Город Мёртвых
Шрифт:
Касикандриэра подняла глаза от книги:
– Приветик, смертные! Будет скучно, забегайте, оттопыримся, – ласково сказала она и вернулась к чтению.
– На самом деле Катька очень начитанная. Она одна из самых умных в нашей семье, покровительствует греху власти. Все политики, депутаты, короли и князья соблазняются ею, а соблазнившись навсегда падают в Ад.
Машка подошла к следующей по очереди родственнице из преисподней.
– А вот моя любимая сестрёнка – Нега. Вот как вы думаете, что значит слово «Нега»? Глупые смертные всегда придумывали свои невежественные выражения: «купаться в неге», «блаженствовать в неге». Но увы. В переводе с языка мёртвых Нега – эта чума. Моя скромная сестричка – демон эпидемий, чумы и болезней. Кстати, как вы думаете, кто подсунул
Нега-чума выглядела как скромная школьница. Несмотря на наличие двух чёрных гладких рогов, она имела длинные, абсолютно белые, почти седые волосы, которые спадали вниз и закрывали собой тело. Нега напоминала девчушку лет четырнадцати, ещё не познавшую любви. На шее у неё был одет обруч с крупным чёрным камнем, на котором держалась прозрачная накидка-паутинка, слегка прикрывающая девичью плоть. Глаза Неги были полностью прикрыты ниспадающими прядями волос, но когда она подняла их, чтобы поприветствовать Аве и Ареса, те ужаснулись. На месте очей, прямо из-под прозрачно-белых локонов зияли две пустых глазницы, излучающие красный, зловещий, дьявольский свет, пахнущий могилой. Нега скромно сидела в кресле, поджав под себя ноги и смотрела в пол, а её руки послушно лежали на коленках. Чума казалось дремлет, но из её губ струились красные капли крови.
– Да не бойтесь вы, Нега не тронет. Она в общем девочка хорошая, послушная. Ну кто у нас остался? Вот, Зенуним и Астарта, Зинка с Аськой. Обе – демоны проституции. Посмотрите, какие классные, а, Арес, ты что, уже напрягся? Да ладно не стесняйся, здесь все свои.
– Да я как бы… это… не планировал, – зарделся Очищенный.
Зинка с Аськой, не обращая внимания на присутствующих, о чём-то горячо спорили. Это были две самые соблазнительные спорщицы на свете. Одна в красном латексе, другая в чёрном купальнике, еле прикрывающем прелести. Обе, как на подбор, являли собой воплощение мужских фантазий в лице титулованных королев похоти и разврата – огненно-рыжей и чёрной, как смоль, с двумя вороньими крылами. Тела у них были будто специально сконструированы для соблазнения и грехопадения. Столь желанных форм, округлостей и сочных выпуклостей Арес до этого никогда не видел, даже в виртуальном капсульном сне. Дьявольские атрибуты, в виде рогов и демонических крыльев, и те не могли вернуть его в реальность и прекратить столбняк. Ну а что тут удивительного, собственно для того и созданы были демоницы. Чтобы похотью и развратом низвергнуть душу человеческую в ад. Неважно с Земли ты, Юпитера или другой стороны Венеры.
Обе конкурентки на роль главной демонессы проституции располагались рядом друг с другом. Казалось, они даже чем-то друг на друга похожи. Но в каждом их взгляде, в каждой фразе чувствовалась непримиримая конкурентная борьба за кресло босса. Движения дьявольских отродий были поразительно синхронными: когда одна из них периодически эффектно перекидывала ногу с ноги на ногу, обнажая срам, вторая в красном латексе извивалась, вытягивалась и принимала самые вызывающие позы, периодически облизываясь длинным раздвоенным языком. Чёрная Зина сидела на глубокой атаманке, изредка хлопая вороньими крыльями и поправляя ожерелье на обнажённой груди, а красная Ася притулилась буквально в метре от неё, обвив одну ногу другой в атласном красном кресле.
– Смотри глаза не сломай, красавчик, – по своему обыкновению эффектно высоко перекинув ноги, сказала Зинаида-Зенуним.
«Эх, вот так и гибнет наш брат, мужик, в огнедышащей лаве любви! Как тяжело бороться с грехами!» – думал про себя Арес, но не мог оторваться от прекрасных соблазнительниц.
