Город Изумрудной Спирали
Шрифт:
– Как ты узнал? Я же ничего не рассказывал – Вардос подкатил глаза, и усмехнувшись ответил:
– Потому, что ты уже два раза был неизлечимо больным. И каждый раз это оказывалось твоей выдумкой -
Толеро нахмурился, но как то не по-настоящему, словно притворяясь и искусственно грубым голосом сказал:
– Это было раньше. В этот раз все иначе. Я думаю, что действительно чем –то болен. Я чувствую, что… - Вардос перебил его, вставив свою быструю реплику:
– Что у тебя снова уменьшаются мозги? Или что снова кости стали жидкими? – Толеро не смотря на Вардоса продолжил свой ответ:
– Чувствую, что во мне развивается нечто. Вот прямо по всему телу пожирая меня всего, оставляя только одну оболочку. И я не могу ничего с этим сделать. И никто, кроме меня этого не замечает - Вардос покачал головой и снисходительно ответил:
– Толеро хватит. Прекращай эти заморочки с болезнями, всерьез тебе говорю. В прошлый раз кидался под искры Эмов, считая, что скоро больше не увидишь свет. Только мешал операции захвата. И вообще, как давно ты обнаружил, что снова заболел? –
– Совсем недавно. Но чувствую, что я изнутри уже почти съеден. Все эмоции и ощущения под контролем этой странной болезни. Это точно. Я - это
– Эмоции и ощущения все контролирует болезнь? Ты только оболочка получается? – Толеро утвердительно кивну, смотря куда -то в даль парка и уверенно ответил:
– Да. Одна мягкая оболочка. Мною живет болезнь. И ощущает вместо меня она же – Вардос сжал правую руку в кулак и несильно стукнул Толеро по тому месту, куда опустил свой шест годеоновец. Толеро вскрикнул, схватившись обеими руками за больное место, широко раскрыв глаза и с негодованием в голосе выпалил Вардосу:
– Зачем ты это сделал? Ты не представляешь, как болит у меня голова. А теперь еще сильней разболелась! - Вардос строго посмотрел на Толеро и так же ответил:
– Все, Толеро. Достаточно этих странных игр в болезни. Я стукнул тебя по голове и убедился, что она достаточно крепкая. Я не ощутил никакой мягкой оболочки. Может ты хочешь, сказать, что это сейчас болезнь вскрикнула от моего удара? Все! Достаточно. Это просто уже не нормально, и даже не прилично с твоей стороны выдумывать про себя подобную глупость. Держись – сейчас мы полетим в Храм, потом хорошенько поедим и по домам –
Толеро слега поморщился и полулежа разместился в ладье. Вардос снова вложил свою руку в шар, и сделав легкое движение рукой направил ладью ввысь, направляясь к Храму.
Храм Единого Истинного Благотворного Бога был высечен очень давно в естественной горе цвета шлифованного изумруда, и своей архитектурой значительно отличался от остальных построек города. Высокие колонны зеленого и синего цветов выполненные в форме спиралей усеивали вход в само здание храма. Перед колоннами горели красные и желтые огненные столпы, чуть выше роста альманификартовца, отражаясь матовым блеском на поверхностях колонн. За колоннадой треугольный вход открывал доступ в широкий высокий зал, освещение в котором было искусственным образом приглушалось, создавая полутьму. В дольнем конце зала на стене из глянцевого черного камня было выполнен золотыми и бирюзовыми красками огромный облик альманификартовца, одновременно сочетавшем в себе черты мужчины и женщины. Это был облик, как считали религиозно настроенные граждане, самого Единого Истинного Благотворного Бога. Рисунок принадлежал кисти неизвестного мастера, что естественно послужило поводом для рождения многих легенд. Одна из них гласила, что перед тем как уйти в небытие, Истинный Бог заглянул в храм, где и отпечатался его облик. Вардос не раз рассматривал этот облик так внимательно как только мог, прибегая даже к увеличительным приборам. Он неоднократно убеждался, что образ был выполнен чрезвычайно искусно и имел очень необычайный эффект рефлектаци – полностью отражался в пространстве на расстоянии нескольких миллиметров от камня. Этот явление ученные прошлого не смогли объяснить. А нынешние, объединив свои усилия с религией и не пытались более рационализировать это чудо. А перед черным камнем располагался еще один необычный камень, так же отнесенный к религиозным чудесам. Он был мутно – бежевого цвета и казался очень твердым, с острыми краями. Однако на самом деле он лип к рукам альманификартовца вошедшего в религиозный экстаз или усердно молившегося. При соприкосновении с камнем – липучкой религиозное чувство усиливалось в разы. Не редко верующего после этого забирали сотрудники медицинской службы, бьющегося в конвульсиях и с блаженной улыбкой на лице. А камень вновь приобретал свою форму. Это называлось Ощутить Благо, так как камень считали маленькой частичкой тела Истинного Бога. Вардосу, к сожалению никогда не удавалось так себя религиозно настроить, чтоб камень прилип к его рукам. Сколько бы он не молился – ничего не получалось, однако Вардос никогда не оставлял надежды, что камень вступит в контакт с ним.
