Город для троих

Люче Лина

– Это спящая. Их здесь много. Они, в отличие от нас, живые, но они галлюцинируют и не могут нормально общаться, - объяснил офицер. – Когда сон кончается, они исчезают.

– Чччерт, - Лоран во все глаза смотрел на полицейского. – Я так и знал, что в рай не попаду. Но в психушку-то за что?

Через неделю он более-менее освоился. В полиции его записали, дали квартиру и объяснили, что можно не работать и делать все, что хочешь – по кодовому слову в ресторанах дают есть бесплатно, в магазинах тоже можно брать все, что хочешь. Но его предупредили, что через некоторое время начнется необратимый процесс забывания. Каждый обитатель Полиса уже год-два спустя почти ничего не помнил

о прошлой жизни, забывал кодовое слово, а потом начинал воспринимать этот мир как реальный. Сознание подсовывало каждому ложные воспоминания, и при любой мысли о детстве и прошлом услужливо подсовывало их. Только вот прошлого и будущего в этом мире не было. Люди не старели, дети не взрослели. Все словно застывали в одной точке, обреченные на жизнь без развития и перемен – с воспоминаниями, полными выдуманных событий и отношений. С планами на будущее, которым не дано воплотиться никогда.

Женщина с хозяйственной сумкой, как оказалось, попала в этот мир всего полгода назад. Она жила в том же доме, что и Лоран, и они иногда здоровались. Первые дни он посвятил долгим пешим прогулкам и был неприятно удивлен тем, что почти все улицы Полиса были похожи одна на другую, а большинство прохожих живут обычной жизнью. Очевидно, они не помнили, где находятся. На третий день его прошиб пот от внезапной мысли: что, если то, что он всегда считал реальностью – такой же мир? Может, вся эта анфилада миров – какая-то странная матрица, как в кино?

От этих мыслей накатывало отчаяние, он почувствовал, что вот-вот рехнется. И понял, почему сознание людей спустя столь короткое время отключается от этого кошмара. «Скорее бы», - подумал Лоран. А потом ему нестерпимо захотелось поговорить с кем-то, кто еще не забыл. Он пришел в полицейский участок и нашел того полицейского, Александра.

– Ну, пойдем, попьем пива, - согласился тот, пожав плечами, и отвел Лорана в бар неподалеку от участка. Снаружи место выглядело сверх непритязательным. Покосившаяся вывеска, грязные двери, почти непрозрачные окна, которые тоже казались грязными. Но внутри оказалось даже уютно, и за барной стойкой бегала приятная девушка, умевшая быстро наполнять бокалы и широко улыбаться.

Устроившись с пивом за стойкой, Лоран забросал офицера вопросами. И тот рассказал, что погиб в автокатастрофе год назад. Что сначала не хотел работать, и просто шатался вокруг, но это быстро надоело.

– Ты был полицейским в реальности?

– Нет. Я был стоматологом. Но здесь никто не болеет, и врачи не нужны.

– Ясно. Тебе нравится в полиции?

– Не скучно. Работы хватает, - Александр пожал плечами. – А ты как погиб?

– Тоже… в катастрофе, - выдавил Лоран.

– Ясно, - отозвался Александр. – Да тут многие так. Видишь барменшу? Утонула пьяная на пикнике год назад. Только она уже этого не помнит. Думает, что десять лет работает в этом баре. Мы с ней болтали, когда я только появился здесь, видел бы ты, какое у нее было лицо – вся тоска мира: к маме хочу, к жениху хочу… а сейчас уже все – счастливый человек!

Взгляд Лорана невольно остановился на улыбчивой темноволосой девушке за стойкой. Счастливой, по его оценке, она не выглядела – но жизнерадостной, да. Оптимистичной и веселой. Барменша легко улыбалась каждому вновь пришедшему, словно ждала только его целый день, быстро подавала напитки, находила пару ободряющих слов для каждого, кто пришел выпить с расстройства, хохотала в ответ на шутки тех, кто сам был в хорошем настроении. Ей, похоже, нравились любые попытки пошутить, потому что взрывы мелодичного смеха за стойкой раздавались почти ежеминутно, и постепенно все больше желающих развеселить юную симпатичную девчонку прилипало к стойке.

