Город призраков
Шрифт:
— Что творите? В кого стреляете, а?!
На его фоне еще один голос причитал слезливо:
— Мама! Мама, ну отойди от окна! Какое нам дело, кто в кого стреляет!
— Да собак мы стреляем! — завопил один из охотников. — Не в людей! Уйдите от окна!
— Семеныч! — крикнул кто-то позади. — Они на Граненую свернули, там еще десяток!!
— Окружай по Моложской, а то к реке прорвутся!!!
— Да вот еще! Вот! — выстрел, еще один, потом очередь из АК, гулкая и раскатистая. — Трех завалили, один ушел!
Волки неслись, не чуя лап, косились вправо — там в проемах между домами мелькал
— Ушли!
— Стекло зря разбили, может, там жил кто?
— Да плевать, все равно не спросят. В темноте лиц не разглядеть.
Тут и там шли охотники, рассредоточивались по районам мелкими группами, грамотно окружали мечущихся псов и безжалостно их отстреливали. Трупы не собирал никто — их было слишком много, и грязную эту работу оставили на завтра, так что с утра горожане могли полюбоваться на истерзанные туши своих хвостатых мучителей, лежащих почти на всех главных перекрестках города. От некоторых животных осталось немного — стреляли из охотничьих ружей, в том числе и из таких калибров, с какими ходят разве что на медведей.
В городе гремело почти без перерыва, иногда залпами, иногда очередями, но чаще одиночными — сухо, трескуче. Обыватели высовывали любопытные головы в окно, силясь разглядеть хоть что-то в мельтешении света и гротескных теней, но когда громыхать начинало совсем рядом с ними, поспешно убирали ценное свое достояние из проема окна.
Чуть не расстреляли банду мелких воришек, что под шумок обчищали квартиру на первом этаже старой хрущобы. Вылезая через разбитое окно и ориентируясь в полной почти тьме, они привлекли внимание охотников. На предупредительные крики воры, естественно, не ответили и только ускорили эвакуацию из ограбленной квартиры. Тут по ним и открыли огонь. Пули выщипывали кирпич вокруг окна, растрескались деревянные рамы, а один из грабителей получил свинцовый клевок ниже поясницы и заорал. Увидев группы вооруженных людей справа и слева от себя, воры побросали награбленное (среди которого был модерновый телевизор, звучно разбившийся при падении) и поспешили сдаться на милость пленителей. Грабителей под конвоем отправили в милицию, где они и просидели до утра в абсолютно пустом темном помещении, так что часа через четыре уже были готовы завыть, как хвостатые жертвы ночной бойни.
На Верхнемоложской волки попали в западню. Их заметили медленно идущие вниз по улице стрелки, а путь назад был отрезан такой же группой вооруженных людей. Зверей заметили, стали показывать пальцами, быстро переговариваться, стрелять не стреляли, боясь попасть друг в друга, а просто продолжали идти навстречу, и свободного пространства оставалось все меньше и меньше.
Волки заметались между двумя людскими цепочками. На самца пал свет одного из фонариков, и зверь на секунду застыл — напряженная поза, торчащая клочьями шерсть, красная пасть с белоснежными оскаленными клыками и две полные луны вместо глаз. Грохнул выстрел, но волк уже ускользнул.
В темном колодце двора волки первым делом кинулись к противоположному выходу, но тут же учуяли специфический запах охоты — пот, горелый порох, смазанная сталь. Выход был перекрыт, а с Моложской уже быстро шагали преследователи. Ловушка — этот двор большой волчий капкан. Волк завыл — длинно, тоскливо. Волчица скалила зубы, грозно рычала. Позади скрипнула дверь подъезда. Звери моментально обернулись, оскалившись на нового врага. Из душной, пропахшей нечистотами пещеры подъезда выплыло морщинистое старушечье лицо, освещенное неровным светом керосиновой лампы. Глаза бабки бессмысленно шарили по двору, а потом остановились на волках.
— О-ох, — протянула расслабленно бабуля, — песики... Вас стреляют, да?! Ружьями стреляют?! А я вас не дам... Не дам зтим душегубам таких красивых песиков. Ну, иди сюда, иди. И ты большой, тоже иди, у меня не стреляют.
Во двор уже входили охотники, и лучи их фонарей шарили по громадам многоэтажек, высвечивали пустые темные окна. Волки хорошо понимали, что их ждет, если они не последуют за старухой, и потому проскочили в подъезд, на свет керосинки. Поднимаясь на пятый этаж, где у нее была квартира, в окружении двух огромных серых волков, старуха бормотала под нос:
— Я животных люблю. И песиков, и кошечек, и прочую живую тварь. У меня их раньше много было, да вот соседи, изверги, в суд подали. Говорили — мол, житья от них нет, от вашей оравы. А сами-то, сами! Да мои кошечки по сравнению с ними — милейшие животные. Добрые такие, никого не трогали... да просто кровью сердце обливалось, когда отдавала их!
Бабка достигла пятого этажа и поманила волков:
— Сюда, лохматые. Здесь и живу.
Крохотная однокомнатная квартира провоняла животными. Когда волки вошли в комнату, в углу, у древнего платяного шкафа, зашевелились. Звери настороженно подняли верхнюю губу, вздыбили шерсть, но тут подошла старуха и положила им на загривки мягкие теплые ладони:
— Не бойтесь, милые. Это Кудлач, тоже из городских песик. Его кто-то избил в нашем дворе. Хорошо, я вовремя нашла, а то бы так и помер. Но теперь не помрет. Выходила.
Серые волки, воспитанные людьми, сразу почуяли в этой квартире запах дома. Тепло, добро, и еда в срок, они помнили такие места, помнили, как хорошо жилось у Васина в зверинце. И когда старушка, их спасительница, прикрыла дверь и защелкнула на два замка, канонада, все еще раздававшаяся за окном, словно поблекла и стала совсем не страшной.
Покружив по квартире, волки примостились под столом, вместе, подпирая друг друга отощавшими боками. Красные их языки вывесились наружу, желтые глаза сощурились.
А пятнадцать минут спустя волки уже спали. Спали под выстрелы и визги принимавших мученическую смерть собак.
Утром собирали собачьи трупы и прикидывали, как жить дальше. Бежать уже никто не пробовал. Жизнь, мутная река с твердым каменным дном, несла горожан вперед, в какие-то темные, туманные дали, и выпрыгнуть из этого все ускоряющегося потока не было никакой возможности. И положившиеся на авось горожане продолжали свои мелкие суетливые дела, а черная вуаль колыхалась над ними, и сквозь темные ее крыла не были видны звезды.