Город кошмаров
Шрифт:
Я взмахиваю руками и опускаю их как раз в тот момент, когда мимо проходит Артур, помощник повара, с блюдом яичницы-болтуньи «Клиент всегда мёртв». Блюдо с грохотом падает на пол, вызывая испуганные вопли в зале.
Мама просовывает голову в кухню. Оглядывает месиво на полу. После секундного шока она хлопает в ладоши.
– Молодцы! Беспорядок, конечно, но главное – вовремя! Я как раз рассказывала про гроб, влетающий в зал, а тут такое звуковое сопровождение!
Бросив на папу взгляд: «А что я тебе говорила», я по очереди отряхиваю ноги, сбрасывая с кед яичницу. Мама возвращается в зал. Хотелось бы думать, что она наполняет кружки кофе, но я не настолько глупа. Она снова рассказывает легенды. Страшные истории.
Я вздыхаю. Почему я так разволновалась? Это же Истпорт, тут нет ничего нормального.
Отец моет руки и занимает обычное место у гриля, а я собираю с пола яичницу.
– Послушай! Забудем о твоей страсти к модной обуви. Этот ресторан даёт тебе возможность ходить в Портовую школу. Тебе ведь там нравится?
Услышав о школе, я поднимаю голову. Портовая школа – мое любимое место. Единственный луч света в Истпорте.
– Ты знаешь, как я хочу там учиться. Я так стремилась туда попасть…
– Это точно, – улыбается папа. – И они не дураки, приняли тебя. Ты талантлива, Мэл. Очень. Но обучение в модной художественной школе стоит денег.
Я понимаю, куда он клонит. В Чикаго мы не могли себе позволить такую школу. Нам хватало лишь на скромную жизнь, никакой роскоши. Ни на обеды в ресторане, ни на модные кеды ограниченной серии и уж точно не на частную художественную школу, где я беру уроки фотомастерства. За год управления рестораном мы смогли всё это себе позволить, и возвращаться в прошлое совсем не хочется.
– Прости, – говорю я, заливаясь румянцем от стыда.
Мне так хочется когда-нибудь стать фоторепортёром, путешествовать по дальним странам, снимать туканов, руины и… что-нибудь непохожее на старый хлам здесь: пластиковые котлы, наполненные поддельным туманом, огромных пауков на лужайках, кладбища за каждым углом. Портовая школа – моё спасение.
– В следующий раз спектакль за мной.
– Спасибо.
Папа выпускает несколько яичных белков на сковородку с длинной ручкой, а желтки в чашку.
– Что ты придумал? – спрашиваю я.
Папа ровняет края яичницы, пока она не приобретает нужную форму, потом деревянной ложкой делает наверху две дырки. Схватив чашку со стола, аккуратно вставляет в каждую дырку по желтку. Они, словно ярко-жёлтые глаза, торчат из…
– «Поджаренный череп»! – объявляет он, гордо выкладывая яичницу-болтунью на тарелку.
Я киваю, хотя меня от этого просто воротит. Ну кому понравится на завтрак череп с липкими глазами? И тут из зала слышится взрыв аплодисментов. Я выглядываю в тот момент, когда мама театрально раскланивается, держа в руке искусственную кость.
М-да. Кажется, папины яичницы-черепа обречены на больший успех, чем я думала.
– Слушай, а не пойти ли тебе погулять? Пообщаться с друзьями, – предлагает папа.
Во мне загорается надежда. Но я тут же от неё отказываюсь. Субботы в «Холме» – самые напряжённые дни. На прошлой неделе перед рестораном стояла очередь до двух часов дня!
Папа видит мою нерешительность и подталкивает к двери.
– Иди! Джанет сегодня придёт пораньше, так что мы справимся.
– А кто будет убирать со столов?
– Мама.
– А на кассе? Кто этим займётся?
– Джанет, – смеётся папа.
Я складываю руки на груди. Всё далеко не так просто.
– А кто будет рассаживать людей?
– Перестань, – смеётся папа. – Всё будет в порядке. Я о другом волнуюсь, детка. У тебя тёмные круги под глазами. Тебе нужен выходной, ясно?
Он понятия не имеет, насколько он прав. Я бросаюсь ему на шею и обнимаю.
– Спасибо, пап!
– Свободна. И выше голову. Может, сейчас и тяжеловато, но помни: Дентоны не…
– Знаю, знаю. Дентоны не сдаются.
Я заканчиваю фразу за него. Стянув фартук, комкаю его и запихиваю в рюкзак. Надо смываться, пока папа не передумал. Или, что ещё хуже, пока мама не поняла, что он натворил.
Глава 3
Я иду по тротуару, ощущая прилив адреналина. И пусть небеса хмурятся и моросит холодный дождь, счастливей меня сегодня не найти. Я впервые за до-о-олгое время провожу субботу не в ресторане. Могу позвать Эмми или Бри, и пройтись по магазинам. Могу сделать несколько снимков. Прогуляться или сходить в кино. Могу…
Поспать.
При мысли, что можно залезть под тёплое пушистое одеяло, я зеваю. Давненько у меня не бывало такого длинного выходного – целая суббота, а не высыпалась я ещё дольше. Это практически невозможно. Когда мы впервые приехали в Истпорт, сны приходили редко. Может, раз в месяц. А теперь? Они снятся каждую ночь. Всю ночь. Иногда такие яркие, что я часами сомневаюсь, не происходит ли это на самом деле. Что мне ничто не угрожает. Неудивительно, что глаза у меня всегда припухшие и друзья спрашивают, как я себя чувствую…
– Доброе утро, Мэллори! – машет из двери цветочного магазина миссис Джеймс, добрая пожилая дама. Полненькая, розовощекая и цветущая, даже если на улице холод. Сегодня на ней чёрная футболка с нарисованным на груди котелком. На ней надпись: «Истпорт, Массачусетс. Мы тебя околдуем!» Её непослушные седые волосы спрятаны под бейсболку с изображением надгробия.
Я натянуто улыбаюсь.
– Здравствуйте, миссис Джеймс!
– Получила выходной?
Она машет каким-то садовым инструментом. Он остроконечный и больше смахивает на оружие убийцы, чем на лопатку для посадки цветов.