Город разноцветных голосов
Шрифт:
А ещё – я никому не говорю об этом – у меня есть горящий знакомый, который живёт среди погасших. Мы никогда не сближались и не заговаривали, но мне очень интересно, почему он такой – тихий, почти безмолвный, но горящий ярче многих моих друзей. Ради него я и искал ответы во снах, и даже что-то нашёл: оказывается, когда большие странные существа выходят на сцену, чтобы зазвучать, вокруг загорается свет. Наверное, для их голосов нужно больше света вокруг – может быть, и для нас тоже? Может быть, если я подойду ближе к моему знакомому и освещу всё вокруг него, он зазвучит громче? Я пока не знаю.
Но он живёт среди погасших, и я очень боюсь погаснуть прежде, чем зажгу его.
Едва прозвенел звонок, как ребята повскакивали со своих мест и принялись собираться. География была последним уроком, все торопились по домам, и Натка была одной из них. До Нового года две недели, до выступления на празднике – тринадцать дней, и надо репетировать ещё усерднее. Вдруг её старания всё-таки оценят?
– Королёва, Смирнов, задержитесь, – послышался строгий голос Надежды Дмитриевны.
Натка застыла в неловкой позе, не донеся учебник до школьной сумки на каких-то пару сантиметров. Ох! Вот он, судьбоносный момент! Она осторожно опустила книгу, взялась за круглый пенал, раскрашенный под арбузную дольку. Принялась негромко напевать мелодию песни, с которой собиралась выступить. Надежда Дмитриевна в паре шагов от неё, и потому обязательно услышит, а одноклассники слишком шумно собираются и всё пропустят.
Ленка быстро собрала вещи и буркнула что-то вроде «жду в гардеробной». Натка кивнула, но даже не обернулась. У неё была самая лучшая подружка на свете, она уж точно поняла, что сейчас будет, и всеми силами болела за Натку. С такой поддержкой не страшно и на контрольные ходить, чего уж там…
– Слушаю вас, – протянул ленивый мальчишечий голос.
Натка вспыхнула. Уж что-что, а слушать она умела. Голос у Костика был просто волшебный, это нельзя не признать. Интересно, что будет, если он запоёт?
Надежда Дмитриевна, кажется, думала о том же.
– Ну что, ребята, – заговорила она. – Мы тут подумали и решили, что вам нужно выступить вместе. Весь учительский состав слышал, как ты репетировала, Наташа, и всем понравилось. Ты отлично умеешь петь, а значит, сумеешь помочь Косте подготовиться.
Что-о?!
– Простите? – тихо спросил Костик.
– Вы будете петь вместе, – сказала Надежда Дмитриевна. Послышался шорох, краем глаза Натка заметила, что учительница взяла в руки пару листочков бумаги со стола. – Я знаю, что Наташа выбрала песню для себя, поэтому решила посмотреть, что можно спеть вам двоим. Вот, смотри, тут список того, для чего у меня есть фонограмма…
Натка так и не сдвинулась с места. Так и смотрела на свой пенал, похожий на сочный кусочек арбуза, красный в чёрную точку. Да как же так? Да разве так можно? Она же выбрала такую песню, чтобы показать свой голос во всей красе! Если сейчас выбрать другую, может так случиться, что…
– Вот здесь можно в два голоса петь, – как сквозь туман доносился до Натки голос Надежды Дмитриевны. – А вот под это можно танец поставить… Наташа, ты слушаешь? Не спи, ты нам нужна.
С огромным трудом Натка заставила себя пошевелиться, и это было так тяжело, будто она втащила на пятый этаж пакет с картошкой. Она подняла взгляд и увидела, что у Кости раскраснелись щёки, да и сам он выглядел недовольным. Похоже, решение Надежды Дмитриевны не понравилось не только Натке. От этого стало легче, и она соизволила посмотреть список.
– Мне вот эта нравится, – нерешительно сказал Костик.
Он указал на строчку, где значилось название: «Снилось мне». Натка пошевелила мозгами, попыталась вспомнить – название было знакомое. И неожиданно поняла, что это была за песня.
– Она же старая! – хмыкнул Натка. – Ты что, слушаешь такое старьё?
– Хорошая музыка никогда не стареет, – не глядя на неё отозвался Костик и посмотрел на Надежду Дмитриевну.
– Она не очень новогодняя, – пробормотала та. – Может, что-нибудь из фильмов возьмём? «Три белых кон», например. Очень празднично.
– Но это же Маршал поёт, – сказал Костик, как будто это был не какой-то незнакомый дядька, а как минимум Дима Билан.
– Ну, если Маршал… – задумчиво протянула Надежда Дмитриевна, и Натке показалось, что и учительница не знает, кто это. – Наташ, а ты что скажешь?
Натка пожала плечами.
– Меня и так никто не спрашивал, чего теперь начинать, – буркнула она.
– Не ворчи, – велела Надежда Дмитриевна. – Лучше предложи сама что-нибудь!
Натка мельком просмотрела список. Все песни устарели несколько лет назад, ни одна ей не нравилась настолько, чтобы хотеть её спеть. Так какая разница?
Учительница, похоже, поняла молчание Натки по-своему.
– Значит, оставляем эту, – решила Надежда Дмитриевна. – Тогда завтра после уроков первая репетиция. Придёте ко мне, возьмёте ключ, и…
Натка дальше уже не слушала. Её жизнь обрушилась здесь и сейчас, и потому звуки как будто доносились из другого конца коридора. Никакого тебе праздника, Королёва, подумала она. Потому что новый год не может начаться хорошо, если так плохо закончился старый…
Конец ознакомительного фрагмента.