Город Птиц
Шрифт:
– Что вам угодно?
– Соедините с госпожой Эмилией фон Элбатт. Два-семь-девять-семь-три-пять.
– Соединяем…
Послышались какие-то звуки… то ли мыши шуршали, то ли горох сыпался…
– Алло? – наконец послышался тихий голос в трубке.
– Эмили! Это ты?
– Да, Рэй. Что тебе надо?
– Я… Я хотел извинится за те свои слова, которые я сказал…
В трубке молчание.
– Я был неправ, – выдохнул он.
– Извинения приняты. До завтра, Рэй.
– Эмили…
Связь оборвалась.
Рэй вышел в коридор, а потом на улицу.
Дьявол! И нужно же было такое
Глубокая и сильная обида на себя, на Эмили и на весь мир терзала его изнутри. Он вдруг подумал о том, есть ли в мире место, где нет ярлыков и формальностей, секретов и недосказанности, обычаев, традиций, приемов, выборов в Совет, обязанностей, сожалений, речей и стереотипов. Ему не пришла в голову мысль о том, что останется от его жизни без этих самых аристократических формальностей и традиций, что останется от него самого, если это все убрать. В тот момент хотелось отменить все и всех.
* **
После дождя на улице было прохладно и сыро. Тучи уже не сгущались прямо над головой, небо постепенно рассеивалось. Рэй ушел подальше от ухоженных дорожек около зданий и бродил по осеннему полю. Его голова была забита осколками мыслей, которые разлетались на кусочки при каждой попытке собрать их воедино.
Вдруг где-то вдалеке, совсем около горизонта, Рэй увидел два силуэта: оба тонкие, как жерди, вытянутые вверх, как деревья, один почти на голову выше другого. Тот, что выше, был одет в простой мундир, который уж никак не подходил к всеобщей роскоши этого поместья. Такие мундиры предпочитали рабочие, хотя выправка у силуэта была скорее военная. Тот, что пониже, небрежно нахлобучил на себя берет и свободное мешковатое пальто – скорее всего, это была девушка.
Они собирали последние полевые цветы, неторопливо отходя все дальше и дальше от особняка Врановского. Ветер вокруг задувал свои холодные струи за шиворот, всклокочивал волосы и неумолимо резал слух своим диким свистом. Рэй стоял неподвижно, наблюдая за силуэтами, пока фигурка в берете не обернулась в его сторону. Конечно, он не мог видеть ее глаза, но знал, что она смотрела на него. Какое-то время они стояли так, и наконец она развернулась на носках и побежала ко второй фигуре.
Рэй шел о хлюпающей земле, почти не обходя лужи и думая о своем.
***
Когда парень плюхнулся на свою кровать, уже начало темнеть, а гости все прибывали и прибывали, словно мухи, которые слетались на мед. Он выглянул в окно, снимая пиджак и причесываясь. Во двор въехала еще одна машина, и из нее вышел Филипп Врановский, которого Рэй сразу узнал по шарообразной фигуре и пышным седым усам.
– Как прошла прогулка, господин Рэй?
– Неплохо, Танвин. Почему ты не предупредил меня о том, что будет такой ужасный ветер? И почисть мои ботинки, после дождя в поле была грязь.
Рэй отошел от окна и его глаза зацепились за строчки, недавно написанные в тетради. Вычисления седьмой задачи выглядели как-то криво, надо пересчитать…
Танвин почему-то молчал.
– Танвин?
– Господин, Танвина здесь нет.
Рэй тут же поднял глаза и увидел перед собой Йоста, сорокалетнего камердинера своего отца. И как он мог не различить голоса? Не стоило гулять так долго.
– Я приехал сюда вместе с Биллом два часа назад, – тем временем сказал Йост, раскладывая вещи Рэя по полкам. – Меня ознакомили с этим домом, приказали принести в вашу комнату багаж, разложить вещи, а также ваша тетя лично приказала мне заварить для вас травяной отвар, когда узнала, что вы ушли на улицу в такую ветреную погоду.
Рэй осмотрел стол и заметил кружку с горячим отваром. От нее поднималась ароматная дымка пара (запах которой напомнил юноше о доме тети Шарлотты), и он отодвинул ее подальше от своих тетрадей и книг.
– То есть, вы мой камердинер?
– Да, господин.
– Но почему отец не взял для меня Танвина?
– Потому что рабы не могут быть камердинерами господ, – деликатно ответил Йост. – Раньше вы фактически сами управляли слугами и рабами и, наверное, привыкли к другому, но сейчас господин фон Элбатт хочет, чтобы все было… – Йост запнулся.
– Правильно, – договорил за него Рэй. – Он хочет, чтобы все было правильно. Что ж, я его понимаю. Но давайте договоримся: вы не одеваете меня, не подбираете одежду, не причесываете, не умываете и не контролируете мои сон. С этим я справлюсь сам.
– Конечно, господин Рэй.
– Отлично. Надеюсь, вы будете сносной заменой Танвина.
Рэй сделал глоток горячего отвара и снова прочитал написанное.
Вдруг в дверь постучали, Йост оторвался от раскладывания вещей и вышел в коридор.
– Господин Рэймонд фон Элбатт здесь живет? – пропищал за дверью детский голосок.
– Именно так.
– Это ему.
– От кого?
– Там все указано.
– Благодарю. Передам.
Йост зашел обратно в комнату и передал Рэю записку. Парень взял ее и только диву дался: почерк незнакомый, да и сама записка написана на клочке бумаги.
«Доброго вечера! Нужна помощь механика. А нет, сначала нужно сказать, что мы не знакомы лично, но мне известно, что вы разбираетесь в механизмах. Так вот, нужна помощь механика. Переписал бы записку еще раз, но другой бумаги тут нет. В общем, мы готовим нечто очень крутое, и если хотите присоединиться, то приходите в восемь часов в главный корпус. Там на первом этаже есть коридор со стеклянными витринами. Ждите около картины с блондинкой тети Мэри, которая держит яблоки. Вы не пройдете мимо – у тетушки Мэри было косоглазие».
И внизу совсем другим почерком:
«Ничего опасного не затевается, об этом не волнуйтесь. Если все получится, будет очень здорово».
– Что за черт? – воскликнул Рэй. – Это вообще от кого?
– Случилось что-то плохое, господин? – спросил Йост. Рэй знал, о чем он подумал: сейчас, после поражения отца на выборах, Врановские особенно горды и заносчивы. Рэй даже боялся, что здесь их не примут как ровню.
Писал первую часть этой записки наверняка ребенок – слишком уж сумбурно подобраны слова. Может, это какой-то розыгрыш? Двоюродные братья или сестры решили пошутить?