Город воров
Шрифт:
— А. — Мужчина так ничего и не понял.
— Все в порядке, не волнуйтесь. Сегодня я тут в последний раз, больше не появлюсь.
Мужчина кивнул, пытаясь придумать, что бы еще сказать. Потом повернулся и снова пошел к машине. Но на полдороге остановился — ему что-то пришло в голову.
— Послушайте… может, вы хотите внутрь заглянуть? Ну там не знаю, посмотреть напоследок?
Дуг никак не ожидал такой любезности. Он увидел, что из-за занавески за ними наблюдает хозяйка дома. И представил, как они все вместе будут ходить по комнатам: парочка подозрительных
Предложение было заманчивым, но дом — это его мама, а она давно умерла.
— У вас дочка, да? — спросил Дуг.
— Да, — улыбнулся мужчина, но тут же настороженно нахмурился.
— Спит в той угловой комнате?
Мужчина посмотрел на окно, где еще виднелись следы от противопожарной наклейки «Осторожно, ребенок!» — и не понял, что ответить и надо ли вообще отвечать.
— Там занавески с дельфинами, — Дуг поднял указательный палец. — Вы их каждый вечер закрывайте. С улицы машины светят, лучи падают на потолок, кажется, что мимо пролетают приведения. Ребенок, лежащий в комнате один, может испугаться.
Мужчина кивнул, широко раскрыв рот.
— Спасибо, буду закрывать.
Дуг сел в «Каприс» и поехал вниз по склону.
Услышав стук в дверь, Криста пошла открывать, в чем была: в майке, рабочих штанах и пушистых тапочках. Она выпрямилась от удивления и посмотрела за спину Дуга, как будто ожидала увидеть еще кого-то.
— Что случилось?
Дуг пожал плечами, сам до конца не понимая, что же случилось.
— Да ничего.
Она сделала шаг в сторону, он вошел. Шайн, пристегнутая к своему липкому высокому стульчику в столовой, разбирала косу сыра на отдельные белые нитки. Раздавленный окурок в стоявшей на столе пепельнице еще дымился.
— Кажется, я проголодался, — заметил Дуг.
Криста ушла в кухню, а он опустился на стул возле стола, почувствовав, что к девяти вечера успел утомиться. Гибкие пальчики Шайн расплетали сыр, в ее близко посаженных глазах читалась тупая сосредоточенность, вялые губки складывались в ровную линию. С минуту в кухне гудела микроволновка, потом пропищала и умолкла.
— Я уезжаю, — бросил Дуг в кухню.
Тишина. Мягкие тапочки Кристы снова зашуршали по полу. Хлопнула дверца микроволновки.
— Ты вляпался в неприятности?
Дуг покачал головой, хотя она и не видела его.
— Не больше, чем обычно.
Открылся ящик, звякнули столовые приборы.
— Это из-за шухера в Городе?
Криста вернулась в комнату. Она была в курсе всех дел, и это раздражало Дуга. Джем слишком много ей рассказывал.
— А ты что об этом знаешь?
Криста поставила перед ним тарелку с курицей в сливочном соусе, над которой понимался пар. Положила вилку и нож. Густой соус был усеян кусками белого мяса. Но Дугу в тот момент что угодно показалось бы аппетитным.
Криста подняла нитку сыра со столика Шайн и покачала ею у губ дочери, словно птица-мать, раздобывшая червяка. Шайн не разомкнула губ, тогда Криста насильно запихала сыр ей в рот, но он тут же выпал обратно на стол. Криста сдалась и, поджав ногу, присела напротив Дуга.
— Когда вернешься?
Пар поднимался над тарелкой, словно завеса между ними. Дуг покачал головой.
Она смотрела на него пристально и с опасением.
— Это из-за ваших с Джемом дел?
У нее за спиной Шайн почти внятно произнесла: «Шеммммм».
— Типа того, — уклончиво ответил Дуг.
— Он знает?
— Возможно. — Дуг взял вилку и проверил, чистая ли она. — Я последний раз пойду у него на поводу. Можешь ему это передать от меня.
Криста кивнула.
— А потом?
Тонкая деревянная ручка ножа покрылась трещинами, проржавевшее лезвие болталось туда-сюда.
— