Город для хранящего
Шрифт:
Следующие два года прошли тихо и спокойно.
А потом рядом с городом заметили собирателя, который появлялся то там, то здесь, но никакого вреда так и не нанес. Даже никто из талантливых детей не пропал. В городе о собирателе поговорили и успокоились. Мало ли почему он там бродил. Зато стал беспокоиться Каит, точно знавший, что кто-то в городе что-то от этого собирателя получил, что-то такое, что сразу же было использовано и что городу не удалось выследить по остаточным следам. Еще он подозревал, за кем пришел тот собиратель, и больше всего на свете хотел опять перепрятать свою жрицу смерти, но сделать этого не мог. Некуда было. Да и водить беременную женщину по горам или через порталы не самая
С Каитом несколько раз пытались вести душеспасительные беседы, в том числе и бывший опекун. Ему угрожали и намекали. Он в ответ напомнил, что является последним хранящим и намекнул, что принципиально не дал городу разрешение выбрать кого-то другого сразу же после его смерти. Каита ту же стали убеждать это сделать. Причем разные люди. Он делал вид, что не понимает зачем это нужно. Он ведь молод и собирается жить долго. Так что дети у него еще будут.
— Они даже меня предлагали в качестве наследника, — печально улыбнулся Таладат. — Думали, что со мной будет легче иметь дело, чем с Каитом. Даже почву стали подготавливать, вторым в Совете Учителей сделали, не спрашивая хочу ли я этого. Этот дом вручили, якобы за заслуги перед городом. В друзья набивались, всякие…
Мужчина замолчал и стал пить воду. Долго и вдумчиво, явно о чем-то размышляя.
— Что было дальше? — наконец не выдержал и спросил Хият.
— Дальше? — рассеяно переспросил Таладат. — Дальше было то, что отец тебе написал в письме. Ты счастливо родился. Целительница помогавшая в этом деле все засвидетельствовала и через пять дней отправилась домой. Ей на смену поспешила Дила и застала пылающий дом, мертвую Леду с семейным ритуальным ножом в руке посреди двора, практически разорванных на куски парней-охранников и возмущенно орущего младенца в лопухах под забором, охраняемого раненым псом. Судя по всему пес его туда и затащил, пока взрослые дрались. А тот, кто их убил, то ли не успел найти собаку и ребенка, то ли не счел нужным их искать. Впрочем, пока ребенок молчал, это было нелегким делом. Леда дитя всеми своими артефактами обвесила.
— Собака? — удивился Хият. Никакого пса Каит в своем письме не упоминал.
— Да, собака, — подтвердил Таладат. — Хороший был пес, умный, хоть и беспородный. Я его щенком подобрал и твоей маме подарил, чтобы не скучала. Она его дрессировала. Ты его должен помнить. Он здесь в доме долго потом жил и ты на нем катался. Опять вы меня перебиваете.
Таладат вздохнул, опять выпил воды и продолжил рассказ.
Дила нести куда-либо ребенка не решилась. Так и сидела в лопухах до вечера, пока не пришел Каит и не забрал всех в свой дом. Тела и их фрагменты он носил вместе с Таладатом. Леду они похоронили в саду. А парней потом «нашли» в другой долине и признались, что все это время следили за собирателем, опасаясь, что навредить городу он рано или поздно решится. Собирателя после этого даже искали, но так и не нашли.
Следующие полгода прошли странно. Каит ходил по городу такой мрачный, что к нему даже бывший опекун не решался подойти, только разнообразные девицы периодически пытались утешить. Ребенок, которого прятали в доме, потихоньку рос, показывать его кому-то, кто о нем не знал, Каит не собирался. А потом, в обычный солнечный день, хранящий подошел к Таладату и заявил, что умирает. Остановить это уже нельзя, даже если он передумает, поэтому необходимо придумать какую-то естественную причину для этой смерти.
Таладат в ответ наорал и узнал, что Каиту все попросту надоело. Но он не желает отдавать город людям, которые наверняка имеют отношение к тому, что собиратель нашел Леду, и собирается защитить от них своего ребенка. Остальное не важно. Даже месть. Хотя отомстить он сможет и после смерти.
Оказалось, Каит давно нашел в какой-то книге описание ритуала, с помощью которого когда-то вкладывали души в дома при строительстве. Тогда он удивился, убедился, что дома действительно живые, но так и не решился предложить кому-либо этот ритуал повторить. А теперь вот его разозлили достаточно для того, чтобы он захотел поставить всех на место. Раз и навсегда. Человеку это не под силу, даже хранящему. Любого человека можно убить, наплевав на последствия. Особенно неудобного человека. Особенно тогда, когда считаешь себя вправе претендовать на его место. А вот с городом ничего подобного не сделаешь, просто потому, что это будет совсем уж бессмысленно. Зачем разрушать то, что пытаешься у кого-то отобрать? А если кто-то все-таки решится разрушить целый город, его будет ждать сюрприз — город будет сопротивляться.
— Он решил дать городу разум, — сказал Хият.
— Он сам решил стать для города разумом, — подтвердил Таладат. — Каит что-то в том ритуале изменил, я не понял что. Твоя мама бы поняла, отец понимал, потому что она его учила, а все остальные как ни старались, так и не поняли.
— Отец тоже не понимал, — сказал Хият. — У него получилось не совсем то, что он хотел. Впрочем, похоже, получилось даже лучше. У города появился хранитель. Разумный и очень сильный. А я теперь где-то посередине между городом и хранителем. Если подумать, то город теперь мой меч, а хранитель щит.
— Будет сюрприз тем, кто попытается тебе угрожать, — широко улыбнулся Таладат.
— Да, будет, — подтвердил Хият, глядя на стол. — Почему вы решили вызывать существо из-за грани?
— Мы не решили, мы просто позволили, — сказал Таладат. — Не стали мешать одному самоуверенному мальчишке. Очень вовремя он решил продемонстрировать всем свое величие и заставить всех на коленях ползать. Так вот Каит и умер. Героически. Не дожив до допроса под камнем. Впрочем, допрос бы все равно никому ничем не помог, клятвы нарушать нельзя, особенно клятвы данные мертвым. А я разругался с советом и ушел под вопли, что в городе и так не хватает хороших магов. Вернулся я спустя год, с ребенком, которого мне Дила передала чуть ли не у стен города. Я тебе, Хият, кстати, не понравился почему-то. Так что в город мы вошли под твой плач, и успокоился ты только когда я отдал тебя Диле.
— Вы его два года прятали в этом доме? — удивилась Дорана.
— Нет, что ты. Мы его в одном селении прятали, далеко от города. У сестры одного из погибших в той долине парней. Когда Хията забрали, она тоже в город переехала, чтобы никто не заметил, что ее двойняшки стали удивительно похожи друг на друга, хотя раньше заметно отличались. Хорошо, что они с возрастом от этого недостатка избавились.
— Где эти двойняшки сейчас? — заинтересовался Хият, даже на стол перестал смотреть.
— Одна замуж недавно вышла. Вторая на следопыта учится. Любимая ученица Кояна, кстати.
Хият похлопал глазами и дернул себя за волосы.
— Вы меня под девочку маскировали?
— Ага, — широко улыбнулся Таладат. — Из тебя получилась такая милая девочка. Глазастенькая. Толстощекая. Ты тогда еще такой светленький был, рыжеватенький.
Ладай громко фыркнул. Видимо представил Хията в юбочке и с бантиком на макушке.
— Ладно, — сказал Хият. — Девочка, так девочка. А опекун отца живой еще?