Аве же от разнообразия конкуренток всех сортов, званий и расцветок, пребывала просто в исступлённом бешенстве. Она готова была рвать и метать за своего дядю Ари, только бы вытащить его из цепких лапок похотливых тварей, каждая из которых могла попросту её растворить в вечности одним взглядом или движением ногтя. Гелка то наступала Аресу на ногу, когда его взгляды, одурманенные женским
*****
– Ну и та-дам! Наша старшая сестрица. Прекрасная и ужасная, царица хоррора, властительница страшных снов, императрица похоти, порождение зла, барабанная дробь…
Машка сделала театральную паузу, низко поклонилась в реверансе и, выполнив полукруглый жест руками по манере конферансье, объявила:
– Её величество Королева ночи! Не забываемая, приходящая во снах – Лилит, она же Лилька!
В этот момент в дальней части залы как по команде зажглись несколько десятков свечей и упал красный шёлковый альков, который отделял будуар Лилит от сестёр.
«Ты смотри, – ещё подумал Арес, – это как на зоне у смотрящего или у вора в законе, свой закуток у Лильки. Точняк, она в авторитете.»
Грянули фанфары и зазвучала музыка. Та-да-та-да, та-да зазвучала мелодия из фильма «Девять с половиной недель», гимн всех стриптизёрш. По всей видимости, Лилит была любительницей эффектных сцен. Недаром всё-таки предводительница всего дьявольского семейства.
Отброшенные занавеси алькова, как занавес в театре после третьего звонка, обнажили величественный трон на постаменте. На нём взгромоздились птицы Сирин и Гамаюн, под которыми, вся в лучах софитов и свеч, царственно восседала королева Лилька. Она была заметно выше своих сестёр, по крайней мере так казалось снизу, а голову её венчали целых семь дьявольских рогов, между которых вместо волос, по типу Медузы Горгоны, струились змеи, переплетённые с языками пламени. Тело Лилит и всё её лицо являлись воплощением дьявольский силы, из чёрных глазниц были красные лазеры с дьявольскими огнями, а её демоническая гипнотизирующая красота парализовывала всё живое вокруг. Одеждой Царице ночи служили языки пламени, ниспадающие с головы. Крыльев в отличии от своих сестёр она не имела, зато ноги её венчали острые птичьи когти, напоминавшие каблуки. Откуда-то сзади торчал длинный острый демонический хвост с пикой на конце, который в любой момент мог пронзить любое существо, а руки Лилит скрывали длинные бархатные перчатки. Зрелище, конечно, было поражающее воображение, можно сказать феерическое.
Под звуки музыки верховная демонесса встала со своего трона, и, грациозно ступая своими длиннющими ногами-когтями и виляя бёдрами, стала спускаться по ступеням постамента, периодически выполняя провокационные движения в технике стрип-дэнса. Окончив незабываемое эротическое нисхождение, Лилит вышла к достопочтенной публике и сделала глубокий реверанс.
– Вашему вниманию было представлено всё вышеописанное и нижеперечисленное, – сообщила торжественным голосом она обалдевшему Аресу и пытающейся захлопнуть ему рот с вытекающей слюной Аве, – а Вам, молодой человек, я, пожалуй, подарю свою любимую большую губозакаталку и слюнеподтиралку.
– Во-во, правильно, -поддакнула Аве, – ему эти инструменты очень сейчас не помешают.
– Ну что ж, гости дорогие, – завершила представление Машка, – вот и всё наше достопочтенное семейство в сборе. Лилька, Катька, Нега, Зинка, Ася, Поля, ну я в представлениях не нуждаюсь. Теперь можно и обсудить дела наши тяжкие.
– А что тут обсуждать, – подала голос Зинка.
Она встала с атаманки, вытянулась, откинув чёрные волосы, расправила крылья и упёрла руки в боки, заняв агрессивную позу государственного обвинителя.
– Этого, – повелительница проституток кивнула в сторону Ареса, – отдерём хором по кругу, чтоб жизнь мёдом не казалась. Всё равно если не мы, так его герцогиня эта, княжна Давальская, до смерти засношает, так что добру пропадать? А его курицу… Да тоже пристроим к нам, в петушиный угол, авось пригодится. Выдадим ей тарелочку с дыркой, будет нам всю оставшуюся жизнь прислуживать, да дерьмо за папашей убирать, а то, право, надоело.
Аве и Арес от столь грубых слов дьяволицы, ранее казавшейся такой соблазнительной, а сейчас показавшей всю свою подлую сатанинскую сущность, поначалу обалдели. Однако терпеть столь серьёзные предъявы было не в амплуа Аве.