Город Мёртвых. 2 том
Шрифт:
– Во-он до той возвышенности дойдём и там остановимся на ночь! – довольно оповестил нас Дядька, бодро вышагивая впереди. – Давай, Тинка, веселее нужно шевелить конечностями!
– Агрх! – отозвалась я, как всегда плетясь в конце.
Ночевать в чистом поле да ещё и на возвышенности… безумие какое-то! От одной подобной мысли меня бросало в дрожь. Да, степи были пустынными, и нам до сих пор никто не повстречался, но, чёрт возьми, я была почти уверена, что эта ночь вряд ли пройдёт спокойно. Стремительно темнеющее небо догнало нас, как только мы начали подъём на заветный холм. Сбросив рюкзаки,
– Друзья, я тут отойду ненадолго, – быстро оповестил нас Саня, прохлопывая себя по карманам.
Я не стала уточнять, куда, зачем и надолго ли, только махнула ему рукой вослед, давая знать, что он услышан. Странно, но дезертир при разговоре каждый раз упрямо обращался к нам обоим, а не только ко мне лично. Томас в свою очередь лишь в общих чертах понимал, о чём мы ведём речь, в основном ориентируясь по эмоциям и жестам, а также безошибочно определяя маты. Особенно, если их произносила я. В общем, мой словарный запас становился скуден с каждым косым взглядом англичанина. Да, признаюсь, мне теперь почему-то становилось стыдно, когда он взирал на меня вот с таким вот молчаливым укором. Хотя на фоне Санькиной моя речь всё равно смотрелась куда выгоднее, хочу заметить!
Том не пытался разговаривать на русском, хотя раньше активно изъявлял желание. После первой встречи с Дядькой он вообще довольно часто молчал, не переспрашивал и обзавёлся ангельским терпением. Мне было тревожно за него, ибо я знала, что Стэнсбери был совсем не таким, и это временное затишье не сулило ничего хорошего. Он впитывал как губка всё происходящее, тщательно акцентируя внимание на деталях – любой неоднозначный жест, любое грубое слово – и он мог сорваться. Но дезертир мастерски избегал и того, и другого, сохраняя это хрупкое равновесие. Он, совершенно не напрягаясь, мог сделать то, что нужно ему, при этом не давая Тому и малейшего шанса на вспышку праведного гнева. Он только безнаказанно поддразнивал его, получая от этого какое-то своё изощрённое удовольствие и по-прежнему не реагируя на мои замечания по этому поводу.
Вернувшись, Саня скомандовал отбой, оставаясь на первое дежурство. Не дожидаясь особого приглашения, я нырнула в спальник к Тому, предоставив свой как одеяло. Тот, немного смутившись, сдался. Привалившись на его плечо, я довольно зажмурилась, получая долгожданные объятия. Англичанин отрывисто посмеялся, нежно касаясь моего лба губами. Чуть ли не счастливо повизгивая от свалившихся на меня поцелуев, я заёрзала, устраиваясь удобнее. После бесконечной степи и Саниного тотального контроля мне казалось, что я попала в рай.
– Ой, ну всё, цыц там! – прикрикнул Дядька, прикуривая от старенькой стальной зажигалки. – Как в летнем лагере, ей богу!
– А ты не завидуй! – ехидно пропела я.
– Я? – дезертир поспешно вытащил из зубов задымившую сигарету, грозящую выпасть. – Я да, я завидую! Я, может, тоже хотел бы вот так залезть к Сойеру под бок и повизжать чуток!
Уткнувшись в краешек спальника, я безостановочно заржала, красочно представляя эту сцену. Томас же демонстративно не обратил внимания на нашу короткую перепалку, сделав вид, что его это не касается.
– Передай нашему дорогому молчаливому другу, что у него есть всего несколько часов для сна, – добавил дезертир, пока я была обескуражена его шуткой. – Пусть потратит это время с умом. Я разбужу его. Слышишь? И прекращай уже это буйство гормонов, а то отселю нахрен!
– Всё-всё! – пообещала я, с трудом успокаиваясь.
Том заснул очень быстро. Уткнувшись в мои волосы, он глубоко и мерно дышал. Его рука безвольно сползла с меня, когда я в очередной раз заёрзала в попытке принять удобную для сна позу. Спать на земле было неудобно и жёстко. А ещё ночью заметно похолодало. Я с удивлением обнаружила, как от моего дыхания идёт лёгкий еле приметный пар. Вот теперь я могла с уверенностью заявлять, что осень наступила. Я не помню, сколько я лежала, всё ещё пытаясь заснуть, час или два?
Тёмное глубокое небо ощетинилось на нас яркими холодными звёздами. Откуда-то повеял промозглый ветер. Огромный враждебный мир заключил нас в свои объятия, словно убеждая, что бежать от него бесполезно. Я поёжилась. К счастью, Дядька подарил мне тёплую флисовую кофту взамен утраченной мною куртки. Однако и она меня вряд ли бы спасла, стоило ударить настоящему морозцу. Человек ведь так хрупок. Мы существуем в очень узких температурных пределах. Если бы не наши изобретения и тёплые дома, мы бы давно уже вымерли, как динозавры. Стоит законам природы измениться хоть на чуть-чуть – и привычный мир послушно покатится в тартарары. Стоит объявиться неизвестному доселе паразиту, превращающему людей в зомби – как вымрут целые города, страны, континенты…
Растеряв всё желание погружаться в сновидения под боком у любимого человека, я привстала. Мне было страшно от своей же мысли, а сна больше не было ни в одном глазу. Во мне назревала паника. Я, как и всё живое, хотела жить и продолжала бороться за это право. Но так ли это было необходимо? Может быть, зомби – это всего лишь антидот против человечества? Природа вольна сама запускать свои двигатели эволюции, когда ей вздумается. Так, может быть, мы и так уже все обречены, и сопротивляться бесполезно?
Я встала, заботливо прикрыв Томаса спальником. Мои глаза уже привыкли к темноте, так что я безошибочно отыскала Дядьку за сваленным в кучу нашим добром. Саня лежал на земле, подложив под голову рюкзак. Тонкая струйка дыма тянулась от очередной сигареты. Господи, разве ж можно так много курить?! Заметив меня, он приветственно отсалютовал ею. Я подошла к нему ближе, чтобы ненароком не разбудить англичанина.
– Чего не спишь? – тихо спросил он.
Лицо у него было отрешённое, практически блаженное, а на губах мужчины играла лёгкая полуулыбка.
– Мне страшно, – призналась я, окидывая окрестности растерянным взглядом и присаживаясь рядом с ним.
С занятой нами возвышенности окружающие нас степи просматривались до самого горизонта. Расстилаясь бесконечными чернеющими коврами, они разбегались в разные стороны, врезаясь в тёмные же очертания гор. Так размашисто и объёмно, что легко можно было почувствовать всю свою никчёмность.
– Я пару растяжек поставил, так что спи спокойно, – заверил меня дезертир. – Если кто и вздумает подобраться – бомбанёт так, что все проснёмся, не боись.