Ладья с Вардосом и Толеро плавно опустилась на широкую площадку изогнутую полумесяцем перед Храмом. Сегодня верующих на удивление было мало – всего с десяток летательных суден, начиная от ладьи и заканчивая средним пассажирским судном синего цвета с открытым верхом. Вардос и Толеро прибыли как раз вовремя, так как начинался дождь. Пурпурные крупные капли разбивались множеством мокрых искр. Вардос и пошатывающийся Толеро вбежали под крышу Храма окунувшись в очередной религиозный феномен – священный гул. Этот гул был ощутим только в пределах Храма, но ни какими приборами не регистрировался. Каждый, кто заходил в Храм Истинного ощущал на себе влияние этого гула. В одних он пробуждал отвращение, в других трепет, в третьих восхищение. А были еще и четвертые, которые не переносили этот гул и поспешно покидали Храм. Про них говорили, что душа у них охвачена черной проказой. Для Вардоса этот гул звучал особенно приятно. Его мышечно – поршневая система кровооборота стала работать чаще. Храм и образ Бога на камне показались ему сегодня чрезвычайно восхитительными. Настолько, что он не мог оторвать глаз от безупречного лика Господнего. Как же он любил его, нельзя было выразить словами. Слезы сами наворачивались ему на глаза, и он их не сдерживал.. Этих слез нельзя стыдиться. Это слезы истинной любви греховного создания к своему безупречному Создателю. Он собирался на коленях, или даже распластавшись на полу, возле камня плакать и общаться с Истинным через молитвы. Целовать и обнимать Камень Благодати, вознося ему хвалы и благодарности, хоть он и не лип к его рукам. Да! Сегодня особое настроение. И эти сегодняшние молитвы и благоговения будут долгими – так требовала душа, перед Священным Ликом Истинного. Вардос со слезами на глазах и с дрожащими губами сделал неуверенный шаг в сторону образа и тут весь религиозный настрой ему испортил Толеро. Он издал некий непонятный звук, похожий на отрыжку. Потом еще один, более омерзительный чем в первый раз. Казалось, что его сейчас вырвет прямо на пол Храма. Вардос с ужасом и отвращением крикнул на него:
– Что с тобой? Ты совсем с ума сошел? Прекрати! Даже не вздумай сделать эту…мерзость в Храме - Толеро вращая широко раскрытыми глазами и тяжело вздыхая хрипло ответил:
– Ой этот гул. Я не могу его переносить. Он выворачивает мои внутренности на изнанку. Я не могу тут находится. Я же говорил тебе, что болен! О-о-о… - и в довершение этих слов снова издал утробные булькающие звуки. Вардос скривившись от отвращения резко прикрыл ему рот своей ладонью, чтоб воспрепятствовать возможному позорному поступку и гневно ответил, не в силах уже сдержаться:
– Ты болен своими воспаленными мозгами Толеро! Ты становишься просто отвратительным, когда находишься в таких состояниях. Это просто невыносимо! – Толеро отстранил руку Вардоса и ответил:
– Не забывай, что я сегодня постоянно травмирую свою голову. У меня там уже большущая шишка выросла. Мне покой надо, а не какой то там Храм – Такое замечание, от Толеро который был всегда еще более религиозно настроен, чем Вардос слышать было как минимум необычно. И соответственно разжигало гнев в Вардосе, который он выплеснул на Толеро:
– Шишка, говоришь! Это хорошо. Может из-за нее у тебя в башке начнут расти нормальные мозги. Сколько можно вести себя как подросток, Толеро? Ты в каком жизненном цикле находишься? Когда ты уже повзрослеешь? Как вообще у тебя язык поворачивается хаять Храм находясь в нем? Короче говоря – ты будешь молиться? Нет! Тогда выкатывайся из Храма, и не позорь своим гадким поведением ни себя, ни меня! – Толеро закашлялся от новой волны отрыжки и раздраженно махнув рукой в сторону Вардоса вышел на улицу. Вардос с гримасой еле сдерживаемого гнева снова повернулся к облику Истинного и стал к нему приближаться. Он был зол на Толеро, за то, что тот испортил ему такую прекрасную религиозную волну диалога с Богом. Теперь ее вряд ли можно восстановить. Он опустился на одно колено. Закрыл глаза. Опустил голову на грудь. Взял ладонями подбородок и стал произносить про себя молитвы Истинному. Но произносились они уже не от души, а потому, что так уже следовало сделать, если находишься в Храме. Он вздохнул и начал произносить вторую молитву, также механически, как и первую, сожалея о том, что ушло такое редкое религиозное состояние. Неожиданно его сознание, ровно на