Город пустых. Побег из Дома странных детей
Шрифт:
Я вижу человека. Это мужчина средних лет. Его одежда облеплена грязью, и он медленно бредет по острому, как нож, гребню утеса. Его редкие волосы намокли и прилипли к лицу. Ветер раздувает его тонкий пиджак как парус. Он останавливается, затем ложится, опершись на локти. Он поднимает к глазам бинокль, но направляет его не на окружающие бухту скалы, где гнездятся крачки и буревестники, а ниже, на узкий полумесяц пляжа, куда прибой выбрасывает водоросли, коряги и обломки разбитых лодок. По утверждениям местных жителей, иногда здесь находят утопленников.
Этот
Он ищет тело своего сына.
Что-то коснулось моего ботинка, и я, вздрогнув, открыл глаза. Уже почти стемнело, я сидел на камнях, поджав колени к груди, а передо мной стояла Эмма.
— Как ты? — спросила она.
Чтобы ответить на этот вопрос, мне понадобилось бы не меньше часа. В моей душе бушевала добрая сотня конфликтующих друг с другом эмоций. Но я так устал и замерз, что говорить мне не хотелось вовсе, поэтому я ограничился тем, что подергал себя за ворот отсыревшего свитера и сказал:
— Все хорошо, я просто пытаюсь высохнуть.
— Я могу тебе в этом помочь, — откликнулась Эмма, усаживаясь рядом со мной. — Дай мне руку.
Я протянул ей одну руку, и Эмма уложила ее себе на колени. Накрыв ладонями рот, она склонила голову к моему запястью. Затем сделала глубокий вдох и медленно выдохнула сквозь пальцы. Тут же по всей моей руке от ладони до плеча разлился обволакивающий, почти обжигающий, но невообразимо приятный жар.
— Терпимо? — спросила она.
Я напрягся, содрогнувшись всем телом, и кивнул.
— Хорошо.
Она снова выдохнула. Еще одна волна горячего блаженства расползлась к моему плечу. Между выдохами Эмма говорила:
— Я надеюсь, тебя не слишком задели слова Еноха. Все остальные верят в тебя, Джейкоб. Енох бывает жутким занудой, особенно когда кому-нибудь завидует.
— Я думаю, что он прав, — покачал головой я.
— Да ну, не может быть. Ты это серьезно?
И тут меня прорвало.
— Я понятия не имею, что я делаю, — заговорил я. — Как можно на меня полагаться? Если я и странный, то, наверное, самую малость. Пожалуй, по сравнению с вами я странный только на четверть.
— Так не бывает, — рассмеялась Эмма.
— Но мой дедушка был гораздо более странным, чем я. Иначе и быть не могло. Он был таким сильным…
— Нет, Джейкоб, — прищурившись, произнесла Эмма. — Ты очень на него похож. Разумеется, ты мягче и сентиментальнее, но все, что ты говоришь… Ты вылитый Эйб, когда он впервые у нас появился.
— Честно?
— Ну да. Он тоже был растерян. Он никогда не встречался со странными людьми. Он не понимал своих способностей и не знал, как ими пользоваться. И если честно, мы тоже. Мы ничем не могли ему помочь. То, что ты делаешь, это большая редкость. Невероятная редкость. Но твой дедушка быстро учился.
— Как? — заинтересовался я. — Где?
— На войне. Он был членом тайной группы странных людей, служивших в британской армии. И одновременно сражался с немцами и с пустотами. За то, чем они занимались, медалями не награждают, но для нас они все были героями, а больше всех — твой дедушка. Жертвы, на которые они шли, отбросили Силы Зла на многие десятилетия назад и спасли жизни множества странных людей.
И все же, — подумал я, — он не смог спасти собственных родителей. Как странно и трагично.
— И вот что я тебе скажу, — продолжала Эмма. — Ты не менее странный, чем он. И такой же смелый.
— Ха, ты просто пытаешься меня утешить.
— Нет, — ответила она, глядя мне в глаза. — Я тебя не утешаю. Ты всему научишься, Джейкоб. Настанет время, когда ты тоже станешь великим истребителем пустот. Более того, ты превзойдешь своего деда.
— Ага, все только и делают, что повторяют это на разные лады. Откуда ты можешь знать?
— Я это чувствую и глубоко в этом убеждена, — ответила Эмма. — Думаю, что иначе и быть не может. Точно так же ты не мог не приехать на Кэрнхолм.
— Я не верю в такие вещи. Судьба. Звезды. Предназначение.
— Я ничего не говорила о предназначении.
— «Иначе и быть не может». Разве это не то же самое? — поинтересовался я. — Предназначение — это что-то из книжек о волшебных мечах. Все это полный вздор. Я здесь, потому что мой дедушка за десять секунд до смерти что-то пробормотал о вашем острове, вот и все. Это была случайность. Я рад, что так получилось, но дед уже бредил. Он с таким же успехом мог пересказать мне список покупок.
— Но он этого не сделал, — с нажимом произнесла Эмма.
Я досадливо вздохнул.
— А если мы отправимся на поиски петель, вы положитесь на меня и мою способность спасти вас от чудовищ и в результате окажетесь в западне — это тоже будет предназначением?
Она нахмурилась и вернула мою руку мне на колени.
— Я ничего не говорила о предназначении, — повторила она. — Я верю в то, что, когда речь идет о важных событиях, случайностям места нет и быть не может. Всему есть свои причины. И тому, что ты находишься здесь, тоже. Тыявился сюда не для того, чтобы потерпеть неудачу и погибнуть.
У меня больше не было сил и желания спорить.
— Ладно, — вздохнул я. — Я думаю, что ты ошибаешься, но очень надеюсь,что ты права.
Я испытывал стыд за те резкости, которые успел ей наговорить, но ведь мне было холодно и страшно, и потому я невольно начал защищаться. У меня бывали моменты слабости, когда уверенность в собственных силах сменялась страхом, и в настоящий момент соотношение страха и уверенности было явно не в пользу последней. Я бы оценил его как три к одному. В те моменты, когда меня охватывал ужас, мне казалось, что меня принуждают к тому, на что я не соглашался. Я не вызывался на передовую в той войне, истинных масштабов которой никто из нас еще осознать не успел. В слове «предназначение» мне чудилось принуждение, а ведь, если мне предстояло шагнуть в гущу битвы с легионом кошмарных созданий, я должен был сделать это по доброй воле.