Город небесного огня. Часть II
Шрифт:
– Теперь он принадлежит к Дикой охоте, – перебила она его. – Они не мертвые, но и не живые.
– Значит, вы знали… – На щеках Джулса выступили пунцовые пятна. – Когда вы давали обещание, вы знали, что это просто пустые слова.
– Нет, не пустые, – смутилась Джия. – За моим обещанием стояло спасение Идриса. Мне жаль… – Слова застревали у нее в горле. – Я бы выполнила обещание, если б могла. Если бы я знала способ… если бы это было возможно… я бы… я бы…
– Получается, вы наша должница, – решительно произнесла Эмма. – Вы не выполнили обещание, и это придется восполнить.
– Восполнить
– Я не хочу учиться в Идрисе. Я из Лос-Анджелеса и хочу туда вернуться.
Джулиан встал рядом с ней и взял ее за руку:
– Разумеется, тебя не отвезут в Идрис, Эмма. Об этом и речи не идет.
– Но она так сказала. – Девочка непочтительно кивнула на Джию.
– А давай еще раз скажем ей, что твой дом в Лос-Анджелесе. Ты имеешь полное право остаться в Институте. Для Сумеречных охотников Институт – убежище.
– Да уж, с воспитанием у современных детей… – покачала головой Джия. – Выпустили пар? Теперь послушайте меня. Джулиан Блэкторн, Институтом отныне будет руководить твой дядя, и я говорила с ним об Эмме Карстейрз.
– И что он сказал? – в смятении спросил Джулиан.
Эмма знала, что, когда ее друг любил кого-то, любовь была навек, а когда ненавидел, то и ненависть была навек. И вот именно сейчас решится вопрос, как он будет относиться к своему дяде.
– Артур сказал, что примет ее, – ответила Джия. – Сама я, правда, считаю, что место Эммы – в Академии Сумеречных охотников в Идрисе. Она на редкость талантлива, и в Идрисе ее будут окружать лучшие наставники. К тому же там много студентов, которые тоже понесли утраты, они помогут ей справиться с ее горем.
Ее горе. Перед мысленным взором Эммы пронеслись картинки: растерзанные тела родителей на берегу, отец, наклонившийся поцеловать ее, перед тем как пойти к машине, где ждала мама…
– Я тоже понес утраты, – тряхнул головой Джулиан. – И я тоже могу ей помочь.
– Тебе двенадцать лет, – казалось, Джия все объяснила этими словами.
– Но не навсегда же! – запальчиво крикнул Джулиан. – Мы с Эммой знаем друг друга всю жизнь. Она как… она как…
– Мы станем парабатаями, – перебила его девочка; ей почему-то не хотелось услышать, что она Джулсу «как сестра».
Все широко раскрыли глаза, в том числе и сам Джулиан.
– Джулиан спросил у меня, и я согласилась, – подтвердила Эмма. – Папа говорил, что в двенадцать лет мы уже можем принимать решения.
– Нельзя разлучать парабатаев. Это противоречит нашему Закону, – кивнул Люк.
– Мы должны учиться вместе, – продолжила Эмма. – Вместе сдавать экзамены, вместе пройти ри туал…
– Да, да, понимаю, – кивнула Джия. – Повторю, Джулиан, твой дядя не возражает, если Эмма будет жить в Институте, но то, что вы хотите стать парабатаями, конечно, превосходит все остальные соображения. – Увидев, как засияли глаза Эммы и Джулиана, она не смогла сдержать улыбки. – Но я должна предупредить вас, стать парабатаями – серьезное дело. Вы должны заботиться друг о друге,
– Мы уже так поступаем, – заверил Джулиан, а Эмма промолчала, подумав о том, что в Лос-Анджелесе она сможет разобраться, что случилось с родителями. Если никто не отомстит за их смерть, то получится, что они вообще не жили.
Стать парабатаем Джулса… Мысль о том, что она всю жизнь будет неразлучна с ним, перебивал голос, шептавший где-то в подсознании: «Подожди…»
Вопреки ему она решительно произнесла:
– Я хочу быть парабатаем Джулиана Блэкторна.
Идрис был единственным на Земле местом, где нефилимы чувствовали себя в безопасности. Ни демоны, ни люди не могли проникнуть сюда, и здесь можно было отдохнуть и душой, и телом.
Когда Клэри впервые побывала в Идрисе, была осень и деревья были все в золоте. Теперь стояла зима, но Идрис был не менее красив. Вдали вздымались горы с заснеженными вершинами, ветки могучих дубов по обеим сторонам дороги, ведущей в Аликанте, казались кружевом на фоне ясного неба.
Они ехали не спеша. Клэри сидела позади Джейса, обхватив его руками. Иногда он придерживал лошадь, чтобы показать загородные виллы богатых нефилимов; летом и осенью они были скрыты за деревьями, а теперь открылись взору.
– Посмотри туда, – сказал Джейс, указывая на виллу, которой было лет двести, не меньше. – Поместье Блэкторнов… А значит… Впрочем, ты сейчас сама увидишь. – Он замолчал.
Дорога вела на холм; они взобрались на него, и Клэри увидела внизу большой дом из красивого золотистого камня, окруженный низкой стеной.
– Это дом Эрондейлов, – сказал Джейс.
Поднялся ветер, и волосы Джейса взлохматились; Клэри надела капюшон.
– Хочешь взглянуть на него? – спросила она.
– Не знаю, не уверен…
Она, дрожа, прижалась к нему.
– Джейс, мы пропустили Конклав… тебя это не волнует?
Сама Клэри сожалела, что не смогла присутствовать, но выбора не было. Завтра они возвращаются в Нью-Йорк, и надо было развеять пепел брата.
Джейс пожал плечами:
– По возрасту мы еще не можем голосовать. Кроме того, думаю, они без нас обойдутся. – Он нахмурился. – Джейс Эрондейл… Меня иногда называют так, но по бумагам я Лайтвуд, Лайтвуды усыновили меня. Джия сказала, что восстановить родовое имя сложно. У меня даже нет кольца Эрондейлов. Его не существует, Железным сестрам пришлось бы сделать новое. А когда мне исполнится восемнадцать лет, я навсегда потеряю право на это имя.
Клэри потерлась щекой о его плечо. Порой Джейса надо было подстегивать, задавать наводящие вопросы, но сейчас был не тот случай. Если захочет, расскажет сам.
Джейс пришпорил коня и натянул поводья, заставляя Пилигрима повернуть к дому. Низкие железные ворота, украшенные узором летящих птиц, были открыты. Они проскакали мимо каменного фонтана и остановились у парадного входа. Джейс взглянул на безжизненные окна.
– Здесь я родился… Здесь умерла мама. Ходж спрятал меня. Тогда тоже была зима.