Город, в котором я живу.
Шрифт:
– Марк, иди к матери, - ей уже позвонили, и я поплелся домой, - ты уже ничего не сделаешь.
– Даже отец тогда сказал, что некромант не поможет, душу куда-то забрали и она не в загробном мире, так что я правда здесь не нужен. А вот маме рядом самое то.
Она сидела за столом на кухне, когда я вошел. Она на меня не смотрела, лишь горько плакала. Я сел рядом, обнял ее за плечи и поцеловал в макушку, она же разревелась мне в плечо и спустя пол часа себя истязаний уснула на моих руках. Уложил мать на кровать, укрыл пледом и пошел к отцу в кабинет. Там были его документы на наследство и еще много бумаг. Но меня они не интересовали, я искал дело, в которое попал мой отец. Папка нашлась в столе. А там записка для меня:
«Марк, если читаешь это письмо, значит меня нет!
Прости меня дурака, я узнал все что ты пережил и какую боль терпел, находясь рядом со мной. Об одном прошу, не бросай мать, она для меня все, пусть и ведьма! Я любил и тебя и ее, хоть мне и не положено. А дело не бери, оно запутанное. Одно могу сказать, что-то тут не чисто и простым ритуалом не пахнет. Следов нет, отпечатка нет, да и душу не призовешь. Так что пусть ищут другие, не ты. А ты живи!
С любовью, отец!»
А я глотал слезы, которое текли не прекращаясь из моих глаз. Выть от боли хотелось словно волку, но разбудить мать я не мог. Поэтому просто стоял и вчитывался в строки, чувствую, как бумага уже пропиталась слезами и стала мокрой. За столом отца просидел до самого утра, пока в квартиру не позвонили. Не став тревожить мать, открыл дверь. А там концилярия из сотрудников ордена. Они пришли с традиционной одеждой для погребения и попросили передать чтобы мама пришла завтра для подписи документов на отказ о содержании.
– Издеваетесь? – рыкнул я, - она и так страдает, а вы о каких-то деньгах?
– Парень, не шипи, - и протянул листок с номером, - это мой номер, и я хочу поговорить с твоей матерью, а не с тобой.
– И куда она пойдет, если вы заберете квартиру отца? На улицу?
– К тебе, - рассмеялся один из инквизиторов, он скорее всего не понял кто перед ним и пытается сойди за юмориста, - будет мамочка с тобой жить, - и снова засмеялся. Его спутники, отошли на несколько шагов в сторону, так как видели, кто я и знают чем это грозит.
– Щенок, - шипящие в моем голосе прибавили страху, а парню плевать, пришлось показать оскал, - еще одна шутка про мою мать и ты станешь короче на голову, - за спиной появились парные кадати, - я не шучу.
– Нежить! – выхватил он свои клинки и приготовился нанести удар, но вмешалась мама.
– Хватит! – а это уже моя мать, - у меня горе, а вы ругаетесь!
– Мам, они хотят забрать квартиру, - на что мама протянула договор и там написано черным по белому, что квартира ее. Отец выкупил ее и написал дарственную на маму. Так что они могут скалиться и злиться, но квартира им не достанется, - а если вы захотите сделать хоть что-то противозаконное, попробуйте, - и значок стражи у меня всегда с собой. Им я его и показал.
– Мы уходим, - это самый здравый поступок за сегодня. Захлопнув дверь, они ушли, а мама снова расплакалась и ушла в комнату. Я повесил папин иундир и пошел следом за ней. Она выгнала меня и сказала, чтобы все приготовил к похоронам. Дала денег и сказала что нужно.
Ближайшие пару дней я крутился по ритуальным делам. Заказа место на кладбище, гроб, панихиду в церкви, а это далось мне очень тяжко, батюшка видя кто я и что мне плохо, согласился выйти из церкви и все обсудить на лавочке, потом спросил а не хотел бы я изгнать демона из тела, на что рассказал что демон не засел во вне, а я сам в какой-то степени демон, поп еще сильнее испугался и говорил со мной все оставшееся время, заикаясь.
Ушел я довольный жизнью. Все сделал обо всем договорился, теперь к маме. А там все его коллеги по работе. Вот я снова попал. Пришлось натягивать шлейф и улыбку приветствия. Мама тоже держалась но никак не могла успокоиться и все у нее падало из рук. Так мы проводили отца, отдав ему дань памяти и уважения. Кто-то что-то говорил, я не запомнил. Уже вечером, когда отца схоронили, а мать еле стояла на ногах, я таки уговорил ее пойти отдохнуть.
– Мам иди отдохни, - и отправил ее спать.
Вечер поминок прошел спокойно, никто не попытался меня убить, как и закатить скандал. Так что все убрав и за последним инквизитором закрыв дверь, сам рухнул на кровать. Как только глаза закрылись, уснул.
Проснулся от того, что мама шуршала на кухне. Посуда не громыхала, но мылась и протиралась. Она делала вид, что спокойна, но как только посмотрела на меня, загрустила. Она всегда говорила, что похож я на отца, пусть сила во мне святая и не зародилась. Лицо мое будет напоминать его, так что мама просила приходить меня почаще, чтобы он не ушел из ее памяти так быстро.
– Буду к тебе приходить, не переживай, - и притянул ее к себе, целуя, - мам, я тебя люблю.
– И я тебя сынок, - и так мы распрощались. Переезжать я не стал, она сказала, чтобы я почаще заходил, а жить одной ей не привыкать. То отец на рейдах, то я на дежурствах. Так что она в какой-то степени и жила одна с приходящими к ней мужчинами. Так и будет теперь.
Следующие недели три я ходил мрачнее тучи, ко мне никто не подходил, даже шеф не решался беспокоить. А он начальник. Я же работал, и ни обращал внимание, ни на кого, лишь в один из холодных ноябрьских дней, когда Ким подошел с папкой, посмотрел в его сторону, а там, за спиной кумихо троица волкодлаков.
– Кииим? – смотрел я безотрывно на дверь камеры временного содержания, желая как можно скорее туда попасть.
– А?
– Кто их привел?
– Дрон, - это наш постовой Дронов, а мы сокращаем, - он на обед, - и тут посмотрел на меня, - Марк, нет!
– Да, - и Ким ошарашено посмотрел на меня, - иди Ким, а то и ты под раздачу попадешь, - стул поставлен на место, а пальцы с когтями на руках сами собой были облизаны и смазаны ядом.
Кима как ветром сдуло. Не знал он что я опущусь на банальную месть через смерть, но он ошибся. Я не буду их убивать сразу, они помучаются и испытают все то, что выпало мне. А жалеть их я не стану. Так что яд и когти готовы к применению. И мне плевать что будет. Месть, особенно кровная мне полагается.
Ким
Я со всех ног бежал к шефу. Марк задумал убийство, а за это его могут казнить. Так что его остановить может или шеф или мастер. А они как раз оба в кабинете, так что успеют, хоть один из них точно.
– Шеф, беда!
– Я занят! – послышалось из-за папки бумаг, в которую он был зарыт с головой, подписывая и ругаясь на чем свет стоит.
– Марк!
– Что с Марком? – а это мастер, - что он натворил?
– Еще ничего, но натворит, - и шеф оторвал взгляд от бумаг, стал внимательно слушать, - там трое волкодлаков, его убивавших, - тут уже насторожились оба, - он пальцы с когтями облизал и пошел в их сторону, а газа горят, клыки торчат, жуть!