Шрифт:
Annotation
В Городе Улыбок всегда все счастливы. Обилие разнообразных развлечений, высокий уровень достатка, развитие технологий, медицины и постоянный контроль властями за "коэффициентом счастья" превратили это место в райскую утопию. Просто расслабься и наслаждайся жизнью. Но все ли действительно так просто и безоблачно в городе вечной весны? Стоит лишь перестать улыбаться, как все пойдет наперекосяк, и жителей ждет нечто более страшное, чем визит из Бюро Нравственности. Вот только, кое-кто задумал показать городу его настоящее лицо и омыть его улицы слезами. Придется ли горожанам по вкусу, когда им покажут их истинную сущность?
Гринь Роман
Гринь Роман
Город Улыбок
Город
Надо улыбаться, чтоб в живых остаться.
Надо у лыбаться, что б живым казаться.
Из песни группы Otto Dix
Ты смотришь на меня и думаешь, что в состоянии понять? Но смотреть и видеть - не одно и тоже. Ты любуешься моей красотой, увлекаешься мой изысканностью, очаровываешься замысловатостью, продуманностью и утонченностью каждого элемента. Может, ты видишь во мне совершенство? Может, я тот самый идеал, путь к которому полит кровью, слезами и потом? Может, я тот заслуженный приз для страждущей одинокой души? Но, что если нет? Снова обман, снова разочарование, снова боль? Не смотри на оболочку, не смотри на этикетку, в душе моей живут столь ужасающие демоны, что ты содрогнешься, когда увидишь их. Тебе захочется убежать, отвернуться, откреститься от этого, но я тебе не позволю. Я притяну тебя за уши, поверну лицом к бездне, я заставлю тебя смотреть широко раскрытыми глазами, я заставлю тебя полной грудью вдыхать сладковатый запах гнили, я заставлю тебя впитывать по капле мою историю, мою необычную природу и судьбу. И если ты захочешь осудить меня, презрительно плюнув в мою сторону - помни, что я - это ты, или ты имеешь шанс стать мною, или частью меня. Разница не так велика. Не обманывайся, если думаешь, что от пропасти всех нас отделяет больше одного шага. Я покажу тебе свою тьму, свое падение, свою деградацию, свою беспечность, но так же, и свое величие, величие человеческой души, порожденное от свободного выбора и права распоряжаться своей судьбой. Человеческие существа уникальны. Нет такого величия и такой низости, на которые они были бы неспособны. Вся гамма чувств и желаний, а так же все разнообразие порожденных ими деяний - все это просто впечатляюще. Сколько за людьми не наблюдай, они не перестают удивлять. И сейчас я расскажу тебе немного человеческой истории, моей истории. Ты ходишь по красивым улицам, любуешься архитектурой, наслаждаешься ухоженными парками и скверами, вдыхая пьянящий запах вечно цветущих деревьев, но ты даже не догадываешься какой я на самом деле, что у меня на уме. А я просто хочу показать это, я хочу раздеться перед тобой, раздеть свою душу. Такой вот душевный эксгибиционизм. Зачем я это делаю? Чтобы донести до тебя что-то? Что бы чему-то тебя научить? Нет! Просто я устал нести все это в себе, я устал быть тем, кем я не являюсь. Я - Город Улыбок! И вот моя исповедь...
Аркан XIII . Смерть. Последняя исповедь пастыря.
На большом экране заиграла уже привычная для всех горожан музыка. Меня даже передернуло от этих звуков. Хорошо, что Карл не заметил. Он очень невнимателен и слегка туповат - идеальный друг в наше непростое время. На экране появилась анимационная девочка с большимы глазками и жизнерадостной улыбкой. "Уважаемые жители города, - произнес ее детский голосок, - мы, первый информационный канал Смайл-сити, счастливы приветствовать вас в нашем вечернем выпуске новостей. Рады вам сообщить, что за этот день коэффициент счастья в городе вырос на одну целую и три десятых процента". Я невольно поморщился, хорошо, что Карл и этого не заметил. А даже если увидел бы, это не большой проступок, чтобы доносить. Да и не похож этот тщедушный тридцати шестилетний мужичок на доносчика. Кишка тонка! В наше время, чтобы быть информатором властей - нужно отличаться смелостью. Потому что им не нужны информаторы, они и так все обо всех знают.
"Не забывайте потреблять больше товаров и услуг ради процветания экономики нашего города и ради всеобщего благополучия! Ведь не зря у нас такие высокие зарплаты и такие низкие цены! Так что немедленно, - нарисованная девочка на гигантском стометровом экране топнула ножкой и сделала сердитое личико, - немедленно идите и купите себе какую-то новую красивую одежду, или порадуйте себя вкусняшкой! И чаще улыбайтесь! Ведь вы жители самого счастливого города на земле! А теперь давайте споем гимн нашего любимого города! Ну же, подпевай!".
Многие прохожие начали останавливаться и вместе с анимационной девочкой напевать слова гимна.
"Славься город наш великий
Прекрасный город смеха и улыбок,
Славься..."
