Город пустых. Побег из Дома странных детей
Шрифт:
Толпа разразилась аплодисментами, которые становились все громче по мере того, как уродец раскладывался. Когда он вышел наконец из своего невероятно маленького чемодана, мы увидели, что он очень высокий и тощий, как жердь. Его худоба пугала, потому что казалось, что еще немного, и кости проткнут его кожу. Он напоминал восклицательный знак, но держался с таким достоинством, что смеяться над ним я не мог. С мрачным видом он оглядел улюлюкающую толпу, прежде чем отвесить ей глубокий поклон.
Затем человек некоторое время демонстрировал гибкость своих суставов, способных выворачиваться в самых невероятных направлениях. Его колено сгибалось таким
Толпа разбрелась, но мы дождались, пока мужчина начнет спускаться со сцены, и подошли к нему.
— Вы странный? — напрямик поинтересовалась Эмма.
Мужчина остановился и медленно повернулся к ней.
— Прошу прощения? — произнес он с сильным русским акцентом, окинув ее высокомерным взглядом, в котором сквозило раздражение.
— Простите нам нашу навязчивость, но нам необходимо срочно разыскать мисс Королек, — произнесла Эмма. — Мы знаем, что она где-то здесь.
— Пхе! — отмахнулся от нее мужчина, издав смешок, скорее напоминавший попытку отхаркнуть мокроту.
— Это очень важно! — взмолилась Бронвин.
Складывающийся мужчина сложил руки на груди в форме костлявой буквы Х и произнес:
— Я совершенно не знать, о чем вы говорить.
С этими словами он спустился со сцены и ушел.
— Что дальше? — спросила Бронвин.
— Продолжаем искать, — ответила Эмма.
— А если мы не найдем мисс Королек? — спросил Енох.
— Мы продолжаемискать, — процедила сквозь зубы Эмма. — Все поняли?
Все всё прекрасно поняли. Выбора у нас не было. Если ничего не выйдет — если мисс Королек здесь нет, или нам не удастся быстро ее найти — все наши усилия окажутся напрасными, и мисс Сапсан будет потеряна для нас так же, как если бы мы вообще не приезжали в Лондон. Наша компания вышла из балагана тем же путем, которым в него зашла, уныло миновав опустевшие сцены и мальчика-вахтера. Оказавшись снаружи, мы остановились, не понимая, как нам быть дальше. Но тут мальчишка-вахтер выглянул из палатки и поинтересовался:
— Что стряслось? Представление пришлось вам не по вкусу?
— Оно было… неплохое, — отмахнулся я от мальчишки.
— Оно показалось вам недостаточно странным? — не унимался он.
Теперь все наше внимание было приковано к нему.
— Что ты сказал? — спросила Эмма.
— Уэйклинг и Рукери, — произнес он, махнув в дальний конец площади. — Вот там настоящеепредставление.
С этими словами он подмигнул нам и нырнул обратно в палатку.
— Загадочный мальчик, — прокомментировал Хью.
— Он сказал «странным»? — уточнила Бронвин.
— Что такое Уэйклинг и Рукери? — спросил я.
— Это место, — ответил Гораций. — Где-то в этой петле, по всей видимости.
— Возможно, это перекресток двух улиц, — предположила Эмма.
Она немедленно подняла полу шатра, чтобы уточнить у мальчика, что он имел в виду, но тот уже исчез.
Поэтому мы снова начали проталкиваться сквозь толпу, направляясь туда, куда показал мальчик. Все наши надежды вдруг оказались связаны с парой улиц с такими странными названиями, что само их существование вызывало большие сомнения.
Всего в нескольких кварталах от площади шум толпы внезапно стих, сменившись промышленным лязгом и грохотом, а запах жареного мяса и конского навоза вытеснила куда худшая вонь, происхождение которой определить было невозможно. Мы пересекли закованную в желоб реку стигийской слякоти и оказались в районе фабрик, работных домов и целого леса труб, изрыгающих клубы черного маслянистого дыма. Именно тут мы и обнаружили улицу Уэйклинг. Мы шли вдоль нее, высматривая улицу Рукери, пока не уперлись в открытую сточную канаву, которая, по утверждению Еноха, именовалась рекой Флит. Пришлось развернуться и идти в обратную сторону. Когда мы прошли мимо того места на улице Уэйклинг, где вышли на нее, она начала петлять и извиваться. Фабрики и работные дома съежились, превратившись в приземистые конторы и безликие здания без вывесок. Казалось, кто-то специально позаботился о том, чтобы сохранить анонимность всех этих построек.
Дурное предчувствие, не покидавшее меня уже несколько часов, внезапно обострилось. Что, если это засада? Что, если нас специально заслали в эту заброшенную часть города, чтобы разделаться с нами подальше от любопытствующих взглядов его обитателей?
Улица в очередной раз изогнулась, а затем резко выпрямилась, и тут я налетел на Эмму, которая шла впереди, а теперь неожиданно остановилась.
— Что случилось? — спросил я.
Вместо ответа она просто подняла руку и куда-то указала. Впереди, на Т-образном перекрестке, виднелась толпа. Тогда, над ярмарочной площадью, стояла удушающе липкая жара, многие же из этих людей кутались в пальто и шарфы. Они собрались вокруг какого-то здания и стояли, глядя на него снизу вверх в немом изумлении. Так же, как и мы сейчас. Само по себе здание не представляло собой ничего особенного. Оно было четырехэтажным, причем окна верхних трех этажей были узкими и закругленными, вызывая в памяти старые офисные здания. Вообще-то оно практически ничем не отличалось бы от соседних строений, если бы не одна крохотная особенность — оно было полностью покрыто льдом. Ледяная корка покрывала его окна и двери. Со всех выступов и подоконников, подобно острым клыкам, свисали сосульки. Из открытых дверей вывалились кучи снега, собравшиеся в огромные сугробы на тротуаре. Я подумал, что это здание накрыла метель. Вот только сделала она это изнутри.
Я присмотрелся к облепленной снегом табличке с названием улицы. УЛИЦА Р…КЕРИ.
— Я знаю это место, — вмешалась Мелина. — Это странные архивы. Тут хранится вся официальная информация о нас.
— Откуда ты это знаешь? — поинтересовалась Эмма.
— Мисс Дрозд хотела, чтобы я заняла место второй помощницы омбудсмена. [5] Экзамен очень серьезный и трудный. Я готовилась двадцать один год.
— Эти архивы так и должны быть покрыты льдом? — поинтересовалась Бронвин.
5
О мбудсмен — гражданское или должностное лицо, контролирующее соблюдение интересов определенных гражданских групп в деятельности органов исполнительной власти. (Прим. ред.)