Город Неизвестно-Когда-и-Где
Шрифт:
Мы дошли до самого крайнего дома, дорога до него заняла минут пять, не больше. Всё здесь компактно и как на ладони. Этот дом огорожен гнилым покосившемся частоколом, мы нашли калитку, вошли на территорию огорода, и Ренсо громко постучался в дверь. Скоро послышались шаркающие шаги и вопрошающее протяжное:
– Кто-о-о-о-о-о?
– Это Грэнжер, тётушка Марианна.
– Грэнжер? Малой, ты что ли?
Скоро нам открыли. На пороге возникла сухонькая, сморщенная, хоть и очень бодрая и со свежими яркими глазами бабушка. На ней чистенький
– Проходите, гостями будете! Грэнжер, кто это с тобой? Подружка твоя? Девочка, да ты заходь, не стесняйся! Старенькая я слишком стала, ты на это не смотри.
– Эта девочка со мной работает. Мы к вам, тётушка Марианна, пришли на коротко, – объяснил Ренсо старухе.
Пока он и бабушка обменивались церемониальными приветствиями, я успела оглядеть дом. Изба и есть изба. Старушка принимала нас в подобии сеней – прихожей, по углам которой развешены засушенные пучки луговых трав. Ещё тут стояли мешки, тюки, а в целом комнатушка чисто убрана. Я это отметила, уверившись, что старуха действительно в здравом уме и твёрдой памяти, раз умудряется тут поддерживать порядок, сама ходит, открывает двери и принимает гостей. Это значит, что с ней можно иметь толковый разговор.
Старуха проводила нас в общую гостиную. Там топилась печь. Я обнаружила, что электричества в доме бабушки Марианны нет. Нас она усадила у окошка, за стол, где светлее.
– Мы вас хотим расспросить, тётушка Марианна. Вы постоянно сидите у этого окошка, ведь так?
– Когда скучно, смотрю на море, – согласилась старушка.
– А каждое утро вы ходите на ярмарку и общаетесь там с вашими подружками-продавщицами, ведь так?
– Так, Малой, так. И они много чего порассказывают порой, обо всех покупателях кучу сплетен, – глаза тётушки Марианны неподдельно засмеялись.
Ренсо переглянулся со мной и кивнул мне. Это было мне знаком достать фотографии Йоко и Беатрикс.
– Вот, посмотрите внимательно. Слышали ли вы что-то об этой парочке? Может, видели их? Информация очень важна для нас, – Грэнжер заговорил вкрадчиво и при этом ласково, будто любящий внук, выпрашивающий у бабушки банку варенья – как пить дать!
Бабка Марианна долго щурилась, долго разглядывала фотографии, перебирала их, вздыхала:
– Ох. Да, слышала. Но не видела. Говорили, да, третьего дня тут красивая такая девушка гуляла. Вот примерно твоя ровесница, – вперилась она в меня глазами.
– А паренёк с ней был? – осторожно спросила я.
– Да, и паренёк. И спрашивали они про Вьюрзбург, и пошли потом вроде бы туда.
– Третьего дня… – прошептала я и посчитала: – Значит, следы такие. Второго мая сели на поезд, до Стара. Потом добрались досюда. Третьего дня, то есть три дня назад?
– Да нет же, почему три дня? – возразила старуха, удивляясь моей непонятливости: – Мая третьего дня!
– Третьего мая! – осенило меня. – То есть они уже неделю как
– Не слышала я такого, чтоб ходили они обратно. Может быть, дальше пошли.
– Что там дальше? За Вьюрзбургом? Там какие-то города, деревни? – зацепилась я.
– Ничего там нет, – покачал головой Ренсо. – Горы только.
Если во Вьюрзбурге я их не найду, а ушли они в горы, то моя миссия провалена. Я должна буду рапортовать на Базу, чтобы срочно выслали поисковый отряд. Если Беатрикс и Йоко попали в лоно дикой природы, я с этим ничего не смогу сделать, не смогу найти их в одиночку на пространстве, где один мелкий населённый пункт на двадцать-тридцать километров девственной пустоты. Может быть, Беатрикс и Йоко ходят сейчас по таким местам, где до них ходили только динозавры!
– А про Вьюрзбург вы что-нибудь знаете? – спросила я старуху, в тайне возблагодарив Ренсо, так хорошо он помог наладить контакт с этой пожилой леди. Она и воспринимала его как внука, похоже на то, раз лично знала его прадеда!
Старушка ответила не сразу. Она сначала надолго задумалась, потом повздыхала:
– Рыбу оттуда привозят вкуснее. Но рыбаки наши боятся туда ходить, там заводь, мелководье и можно разбиться о скалы. Много несчастных случаев там было в своё время. Много людей пропало.
– Пропали люди? – напряглась я. – Как пропали?
– Как – как? – вскинула плечи старушка. Я вдруг отметила, что её глаза сделались такими грустными, что она вот-вот заплачет! Я была потрясена. Мне даже стало стыдно, что я задала этот неосторожный вопрос.
– Выходили на лодках, с сетями. Лихие молодые рыбаки-моряки. И разбивались. Брат мой так пропал.
– Брат? – вырвалось у Грэнжера. Ренсо выглядел озадаченным. – Я не знал об этом. Простите нас.
– Ничего, – закивала медленно старушка.
– Когда это случилось? Мой прадедушка знал про это?
– Не знал. Да это было так давно! В тысяча девятьсот двенадцатом году. Мне тогда было пять, Гилберту – двадцать три. Старший брат у меня был, единоутробный, красавец-моряк. Ловил самую лучшую рыбу, мамкин первенец. Мама после того, как он погиб, волосы на себе рвала, извела себя всю, и от горя слегла и сама умерла вскоре. Меня растили бабка моя и отец. Тела Гилберта так и не нашли. Не вернулся. Уплыл туда, в ту сторону.
– Вьюрзбург тогда там уже был?
– Да, была деревня там, она и сейчас стоит. Отец мой с ними торговал.
– Мы очень вам соболезнуем, тётушка Марианна, – с искренней грустью произнёс Грэнжер.
– Всё это было давно. Я уже всего и не помню, – снова вздохнула старушка. И вдруг заговорила оживлённо, глаза её снова заблестели: – Вы, это, молодёжь, садитесь поудобнее, супчика вам сейчас согрею!
– Что вы, не стоит! Мы пойдём уже, – Грэнжер вскочил.
– Куда вы пойдёте? Не обижайте старуху, мне и поговорить-то не с кем! – с укором попросила его тётушка Марианна. – Хотя бы брата моего помянуть нужно!