Город смерти
Шрифт:
Возможно, вопрос был риторический — но я ответил все равно.
— Потому что я такой же гад и сволочь, — заявил я. — Смотрю на мир вокруг — и хочу иметь все, что попадается на глаза. Я еще молодой и зеленый и точно знаю только одно: мне еще учиться и учиться. Но я все для себя решил, мистер Дорак. Я решил учиться без устали, брать с вас пример и когда-нибудь стать вашей точной копией, только сильнее. Но я таким не стану, если буду драться за крошки с вашего стола, кланяться и лизать вам зад. Не думаю, что вы сможете уважать такое ничтожество. Не думаю, что вы захотите видеть такого человека
Я осекся, сообразив, что и так наболтал лишнего.
Кардинал склонил набок голову, сцепил пальцы, кивнул.
— Да-да, мистер Райми? Видеть такого человека моим…
Я отказался отвечать.
— Преемником? — саркастически протянул он. — Я угадал?
— Да, — растерянно закашлялся я.
— Вы и вправду думаете, будто я предпочел вас всем остальным, людям, которых знаю десятки лет, людям, которые сотни раз доказали делом свою ценность и преданность?
— Да.
— А вы мне преданы, мистер Райми? — вопросил он.
Я подумал об Аме Ситуве. Моргнул.
— Когда мне это на руку, — заявил я.
Кардинал захлопал в ладоши:
— Прекрасный ответ. Да, мистер Райми, вы правы: я выделил вас как возможного престолонаследника. — Мое сердце бешено забилось. Но Кардинал предостерегающе поднял палец: рано радоваться, дескать. — Но вы — человек со стороны, — продолжал он. — Я надеюсь прожить еще долго, и в период между сегодняшним днем и моей смертью, безусловно, появится еще много людей. Да и в данный момент уже наберется несколько человек со вполне резонными притязаниями. Не переоценивайте себя, мистер Райми. Я пока не собираюсь уступать место у руля, тем более такому зеленому юнцу, как вы. Даже в мелкие начальники вы выбьетесь не раньше чем лет через десять. Посмотрим, что из вас вырастет, а там решим. Время, терпение и компетентность — вот что определяет итоговый статус человека. Вот единственные критерии для оценки человека.
— Экзаменуйте — я сдам на пять с плюсом, — провозгласил я.
— Может быть. Но вы пока не знаете, что влечет за собой успех. Вы не осознаете, в какие дебри заберетесь, следуя моим путем. Нормальных людей и их слабости я не терплю — не терплю в этой сфере. Тот, кто меня сменит, должен быть моим близнецом. Жестоким бессердечным эгоистом, который никого не любит сильнее, чем себя. Мистер Райми, на свете есть человек, ради которого вы отдадите жизнь? Человек, которого вы любите… мать, жена или… друг?
Он имел в виду Кончиту. Он хотел узнать, какие чувства я к ней питаю, но избегал называть ее по имени. Пускай. Я поступлю так же.
— Да, есть, — процедил я.
— Когда-нибудь, — прошелестел его голос, — вам придется предать этого человека. На моем посту любовь — слишком дорогое удовольствие. Однажды твоя работа и твой любимый человек столкнутся, и одно из двух пострадает из-за другого. Если вы питаете надежду занять мое место, мистер Райми, вам придется заново строить отношения с людьми. — Кардинал почесал веко. — Мистер Райми, жизнь человека — самый дешевый товар. Младенец не стоит и рисового зернышка. Мужчина ценится лишь в том случае, если его можно использовать. Женщина… — Кардинал пожал плечами. — Женщины приносят радость, мистер Райми, но их ценность сильно преувеличена, что
Люди — все равно что деньги, — продолжал он. — От них есть польза, только пока ими пользуешься. Они имеют ценность лишь в сознании своих владельцев. Если мужчина ставит семью или друзей выше работы, он дурак.
— Не самая популярная точка зрения, мистер Дорак, — холодно заметил я.
— Популярность я оставляю шутам, мистер Райми, — парировал он. — Я — бизнесмен. Я — Кардинал. Что бы там ни думали политики, городом правит не популярность.
Ну так как — способны вы на это, мистер Райми? — спросил он. — Пожертвовать любимыми? Отбросить сантименты и превратиться в монстра?
Я подумал о Кончите. И об Аме Ситуве, чья красота подталкивала меня в сторону предательства и возможного краха. Способен ли я с ними расстаться?
— Не знаю, — честно ответил я.
— Однажды, — раздался его шепот, — вы это сделаете. В тот день определится ваше будущее, и вы узнаете, годитесь ли вы мне в преемники.
После этого мы заговорили о бизнесе. Я рассказал ему, как поладил с Ридом, как воспользовался его дочерью для заключения договора. Кардинал забеспокоился, не угрожал ли я ей, но я подтвердил, что все было благопристойно.
— Он поверил, что вы ее заставите стать вашей женой? — недоверчиво уточнил Кардинал.
— Поверил. Как знать? Может, так оно и будет.
— Да? Не успел я предупредить, как вы уже в романтизм впадаете?
— А что? — ухмыльнулся я. — Вы же сказали, что в люди я выйду только через десять лет: что мне мешает покамест поразвлечься и понежничать?
— Поосторожнее, мистер Райми: не связывайтесь с невинными цивилами. Обычно дело кончается для них плохо — а частенько они дают сдачи.
На этом разговор не закончился. Кардинал обрисовал свою версию моей грядущей карьеры. Еще несколько недель в должности страхового агента, потом год-два в бухгалтерии: узнать все, что следует знать о законах, или «хотя бы научиться строить из себя специалиста». После этого я буду волен порхать из одной отрасли корпорации в другую, специализироваться на чем-то конкретном или заниматься всем понемножку — это уж на мое усмотрение. Он сказал, что не давит на своих людей после того, как они пройдут курс начального обучения. Стоящих людей за ручку не водят. Пока я буду осваивать азы, меня поберегут, но затем я буду сам себе голова.
То был волшебный день. Он обращался со мной как с ровней. Хлопал по спине, с широкой улыбкой подливал пива. Делился долгосрочными планами и идеями инвестиций. Пояснил мне, в чем ценность портового района, какая это золотая жила. Обрисовал свои задумки общенационального значения, перечислил отрасли, которые уже контролирует, и перспективные направления экспансии. Его мечты о транснациональной деятельности были еще далеки от воплощения. Он сказал, что не надеется дожить до дня, когда его компания будет задавать тон в мировой экономике и политике, но уверен: день этот придет, возможно, при жизни его второго преемника (уточнив, что не все так быстро делается, и его непосредственный преемник не увидит того великого дня, когда слова «глава компании» и «глава планеты» станут синонимами).