Город, где умирают тени

Грин Саймон

Мертвец резким взмахом свесил ноги со стола. Заикаясь, Миррен проговорил заклинание, но слова не возымели эффекта Мертвец опустил ноги на пол и выпрямился. Миррен прокричал слово власти, заставившее мертвеца лишь немного вздрогнуть, но не остановиться. Мертвец сделал шаг к Рии и с жадностью потянулся к ней. Миррен прокричал еще одно слово власти, бросился вперед и воткнул костяную палочку в пустую глазницу трупа. Страшный вопль разнесся по моргу, оглушительно резкий, истошный и первобытно-дикий, затем мертвец рухнул на пол и остался недвижим. И только тогда Рия заметила, как дрожат ее руки — но не от холода. Сунув их в карманы, она подняла

глаза на Миррена.

— Что этобыло?

Миррен попытался небрежно пожать плечами, однако ему это не удалось.

— Кто бы наш убийца ни оказался, у него могущественные союзники. Могущественные настолько, что в состоянии одолеть меня и отправить эту… тварь на то место, где должна находиться душа убитого. Последствия этого довольно… тревожны.

— Вы всегда отличались лапидарностью стиля, — сказала Рия. — Прошу вас, приберите тело, а затем приготовьте мне письменный отчет обо всем, что здесь произошло. Оригинал мне, копию шерифу. Помимо этого, прошу вас ни с кем о случившемся не говорить. Вы поняли, доктор?

Миррен, чуть помешкав, кивнул, а Рия, почувствовав наконец, что может довериться окрепшим ногам, с достоинством покинула помещение морга.

Было далеко за полдень. Сюзанна Дюбуа и Шин Моррисон сидели рядом на потертом диванчике на крыльце дома Сюзанны. Они передавали друг другу дымящийся косячок и вглядывались в противоположный берег реки Тон. Солнце сочилось горячим медовым светом, тягучим и золотистым, и порхающие на ветерке бабочки напоминали мазки пастели. Так они сидели уже около часа, судача о пустяках, и Моррисон до сих пор не решился сказать Сюзанне, зачем, собственно, он пришел. Она чувствовала, что торопить Шина не стоит. В конце концов он сам повернет к тому, что его тревожит, а пока она будет довольствоваться солнышком, теплом и покоем.

Сюзанна взглянула вниз и улыбнулась: мультяшные зверушки играли на берегу с настоящими, — и те и другие находили друг друга бесконечно очаровательными; каждый раз кто-то из них затевал свои немудреные игры неподалеку от ее домика. Похоже, она чем-то их привлекала, как и всех убогих и раненых, что приходили сюда искать утешения. Порой Сюзанне казалось, они шли к ней оттого, что чувствовали себя здесь в безопасности. Она сама мечтала о таком месте, где могла чувствовать себя в покое и безопасности, но, увы, такого места не находилось. Обнаружить тело Лукаса — одно это было достаточным потрясением, а уж обнаружить его в своем доме, который казался ей таким защищенным от всех напастей… Губы Сюзанны сжались в прямую линию. Как можно было быть такой наивной, полагая, что нет в мире более безопасного места, чем Шэдоуз-Фолл. Гнев жарко полыхнул в душе. Хижина была ее домом, и будь она проклята, если что-то или кто-то заставит ее покинуть свой дом. Ночью, однако, Сюзанна заперлась на засов, проверила, плотно ли закрыто единственное оконце, и легла спать со светом.

С улыбкой Сюзанна глядела вниз на животных, живых и мультяшных, таких невинных, ничуть не подозревающих о происшедшем и по-прежнему считающих ее участок своим прибежищем. Все кошки, все собаки, все птицы, пробегая и пролетая мимо, останавливались здесь кто на миг, а которые на несколько дней, перед тем как продолжить путь. Вот было бы замечательно, если бы кто-то из них остался пожить в ее доме, но зверушки никогда так не делали. Как, впрочем, и люди, женщины и мужчины, искавшие у нее любви, утешения и понимания.

