Город страсти

Макмуртри Лэрри Джефф

– Как кого? – спросил Дуэйн. Все чаще и чаще высказывания жены становились ему непонятны.

– Маугли… из фильма «Книга джунглей». Мы еще ходили с близнецами смотреть его.

– Я не ходил. Ты, наверное, отправилась с одним из своих приятелей.

Карла залюбовалась освещенным городом, мирно спящим вдали.

– Как мил наш Талиа ночью!

– Я все-таки не понял про этот фильм, на который ты водила своего хахаля.

– Он о мальчике, которого воспитали волки. Уолта Диснея.

– Никогда не слышал, чтобы Уолта Диснея воспитывали волки.

Они миновали склад труб с высокими и дорогостоящими бурильными установками.

Склад мог бы оказаться хорошим пристанищем для террористов и их жертвы, но они заметили одного лишь зайца, щиплющего траву возле двухдюймовой трубы.

Прибыв в магазин Сонни, они обнаружили, что в нем собирались чуть ли не половина рабочих с промысла, вооруженных охотничьими ружьями и пистолетами. Кое-кто через оптические прицелы уже целился на стоящие вдали телеграфные столбы. Стало ясно, что для своего появления ливийские террористы выбрали не самое удачное место.

Бобби Ли, сидевший на заднем откидном борту своего пикапа, обсуждал животрепещущую тему Персидского залива с безумно неопровержимой логикой.

Одновременно с Дуэйном и Карлой подъехал Тутс Бернс, шериф. На нем не было лица.

– Что случилось? – с тревогой спросил он. – Началась война?

– Ливийские террористы, – спокойно ответил Бобби Ли.

– Никакой войны нет. У Бобби Ли поехала крыша, – сказала Карла, крутя указательным пальцем у виска, чем страшно обидела Бобби Ли. Излив душу, она вошла в магазин и налила себе кофе. Следом за ней вошел Дуэйн, надеясь найти записку, объясняющую причину отсутствия Сонни. Учитывая настроение, в котором все находились, даже на самую пространную записку никто не обратил бы внимания.

Записки обнаружено не было. Дуэйн тоже налил себе кофе и вышел на улицу. Было тепло; выдалась прекрасная весенняя ночь, вот-вот должен был начаться рассвет. Тутс Бернс, нервничая, уговаривал людей спрятать свое оружие.

– Достаточно случайного выстрела, и мы переполошим весь город, – грозно заметил он, хотя его мало кто боялся. Он любил припарковаться у здания суда и потягивать пиво, пока не заснет. А когда засыпал, то его уже не могла разбудить и целая армия, марширующая мимо.

Каким-то непонятным образом состояние Бобби Ли передалось взбудораженной толпе.

– Эти ублюдки могут прятаться где-нибудь поблизости, – заметил один из рабочих.

Дуэйн, сильно сомневаясь, направился к зданию суда в сопровождении Шорти. Карла осталась в машине допивать свой кофе. Дуэйн обошел площадь и вернулся в магазин, не обнаружив никаких признаков присутствия ливийцев.

– Город как стоял, так и стоит, – сказал он. Рабочие расселись по машинам по одному и по двое и начали разъезжаться в разные стороны, недовольные тем, что не удалось пострелять.

– Жаль, что не пришлось отвести душу, – проговорил один из тех, кому предстояло возвращаться на буровую.

– Можно отыграться на Бобби Ли, – предложил кто-то. – Это он поднял нас.

– Это была просто теория, – признался Бобби Ли, неожиданно заторопившийся позавтракать.

– Побыстрее отращивай бороду, – бросила ему Карла перед уходом.

– Зачем? – спросил Бобби Ли с обиженным выражением лица.

– Тогда будешь похож на настоящего идиота.

– Ты всегда относилась ко мне плохо, – уходя, сказал Бобби Ли.

Карла с Дуэйном пошли в старый отель, где Сонни ночевал. Он жил в малогабаритном номере, вернее, в одной комнатушке. Муры решили, что по каким-то своим соображениям он отправился на

долгую прогулку. Раньше Сонни любил подолгу ходить пешком, и те, кто наталкивался на него на загородных дорогах, останавливались и предлагали подвезти, полагая, что у него сломалась машина. Но Сонни лишь улыбался и отвергал их предложения. Кое-кто даже решил, что он малость того, если бредет один по пыльной дороге неизвестно куда.

В отеле Сонни не оказалось. Его комнату трудно было назвать шикарной – стояла лишь кровать да стул с карточным столиком. Столик был завален брошюрами и ценными бумагами тех компаний, в которые Сонни вложил свои деньги. Дуэйн быстро перебрал их. Эти компании производили странное впечатление. Так, одна изготавливала наушники, а другая – машины, которые сортировали яйца по размеру. Третья компания рекламировала способ, с помощью которого куриный помет можно было обратить в метан и использовать его в будущем в качестве топлива. На столике также валялись чеки и стоял арифмометр, покрывшийся пылью. К этому времени солнце уже поднялось высоко.

– Дуэйн, иди сюда, – послышался сверху голос Карлы.

Он нашел жену у окна крошечной комнаты на верхнем этаже. Она смотрела поверх крыш мойки и скобяной лавки в сторону тюрьмы.

В поле ее зрения попал искореженный остов старого кинотеатра, который был закрыт в начале пятидесятых по случаю снижения интереса к таким заведениям, а спустя несколько лет, во время сильной бури, сгорел. Уцелела только большая палатка, фрагмент балкона, билетная касса и каменная наружная стена. Старая женщина, которой принадлежал этот кинотеатр, умерла, так и не успев получить за него страховку. В последующие годы ее дети безуспешно пытались продать здание, пока, наконец, его не купил за две тысячи долларов Сонни. Сначала он говорил о восстановлении и открытии кинотеатра, но дальше разговоров дело не двинулось. Палатка, каменная стена и касса продолжали стоять, приходя с каждым годом все в большую ветхость. Городской совет в конце концов убедил Сонни снести стену, поскольку она при сильном ветре могла рухнуть и придавить кого-нибудь. Он снес ее и попытался продать камни, но они никому не оказались нужны, одна лишь Карла приобрела несколько штук из дружеских побуждений. Таким образом, от кинотеатра осталась палатка, билетная касса и часть балкона.

Дуэйн удивился, заметив, что Карла плачет. Он выглянул в окно и увидел Сонни, сидящего на балконе на одном из двух уцелевших кресел. Под ним лежал обуглившийся деревянный пол, а над головой сияло голубое утреннее небо.

– Я готова плакать вечно, глядя на него, сидящего там, – призналась Карла. – Сама не знаю почему, но мне хочется плакать вечно.

Они вышли из отеля и обогнули кинотеатр. Дверь у крошечной билетной кассы не закрывалась по крайней мере лет двадцать.

– Эй, Люк, пойдем покушаем, – сказал Дуэйн, ступая во внутрь. Порой он, по примеру Карлы, называл его так.

Через минуту Сонни спустился. Он был явно смущен.

– О Боже! – сказал он. – Кто-нибудь присматривает за моим магазином?

– Там вроде был Тутс, – успокоил его Дуэйн. Наступила неловкая пауза. Тогда к Сонни подошла Карла и обняла его.

– Ты так меня перепугал, что я даже перестала трещать без умолку, – сдавленным голосом сказала она, потом отошла в сторону, села на тротуар и разрыдалась. – Я жестоко обходилась с Бобби Ли, и у меня отвратительно от этого на душе. Что ты тут делал?