Город сожженных кораблей

Михайлова Евгения

– Убита точно сестра Элизы?

– Не точно. Ее мать летит на опознание. А какая разница?! Для нас?! Ну, не сестра. Но я перепутал с Элизой… и… – Артем сгорбился, закрыл лицо руками и сполз по стене на пол. Он сжался под этим ударом судьбы, как, наверное, лежал у нее, Ирины, в животе до появления на свет. Она родила его для счастья. Теперь понятно, что счастья не было у ее сына. Он страдал из-за этой девушки, а они занимались своей наукой, а не его жизнью. Но теперь… Ирина села рядом с сыном на пол.

– Что значит – нельзя выкарабкаться? Ты говоришь это матери? Мы должны, постарайся, мой дорогой. Постарайся вспомнить, кто говорил про сестру. Я тоже узнаю. У тебя может быть вообще алиби: вдруг ты с кем-то пошел совсем в другую сторону… Раз не соображал.

– Мам,

а кровь, а отпечатки?

– Я не знаю. Но мы будем бороться.

Николай открыл дверь и увидел их по-прежнему сидящими на полу. Артем, их взрослый сын, обнимал Ирину, спрятав лицо у нее на плече, как будто его сейчас придут отрывать от нее навсегда… Несчастье продолжается. А он шел домой и так надеялся, что все вдруг как-то объяснится!

Глава 15

Виталий лежал на диване в своем кабинете и, глядя в потолок, вспоминал Лиду Сикорскую. Он не вспоминал ее столько лет. Где-то двадцать два года. Элизе через два месяца исполнится двадцать три. Ребенок Сикорской примерно на год младше. Галина упомянула о том, что не будет спрашивать, от многих ли детей он откупился. Он это делал не раз. Иногда потом узнавал, что ребенок не родился. Что это был чистый шантаж. Виталий уже никогда не произнесет в разговоре с Галей или дочерью слово «безнравственно», на нем самом из-за этой истории стоит в этом смысле жирный крест. Никаких моральных прав. Но с собой он может быть хотя бы честным. Он и сейчас не видит страшного преступления в том, что стремился к легким удовольствиям с другими женщинами. Он всегда знал, что это пройдет. Значит, это не настоящая измена. Но для женщины, которая оказалась рядом на короткое время, подлость и большой грех – ловить мужчину, который сразу говорит, что продолжения не будет, с помощью ребенка. Новой беззащитной жизни. Черт их знает, может, кто-то и бросал детей от него в роддомах, получив свои откупные.

Он с легкостью забывал таких женщин, они нарушали договор, его представления о таком серьезном аспекте жизни, как легкий флирт. Для него серьезном. Короткие отношения, основанные на взаимном влечении. Эти отношения должны кончаться в ту минуту, когда кончается влечение. Виталий сейчас был в таком смятении, что сомневался в том, что его женщины что-то испытывали к нему, кроме алчного желания захватить. Имитацию страсти он часто считал просто отсутствием сексуальной культуры. Но в эту плохую минуту он уже думал, что никто ничего к нему не испытывал. Тогда на что он тратил свою жизнь? За что так расплачивается сейчас? Нет, он, конечно, очень сильно надеется, что убита не дочь Сикорской. Не его дочь. Но ситуация страшная и унизительная. Оказывается, Элиза знала, что у нее есть сестра, они встречались. Знала, что он просто расплатился с ее матерью, чтобы не иметь к ней отношения. Но без него она бы не родилась. И, возможно, не была бы убита. Что-то тут есть, какая-то связь. Одежда Элизы, их район. Он купил Сикорской квартиру в соседнем районе. Не очень далеко, но и не слишком близко. Пешком не добежишь. И зачем?

Вся эта история с ребенком тогда показалась ему настолько противной, что он закрыл филиал в Омске и просто выбросил все из головы. Не хватило ума проверить, продала ли Сикорская эту квартиру. Не сомневался, что она сделает, как он сказал. А она развела его, как полного лоха, и, судя по всему, находила потом других лохов уже в Москве. Кольцов сказал, что он оказался вписанным в свидетельство о рождении Валерии. Вроде бы это возможно только с согласия отца. Без согласия можно было бы вписать Абрамовича или поп-звезду. Но это было в Омске, у нее там всякие связи, подружки везде. Она была заводная, хохотушка, любила быть центром компаний. Казалась добродушным человеком и страстной женщиной. Они все ему сначала такими кажутся.

Он вдруг вспомнил Лиду очень ясно, как будто видел вчера. Невысокая, полная, складная и упругая, она гладко причесывала свои темно-русые волосы, укладывая сзади то в косу, то в локоны. У нее были небольшие темные, яркие глаза и аккуратный носик с горбинкой. Губы она красила очень яркой помадой, чтобы они казались полнее. Она тогда,

двадцать два года назад, очень подчеркивала свое сходство с классической гречанкой. Заказывала платья, напоминающие хитоны и туники, покупала сандалии, носила крупные украшения. На вечеринках для нее включали музыку «Сиртаки», и она очень красиво танцевала. Он гордился ею. Однажды даже привез хорошего фотографа, который сделал ей настоящее портфолио. В разных нарядах, в купальниках, в образах греческих богинь, для которых они заказывали костюмы по картинам. Она была артистичной. Принимала от него деньги и подарки, но не казалась алчной. Для него это так естественно – дарить подарки женщине, которая нравится. И его последний подарок был вовсе не плох, хотя она ему уже совсем не нравилась. Квартира, которую он ей купил, была отличной, отделанной, обставленной. Она стоила много миллионов. Но, несмотря на это, она все же затаила зло? Только этим он может объяснить тот факт, что она рассказала о нем своей дочери, сказала, где он живет, как познакомиться с Элизой. Без ее руководства все это не могло произойти. Она не должна была это делать, потому что он непреклонен в своей позиции и заплатил ей за ее же ошибку, мягко говоря. Ей было сказано, что это все, и она с этим согласилась. В противном случае не надо было принимать квартиру. А затем затеяла эту интригу с Элизой и своей дочерью, и хорошо это закончиться просто не могло. Виталий понимал, что его логика может оттолкнуть любую женщину, возможно, и не только женщину. Но она у него такая. Ее можно принимать или нет. Галина приняла, и благодаря ей их жизнь никогда не теряла человеческого, цивилизованного смысла. Но так наверняка не считала даже Элиза, вот в чем беда. И она, ничего им с Галей не сказав, начала встречаться с сестрой. Но это могло быть только ловушкой, местью. В чем она состояла? Где наша девочка? О боже! Виталию уже не казалось, что с Элизой может быть все в порядке.

Зачем? Зачем? Зачем? Виталию вдруг стало казаться, что преступление было направлено против него. Готовилось против него. Возможно, убить должны были Элизу из мести ему. А девочки переоделись, произошла такая трагическая для Валерии ошибка. Даже если убита ее дочь, их дочь, несмотря на горе матери, Виталий напишет заявление, чтобы Сикорскую проверили по поводу преступного замысла. У нее есть мотив: месть. Она оказалась интриганкой по всем параметрам.

Дверь приоткрылась, заглянула Галя.

– Ты не спишь?

– Нет конечно. Заходи.

Галина села рядом с ним на диван.

– Не по себе стало одной. О чем ты думаешь?

– Я думаю о том, что Сикорская могла из мести заказать Элизу. Исполнитель ошибся из-за того, что девочки переоделись. Полагаю, убита точно дочь Сикорской. Третья похожая девушка в платье и пальто Элизы – это все же невероятно.

– Да, и я так думаю. Тем более уже два человека сказали мне, что они знали, что у Элизы есть незаконная сестра. Просто скрывали от меня. Что Элиза знала эту девушку. Их видели вместе. И в нашем районе. Действительно, очень похожи…

– Кто сказал?

– Мои подруги. Матери одноклассниц Элизы.

– Раньше не могли сказать?

– Раньше меня жалели, – жестко ответила Галина. – Никто не мог предвидеть такой поворот. Прости.

– И ты прости. Ты не звонила Кольцову? Опознание было?

– Я звонила несколько часов назад, Сикорская еще тогда не приехала. Но у них есть подозреваемый. Это Артем Васильев, не знаю, помнишь ли ты его. Это Лизочкин одноклассник. Чудесный мальчик из научной семьи. Заканчивает институт, играет на рояле. Мне казалось, что ему очень нравится Элиза. Точнее, что он влюблен.

– Как такой парень может быть подозреваемым?

– Следы преступления, прямые улики. В общем, версия такая, что он был пьян или под наркотиками, увидел, как ему показалось, Элизу… То, о чем и ты говорил. Ошибка. Девочки переоделись.

– Ничего не понимаю. Ты же говоришь, приличный парень, влюблен в Элизу.

– Ревность. Он сам так сказал. Он ничего не отрицает, потому что ничего не помнит. То ли видел Лизочку в ту ночь, то ли она ему снилась.

Виталий долго и напряженно молчал, потом произнес: