Город призраков
Шрифт:
Он перевел дух. И уже ровным голосом продолжил. Его лицо вновь стало непроницаемым и холодным.
— Я ждал адвоката. И мне показалось странным, что его долго нет. За это время он мог уже десять раз вернуться. И я решил уходить…
— Почему же вы не ушли? Насколько мы знаем, труп нашли не у входа в сад. А гораздо левее. Значит все-таки что-то привлекло ваше внимание?
Угрюмый с шумом вздохнул. И уже без разрешения, скорее машинально, вытащил сигарету из моей пачки. Его руки слегка дрожали.
— Я действительно уже уходил… Но услышал позади себя шум. Не стоны, не крики. А просто какой-то шлепок
— Труп? — заключил Вано. — Или кого-то еще?
Угрюмый отвел взгляд. Наморщил свой лоб.
— Или кого-то еще, — повторил он. — Я ничего не могу утверждать. Но мне показалось, что за угол промелькнула чья-то тень. Нет… Я утверждать не могу…
— Опять привидения, — усмехнулся Вано.
Угрюмый вздрогнул. И изменился в лице.
— О чем вы, не понимаю?
— Да так… Ваша дочь нам рассказывала о каких-то привидениях.
— О Боже! Не слушайте вы ее! Она давно верит в эти сказки! Она ужасная фантазерка!
Угрюмый очень разволновался. Значит, какие-то приведения все-таки есть.
— Хорошо, пусть сказки, — согласился я на всякий случай с Угрюмым. — Но эта тень… Возможно, вы заметили какую-то деталь одежды. Ну, я не знаю, шарф, шляпу, плащ или еще что-нибудь?
Глаза Угрюмого сузились, он нахмурился и решительно ответил.
— Нет, я ничего не заметил. И это все, что я могу вам сообщить.
Эта решительность была чрезмерной. И наводила на мысли, что он что-то не договаривает.
В кабинет заглянул Гога Савнидзе. И дал понять, что свидание подошло к концу и что в любом случае он позволил нам слишком многое. Что ж, на сегодня было достаточно, и мы с Вано направились к выходу. У дверей я резко оглянулся. Угрюмый сидел, сцепив руки перед собой и сосредоточенно вглядывался в пол.
— Да, кстати, а вы не знаете, зачем вы понадобились адвокату в этот вечер?
Он вздрогнул. Он не ожидал этого вопроса. А возможно, этот вопрос просто перебил его мысли.
— Зачем? Понятия не имею.
— И все же. Говорят, в последнее время вы были с ним в приятельских отношениях.
— Говорят, — хрипловато протянул Угрюмый. — В этом городе слишком много говорят. Впрочем, пожалуй, именно поэтому адвокат в последнее время проникся ко мне симпатией. Он тоже любил много поговорить. И из разговоров выстраивал целые теории. И если хотите, он использовал меня, как подопытного кролика. В городе я единственный человек с дурной репутацией. Вот он мною и заинтересовался. Если хотите, я был примером падения человека. И не удивился, если бы следующая лекция была целиком посвящена мне. Психология заблудшей овцы.
Я кивнул. Его объяснение на сей раз меня вполне устраивало.
С Гогой мы перемолвились несколькими фразами. Он куда-то спешил по неотложным делам. Хотя какие могут быть неотложные дела в таком месте? Если самое ужасное дело уже свершилось. Почему-то шефа милиции не заинтересовало, что именно нам рассказал Угрюмый. И у меня вновь закрались подозрения, что он уже все прекрасно знает. Похоже, жучок в кабинете все-таки был.
— Удачи вам, — хитро подмигнул Гога, выпроваживая
Почему он взваливал на нас раскрытие истины — оставалось загадкой. Сомневаюсь, что ему самому не хотелось купаться в лучах славы. А возможно, это был просто хитрый ход тупого начальника: выжать из нас все что можно, и, отправив ко всем чертям, увенчать себя лавровым венком победителя.
Выскочив на свежий воздух, мы тут же наткнулись на редактора местной газеты Сенечку Горелова. Конечно, здесь был совершенно другой мир. Тихий и спокойный. Мир, так с первого взгляда не похожий на нашу бестолковую, сумасшедшую столицу. Но со второго, более проницательного взгляда, и ослу становилось понятно, что этот маленький мир — только копия большого. Те же хитрющие блюстители закона, те же пронырливые журналисты, вынюхивающие жареное, те же подозреваемые, отрицающие свою вину. Пожалуй, только горожане были другими. Им была свойственна мораль, приближенная к идеалу. И оттого они становились похожими на картонных персонажей. Сенечка Горелов в этом отношении выгодно отличался от всех них.
Мне сразу понравился этот парень. Он был веселый, живой, немножечко сумасбродный и шумный. Похоже, в нем бурлили настоящие чувства. И я скоро смог в этом убедиться.
Сенечка бросился к нам прямо под ноги, как под танк. И улыбнулся широкой улыбкой. Он был очень симпатичный паренек. Лохматый, веснушчатый и слегка лопоухий. Он относился к тому типу людей, с которыми всегда легко. И которые любую проблему превращают в шутку. Мне нравились такие люди, потому что я никогда таким не был.
— Привет! — заорал он нам. — Здорово, что мне удалось вас все-таки подловить! Ну и как? Преступление века? Наконец-то! Хоть разок в жизни наши читатели не уснут за газетой. И не станут использовать ее по другому назначению, — он расхохотался во весь голос.
На улице покрапывал дождь, грозя в скором времени перерасти в ливень. И несмотря на мою симпатию к Сенечке. Мне хотелось побыстрее смыться в гостиницу. К тому же я помнил, что там нас ждет Белка. К тому же неплохо было бы поподробней расспросить чету Кис-Кис. Они, пожалуй, нам еще много могут порассказать. Я заметил, что в этих благовидных жителях Жемчужного есть одно бесценно качество для детектива. Они все чрезмерно болтливы. И обожают перебирать чужое белье.
Но Сенечка и не думал спрашивать, куда мы направляемся. Он все уже давно решил за нас. Он посмотрел на небо. И звонко присвистнул.
— Фу ты, ну ты! Ну и дождина наклевывается! Пожалуй, прежде чем вы доберетесь до гостинице — изрядно промокните, — и он уже лукаво посмотрел только на меня. — Ты же, Ник, не хочешь за день превратиться в мокрую курицу во второй раз!
Да уж, этот город славился не только чистотой экологии и нравов. И даже не столько. В скорости распространения слухов, пожалуй, ему не было равных.
— Я знаю одно славное местечко! Вот туда мы и направимся!
И не дав нам раскрыть рта, Сенечка потащил нас за собой. Впрочем, мы уже особенно и не сопротивлялись. Дождь действительно усиливался. Да и в конце концов, Сенечка тоже находился в день преступления в гостинице. И он был так же болтлив, как и все. Так не все ли равно — с кого начинать опрос свидетелей?