Сюзанна

посмотрела на сидящего рядом, погруженного в свои мысли Шина Моррисона, стройного, с темной густой шевелюрой, со скрытой силой, которую никому бы не пришло в голову назвать устрашающей. Как всегда, он выглядел так, будто вот-вот готов был сорваться с места и в одиночку бросить вызов целому миру, причем пришлось бы поискать смельчака, который в этой схватке поставил бы на мир. Моррисону не было тридцати, однако глаза его были старше, и казалось, будто он только что покончил с тяжелой работой. В Шэдоуз-Фолле Шин был местным бардом и слыл пьяницей и смутьяном. У него было мало друзей и много врагов, и порой трудно было понять, кого он ценил больше. Песни свои Шин пел приятным тенором, с годами слегка загрубевшим от пьянства и дешевого табака. Он был очарован сидами, маленьким народом — жителямиФэйрии, — и проводил столько времени в разговорах с ними, сколько они позволяли ему находиться в своей стране-под-горой.

— Мне нужен твой совет, Сюзанна, — неожиданно сказал Шин. Он не смотрел на Сюзанну, глаза его не отрывались от лениво текущей реки.

— Чем могу — помогу, Шин. Ты же знаешь. Принести карты?

— Нет. Не знаю… Мне надо принять решение, но я не уверен, пришел ли я сюда за поддержкой или просто поговорить об этом. Я об убийствах. Есть у меня одна идея.

— Благоразумная? — сухо спросила Сюзанна. — Обычно все твои идеи стоили тебе таких неприятностей, что даже я не всегда могла тебя из них вытащить.

— Ты, похоже, постоянно будешь мне тыкать на мои опыты со стихией?

— Учитывая те несчастья, к которым они привели, — конечно, не буду.

— Это произошло случайно. Мы же все возместили, правда?

— Ну да, возместили… После того, как твои эксперименты вызвали землетрясение, наводнение, страшный пожар и торнадо одновременно.

— Говорю же, я сожалею. Так ты хочешь выслушать, что я надумал, или нет?

— Конечно, Шин. Говори.

— Эриксону с убийствами не справиться. Да он и не собирается. Выше головы шерифу не прыгнуть, и он сам об этом прекрасно знает. Убийца слишком могуществен. Значит, нам надо найти того, кто в силах убийцу обнаружить. Того, кто может взглянуть на эту проблему и на всю обстановку в городе свежим взглядом. Короче, я хочу наведаться в Фэйрию и просить помощи у Двора Унсили.

— Я — за, — справившись с волнением, сказала Сюзанна — Это мудро. Но не кажется ли тебе, что наши дела и так достаточно плохи, чтобы вмешивать в них еще и народ Фэйрии? Они сами воплощение хаоса, Шин. Даже в лучшие времена наши с ними отношения были не очень гладкими, а уж сейчас-то…

— Если я попрошу — эльфы помогут, — упрямо ответил Моррисон. — У них такие волшебники и ученые, о каких нам только мечтать. Может, они разглядят то, что мы проморгали.

— Что ж, по крайней мере, попробовать можно, — сказала Сюзанна. — Но давай сначала это кое с кем обмозгуем, послушаем, что скажут другие.

— Нет. Если кому-нибудь рассказать — меня могут остановить. Я и тебе-то рассказал лишь потому, что знаю — все останется между нами.

— Конечно, Шин. Дай только минутку подумать. Ведь то, что ты предлагаешь, в корне изменит всю городскую политику. Веками Шэдоуз-Фолл и Фэйрия шли своими собственными путями, ограничиваясь заверениями и клятвами жить в мире и дружбе. Во всем, что здесь происходит, существует хрупкое равновесие, — в волшебстве и науке, в реальном и сверхъестественном, и если оно нарушится…