– Ты хочешь поскорее оказаться на ее месте? – спросил Лоран у полицейского, с интересом и страхом – сам он находился во власти двойственных ощущений, наблюдая за смеющейся девушкой. Разве потерять свои воспоминания, себя – не означает смерть, гораздо более страшную, чем то, через что он уже прошел? Как это – когда он не будет помнить ни мамы, ни детства, ни подлого малыша, ни запаха свежевыпеченных круассанов, ни вкуса мидий, ни Парижа – всей своей прежней жизни? Будет ли это все еще он, или его заменит какой-то манекен, голограмма с похожей внешностью, голосом и мимикой?

– Э-э… хороший вопрос, дружище, - полицейский криво улыбнулся. – Скорее, да. Хоть я и понимаю, что умру. Но это же неплохо, раз я уже мертв, да? Это естественно?

Лоран вздрогнул, посмотрев в слегка пьяные глаза, явно немного напуганные, ищущие одобрения.

– Наверное, - выдавил он.
– У меня просто крыша едет от этого. Я не знаю, что мне делать. Наверное, надо устроиться на работу, но я даже думать сейчас ни о чем не могу, - выпалил Лоран.

– Я понимаю, я также первую неделю волосы на себе рвал. Скучал по всем там… у меня жена была, дети, - полицейский приложился к пиву, и Лоран сглотнул, опустив глаза. У него не было ни жены, ни детей. Он совсем об этом не подумал – каково бывает тем, у кого они есть. Этому парню гораздо тяжелее, а он тут сопли разводит…

– Думаешь, мы тут навечно? – вдруг спросил Александр, глядя в сторону.

– Не знаю, - Лоран пожал плечами. – Умереть же нельзя, так?

– Так, - с кривой улыбкой кивнул полицейский.

– Ты пробовал, да? – догадался Лоран.

– Пробовал. Раз двадцать, - подтвердил тот.

– Больно?

– Больно, конечно. Но недолго, - невесело хохотнул его визави и заказал еще пива. – И глупо. Я теперь просто жду, когда забуду. Ты просто терпи – скоро все пройдет.

Лоран первый раз решился две недели спустя – его неудержимо тянуло попробовать. Выбор пал на прыжок с высотки – красиво и захватывающе. Высотку он заприметил в первый же день – единственная в городе, башня из затемненного стекла. При ближайшем рассмотрении выяснилось, что над огромными раздвижными дверями не располагалось ни единого опознавательного знака. Заходя внутрь, он также обратил внимание на то, что вокруг здания царила тишина – ни единого спящего, ни единого городского жителя. При входе внутри располагалась стойка рецепции, как в отеле, за ней сидела девушка в строгом стильном костюме:

– Добрый день!

Она просияла улыбкой так, словно ждала целый день именно его.

– Добрый день, - машинально ответил Лоран, ожидая, что его остановят и спросят, к кому он идет. Но девушка лишь проводила его глазами до лифта и не остановила. Металлическая кабина с большим зеркалом на задней стенке распахнула перед ним двери, и он вошел внутрь, нажав на кнопку сорок третьего этажа – самого последнего.

Стоило ему сделать это, как двери мгновенно захлопнулись, и кабина с удивившей его скоростью ринулась наверх. От этой скорости даже заложило уши. Через несколько секунд на табло уже загорелась цифра 43, и двери снова распахнулись.

Лоран сам не знал, что ожидал увидеть, но только не жилое помещение. Оказалось, что лифт вел прямо внутрь чьей-то квартиры. Ему стало неудобно, но с любопытством он не справился и вышел из лифта, решив осмотреться. Если его арестуют за незаконное проникновение – у него есть знакомый в полиции, мелькнула глупая мысль.

Ступая по идеально ровному паркету, Лоран все выше поднимал брови. Очевидно, что в этих апартаментах жил весьма состоятельный человек по местным меркам… по любым меркам. Оценив роскошное рабочее пространство с огромным столом, тремя огромными мониторами и удобным разлапистым креслом, он пошел дальше, вдоль стеклянной стены. На пару минут остановившись, оценил панорамный вид из окна – всеобъемлющий и одновременно унылый, как и весь город.