Город сестёр
Шрифт:
Пашка хмуро потянул Сайгу, полез на сиденье ногами.
– Паша, возьми вот это.
Пашка оглянулся. Короткий протягивал ему здоровенную винтовку с оптическим прицелом.
– Там бронебойные. Заряжать знаешь как?
– Нет. Впервые вижу.
– Смотри, - Короткий задвигал рукоятку, - раз, два, три, четыре, пять, шесть, семь. Семь движений. Понял?
– Давай. Где они?
– Сзади на одиннадцать часов, - подсказала Бабка.
Только он уложил цевьё на трубу дуги, и приложился к прицелу, как над лесом появился
Без промедления Павел передёрнул затвор. Мелькнула мысль - На плече синяк будет во всю харю.
Чуть слева, на высоте метров в пятьдесят, вылетел второй и тут же застрекотал пулемётом. Защелкали пули. И снова - перекрестие прицела, хлёсткий выстрел с характерным пришёптыванием. Дрон медленно завалился на крыло, и, не прекращая вращения, как пропеллер ушёл за лес. Грохнуло, повалил черный дым.
Шило аж взвизгнул от удовольствия.
– Вот так вам, суки!... Нет! Вы видели?! А?!
Пашка сел и увидел...
– Стой!
– Заорал он.
– Стой!
Кинулся к поникшей головой Машке.
– Машенька, деточка...
Грудная клетка, простреленная справа насквозь, истекала кровью и белела выломанным ребром.
Пашка трясущимися руками пытался сжать края раны, бормоча.
– Господи! Да как же это?! А-а-а, суки!
Машина остановилась. Все заметались. Шило вылетел из багажника с большой брезентовой сумкой.
Бабка выхватила у него этот баул, вытащила большой ватный пакет и приложила к ране, пытаясь остановить кровотечение. Шило подсовывал второй под Машину спину.
Пашка вдруг отчётливо понял, что это не игра, не сон, и он сейчас, вот прямо сейчас, потеряет эту, за несколько часов ставшую ему дорогой, девушку. Отчаяние захлёстывало.
– Приподними руку и держи. Мешает.
– Приказала ему Бабка.
Он двумя руками приподнял Машкину правую руку. В голове металось.
– Господи, только не Машка! Господи, возьми меня! Господи, только не эту девочку! Господи!!
Вся команда замерла и глядела на его руки держащие Машину ладонь.
– Да делайте же что-нибудь! Она же умирает!
Короткий сказал.
– К знахарю его вести уже не надо...
Бабка сняла ватный пакет, забрала у него Машину руку и приказала.
– Клади ладони на рану.
– Зачем?
– Удивился он бездушности и бессмысленности этого приказа.
– Не спрашивай, мать твою!
– Рявкнула Бабка.
– Быстро, руки на рану! Ну!
Пашка приложил ладони к дыре.
– Закрой глаза и лечи её!
– Да как?!!
– Тьфу ты бл*дь!
– Выматерился Шило.
– Закрой глаза! Жалей её! Сильно жалей! Пожелай, чтобы она выздоровела!
– Кричала Бабка.
Пашка в последней надежде закрыл глаза и пожелал.
И внезапно увидел... почувствовал... ощутил... непонятно как, и Машкино
Сознание медленно и нехотя возвратилось. Он застонал и со второй попытки открыл глаза.
Над ним стояла Бабка со знакомой флягой.
– Пей.
Паша покорно сделал глоток. Уже привычно скривился. И уронил голову на подушку.
Вдруг он вспомнил всё. Попытался вскочить, но руки подломились, и он чуть не грохнулся на пол.
– Лежать.
– Скомандовала Бабка, прижав его к постели.
– Как Маша?! Как она?!
– Как-как. Нормально она. Не суетись.
– Где она?
– Наверху. Спит наверно.
После живца стало намного легче. Через пару минут он, хоть с трудом, но сел. Потряс головой.
– Что со мной?
– Да ты, вроде как, копыта попытался отбросить. Но неудачно.
– Где Маша?
– Да я же говорю - наверху в спальне.
Павел огляделся. Он лежал на кожаном диване, в большой гостиной. Слегка ныло отбитое снайперкой плечо. За окнами вечерело.
– Мы где?
– На "Богатой даче".
Название ничего не говорило. Он поискал глазами, где это "наверху" и обнаружил лестницу на второй этаж. Осторожно встал и, стараясь не потерять равновесие, пошел туда. Поднявшись на пять-шесть ступеней, он понял, что таки переоценил свои силы и стал заваливаться, цепляясь за перила. Перед глазами закачалось и поплыло.
Его подхватили. С одной стороны Бабка, с другой Шило. И потянули наверх, понимая, что пока тот не увидит Марию - не успокоится.
В спальне, на белых простынях, укрытая одеялом в белоснежном пододеяльнике, лежала Маша. Рядом с кроватью стоял журнальный столик, на нём пара стопок книг. На этом постаменте покоилась Машина рука.
Увидев Пашку, Мария брызнула слезами.
– Дядя Паша...
Шило огорчённо шлёпнул себя по ляжкам.
– Ну что ты будешь делать! А? Ну вот - что говори ей, что не говори. Тебе же объяснили - никаких "дядь"! А ты снова-здорово!
Бабка подтащила к Машкиной кровати кресло.
– Садись. Лекарь-самоубийца.
Павел тяжело плюхнулся на дерматин.
– Маш. Ты как себя чувствуешь.
– Дя,...
– она испуганно посмотрела на Шило, - Паша, я то нормально. А вы... Ты сам, как?
– Да вроде тоже ничего.
– Тётя Ба...
Шило кашлянул, - Хм, хм.
– Бабка сказала, что ты мне свою жизнь отдал.
Пашка удивлённо посмотрел на Бабку. Она пожала плечами.
– Ну, если так и есть. Ты поосторожней давай со своим даром. Учись дозировать.