миг охватило нечто неописуемо грандиозное, сильное, властное, доброе и в тоже время очень далекое. Вардос повалился на бок от этого необычайного ощущения, эхом разносившееся в его сознании. " Что это было такое? Что это могло быть? Неужели…" Его взгляд упал на Камень Благодати, а в сознании пульсировало слово по ощущением очень похожее на "Прикоснись!". Мышечно – поршневая система Вардоса готова была разорвать грудную клетку от волнения. Неужели в этот раз возможно, чтоб Камень прилип? Он стал медленно ползти на четвереньках к Камню Благодати, не обращая внимания на остальных верующих, которые в свою очередь пускали в его сторону достаточно строгие взгляды. Он приблизился к Камню и, сняв перчатку с дрожащей правой руки, стал медленно приближать ее к камню. Он сглотнул пересохшей гортанью, ощущая ладонью, что поверхность камня уже совсем близко. Неужели снова обман? Неужели то, что с ним только, что произошло случайное помутнение вызванное переживаниями дня? Неужели он не ощутит Истинное Благо? Нет, нет, пожалуйста милостивый Бог, не допусти этого…И камень, издав негромкий хлюпающий звук вмиг прилип к его ладони. Это произошло так неожиданно, что Вардос рефлекторно отдернул руку назад. Вся твердь камня потянулась вслед за рукой, издавая в пространстве необычайный мелодичный хрустальный перезвон. Многие из находившихся в Храме ахнули, заметив случившееся. Но Вардос на это внимание уже не обращал. Он сидел перед камнем, с раскрытым ртом, смотря на его прилипшую твердь к своей ладони. Это было невероятно. Камень прилип! Вардос стал ощущать как через ладонь из глубин камня в его тело проникает нечто невероятное. Описать, что он ощущал он не мог. Он одновременно ощущал себя песчинкой и чем -то великим. В голове стала слышна мелодия с хрустальными переливами. Он никогда ее ранее не слышал, но она ему казалась такой знакомой. И он понял почему. Потому, что это была музыка Вечности. Очень не многие из верующих слышали ее. А тех кто слышал звали благословленными. И считалось что сам Истинный посылал им эту очищающую душу мелодию. Тем временем мелодия становилась все громче и громче в голове у Вардоса. Он ощущал, как она заполняет все его существо словно вторая душа. Это было прекрасно. Слезы блаженства и благодарности Богу стали катится из его глаз. Он улыбаясь поднялся и прикоснулся второй рукой в перчатке к камню. Твердь камня прилипла и этой руке. Это было Благословение Божие. Вардос простер руки над собой. Хрустальный перелив исходящий от камня снова прокатился по Храму. И Вардос захотел танцевать, в такт музыке заполнившей его сознание. Он начал плавные и равномерные движения плечами и руками. Потом покачивания телом, а после и вовсе закружился в сольном религиозном танце. Твердь камня закручивалась вокруг Вардоса, и сплеталась в узлы словно мягкая ткань. И так же легко расправлялась. А Вардос танцевал и танцевал, а находившиеся в храме заворожено наблюдали эту картину. В какой то момент Вардос ощутил, что силы покидают его и он резко опустился на одно колено перед Камнем Благодати, упершись руками в пол, опустив голову и тяжело дыша. Тело Камня отделилось от его рук и неспешно стало стягиваться, снова приобретая устойчивую крепкую форму. В этот миг Вардос отчетливо услышал необычайно красивый голос, сочетающий мужские и женские нотки. И голос этот произнес: " Сын мой!". Вардос резко вскинул голову и, затаив дыхание всматривался в образ Бога. Это он его позвал! Это точно! Он увидел своего никчемного раба и назвал своим сыном. Слезы снова выплеснулись наружу. Вардос подполз к камню и, обняв уже отвердевший мегалит окропил его слезами. Как же он любил Бога. Истинного Бога. А после того, что случилось сегодня и подавно. Теперь он точно знал, что любим Богом, и часть Бога находится в нем. И после смерти он прильнет к своему Создателю….
Толеро дремал в ладье, когда в нее впрыгнул Вардос. Тот шмыгнул носом, и Толеро заметил даже сквозь сонные глаза, что Вардос лил слезы. Толеро провел рукой по лицу, явно ощущая себя лучше после недолгого дрема и, зевнув, обратился к Вардосу:
– Ты что ревел в Храме, или мне так кажется? – Вардос молча утвердительно кивнул. Толеро удивленно спросил:
– Что всерьез пускал слезы? Чего? – Вардос посмотрел на Толеро. По его взгляду нельзя было определить его настроение, но голос был приглушенный и мягкий. Он ответил: