего еще не дорос. С жалоб на занятия Тоен посмеялся, и Атана уточнила, что занимается магией, а не тем, о чем в первую очередь думают разные немолодые извращенцы.
На немолодых извращенцев Тоен обиделся, а может, просто сделал вид. Но напомнить о том, что он младше бывшей начальницы аж на целых три года не забыл. Атана сделала вид, что это ее не задело. Не хватает еще с ним разругаться.
— Знаешь, — сказал Тоен, не дождавшись ожидаемого скандала. — В молодости ты была решительнее. Заставляла всех ходить по струнке. Раздавала задания и подзатыльники. Орала так, что тебя на другом конце острова слышали.
— Попробуй его заставь, — проворчала глава совета, не упоминая, что орет она до сих пор. Просто не может сдержаться, когда совсем уж доведут.
— Ты мне это предлагаешь сделать? — удивился мужчина, улыбнулся и сунул в рот пустую трубку.
— Нет, — покачала головой женщина.
А то ведь он может пойти и попробовать. И кто знает, чем эта попытка закончится. Хият может учудить что угодно. Тоен, между прочим, тоже. Еще поубивают друг друга. Совершенно случайно.
— А знаешь, когда я думаю о всех приключениях твоего несносного мальчишки, мне в голову приходит одна мысль, — сказал мужчина, вытащив трубку изо рта. — Мне нужно на него посмотреть.
— Смотри, — разрешила Атана. — А что за мысль?
— Пока не скажу. Сначала мне нужно посмотреть и убедиться. Думаю, ты будешь удивлена.
Он опять улыбнулся, широко и обаятельно. Засунул свою любимую трубку в карман и разрешил открыть дверь.
Ушел Тоен спокойно и неспешно, о чем-то размышляя. Почему-то даже маскироваться и прятаться не стал. И к вечеру по городу поползли слухи, что Даринэ Атана запирается в кабинете с любовником. С красивым и наглым любовником. Его видели выходящим оттуда. А до этого не могли в кабинет войти, хотя и стучали долго, и ручку дергали, и прислушивались, не веря что там пусто. Наверняка Атана шумопоглощающее плетение навесила.
Кто именно стучал и видел, выяснить так и не удалось.
А за двухстороннее плетение глава совета пообещала отомстить своему бывшему подчиненному. При свидетелях пообещала. И тут же отложила месть на неопределенное время, попутно наорав на тех самых свидетелей.
Вин жаловался на жизнь. Наставнику жаловался. Причем жаловался не впервой и даже не замечал, что учитель его жалобы благополучно пропускает мимо ушей. Лицо у учителя было мечтательное, смотрел он на гибкие ветви кустарника, изредка переводя взгляд на ученика.
Походы к дому хранящих ничего Вину не давали, как он ни старался. Никакого ощущения города так и не появилось. Да это ощущение никто толком даже описать не смог. Может оно как раз есть, просто Вин не знает, что это оно самое. Вчера, например, полдня левая пятка чесалась. Ни с того, ни с сего. Вдруг это было начало ощущения, а он просто не знал как правильно реагировать. Так оно и закончилось ничем.
Тейка говорил туманно. Рассказывал многословно. И Вин с каждым днем все больше убеждался, что его теоретические знания ничего не стоят. Хоть бери и отправляйся в чужой город, чтобы поговорить с живущими там хранящими. Они бы смогли объяснить. Точно смогли. И вообще, поспешили тех послов на корабле отпустить. Сейчас бы они пригодились.
То, что учитель ничем не поможет, Вин понял еще три дня назад. И не разжалобишь его. Он ведь просил не ввязываться. Утверждал, что ничем хорошим это не закончится. Так что и помогать не станет. Потому что непослушный ученик обязательно должен провалиться и остаться ни с чем. Другим ученикам в назидание.
Так что учитель не поможет.
К сожалению.
И у Вина не оставалось другого выбора. Нужно было пойти к тому человеку и заставить его поделиться знаниями о хранящих. Он ведь знает. Наверняка знает. Но почему-то помочь не спешит.
Почему не спешит, Вину было не интересно. Чужие дела и заботы его вообще никогда не интересовали, особенно те, которые были препятствием к великой цели.
А разве стать настоящим хранящим цель недостаточно великая?
Таладат же наконец вернулся домой. Он с удовольствием прошелся по городу, рассматривая знакомые улицы и улыбаясь людям. Зашел в питейню, где посидел немного над кружкой пива. Пить ему на самом деле не хотелось. Просто приятно было слушать гул голосов, наблюдать за людьми и предаваться блаженному безделью.
Здесь ему не нужно было думать над тем, как именно он себя ведет. Не нужно было притворяться тем, кем он не являлся. Здесь его знали. И это было хорошо.
После питейни Таладат пошел к дому, до которого уже было рукой подать. Прошелся по дорожке, сорвав с ветви недозрелое яблоко. Открыл дверь, охранное плетение на которой узнало его и, возможно, даже обрадовалось. Зашел в гостиную и осмотрелся.
В этом доме ничего не изменилось. Все та же старая мебель. Солнце все так же светит в окна. Даже дорожки на полу все те же, только обтрепались еще сильнее.