Я нажал на газ. Сегодня я не мог это терпеть. Карл посмотрел на меня с удивлением.
– Кевин?!
– Прости, Карл! Что-то нездоровится, хочу быстрее домой!
Карл понимающе кивнул. Точнее, это ему казалось, что он понимает. А вот я уже ничего не понимал. После того, как я встретил того типа - все пошло наперекосяк. Я больше ни на чем не мог сосредоточиться. Даже моя сегодняшняя проповедь прошла из рук вон плохо. Многие прихожане почувствовали неладное. Джессика даже подошла ко мне со своей вечно сияющей улыбкой, чтобы поинтересоваться все ли в порядке. Последнее время она проявляет излишнюю внимательность к моей персоне. Может, она шпик из Бюро Нравственности? А может, просто запала на меня? К черту! Ей, я тоже сказал, что мне просто нездоровится. Быстрей бы попасть домой. Там я могу быть кем угодно и делать что угодно. Там можно все, здесь, на людях - крайне мало чего. Такие правила города. Мимо промчался аэромобиль кого-то из моих прихожан.
– Счастливого вечера, отче!
Я приветливо улыбнулся и помахал в ответ. Потом включил верхний боковой и перешел на соседнюю линию, на пять метров выше, потом провернул это еще раз и взял максимальную разрешаемую высоту. Сейчас мой аэромобиль несся примерно в тридцати метрах над землей. На этой высоте редко кого встретишь, а мне сегодня больше всего хотелось остаться в одиночестве. Вот и дом Карла. Он пожал мне руку и поблагодарил. Так же он сказал что-то о том, что я слишком много работаю, что мне нужно больше отдыхать, и что я просто святой человек, ведь люди слушают мои проповеди с замиранием сердца. Мы распрощались с широкими улыбками на губах, как и полагается добропорядочным гражданам Города Улыбок. Какой же он идиот, этот Карл. Люди слушают меня потому, что я умею красиво и вдохновляющее говорить. А занимаюсь я этим потому, что это самый простой и не пыльный способ зарабатывать здесь хорошие деньги. Все просто.
Я припарковал свой аэромобиль на воздушной стоянке, включил фиксирующие магниты и сигнализацию. Хотя, в последнем не было особой необходимости. В Рондо нет преступности. Может она есть на втором кольце, где живет средний класс, или на третьем кольце, среди трущоб, я не знаю, я давно там не был. Но Рондо - это сердце Смайл-сити, это рай на земле, тут все счастливы. По крайней мере, об этом постоянно уверяют гигантские стометровые экраны. Своими детскими голосами они сообщают о ежедневном росте коэффициента счастья. Никто, правда, не знает, что это за коэффициент, и как он измеряется, но мы верим. Не стоит сомневаться в могуществе и процветании города, сомневающихся может ждать кое-что похуже, чем общение с инспектором из Бюро Нравственности, или терапия в Городском Центре Счастья. Но, пока жизнь в Рондо похожа на рай, мы не задаем лишних вопросов и восхваляем Город Улыбок. В конце концов, у нас есть все. У нас такой уровень зарплат, что нам просто некуда девать деньги. И чтобы как-то избежать большого скопления капитала у граждан и дальнейшей инфляции, власти города постоянно придумывают новые увеселения или новый платный софт. Да, массовая компьютеризация всех сфер жизни - это весьма дорогостоящее удовольствие, которое могут позволить себе лишь жители Рондо. Жизнь во втором и третьем кольце Города Улыбок совсем не такая легкая и безмятежная.
Я прислоняю глаз к небольшому сенсорному экрану, и сканер считывает рисунок сетчатки. Компьютерный голос говорит: "Кевин Пароуз, городской священник, доступ разрешен".
– Кевин, как ты долго! Я так счастлива видеть тебя!
– Молодая красивая девушка встречает меня прямо на входе в мою квартиру.
– Детишки тоже рады.
– Заткнись!
– Ору я, захлопывая за собой дверь.
– Дорогой, что-то случилось? Если ты не улыбнешься, коэффициент счастья...
Она прерывает свою речь, ведь мой плотно сжатый кулак прилетает ей в челюсть. Женщина падает на пол.
– Кевин! Я так рада...
Я срываюсь, я наношу ей удар за ударом, снова и снова, пока из ее глаз не начинают торчать механические волокна, а через сплющенное лицо не будет видно системную плату.
– Кевииин... яяяя....таааак....раааадааааа...
Я наношу еще несколько ударов, и поломанная голосовая плата замолкает навсегда. Я разрываю блузку на ее груди, срываю юбку, трусики. Ее тело почти такое же, как у настоящей женщины и пахнет так же. А самое главное преимущество моей жены-гиноида это то, что она всегда безотказна и с ней можно делать все, что угодно. Я насилую ее все быстрее и быстрее, стараясь не смотреть на ее расплющенную голову. Двое деток-андроидов, мальчик и девочка, никак не реагируют на то, что я только что сломал их мать, а сейчас трахаю на их глазах. Точнее реагируют, но, так же, как и всегда, они широко улыбаются.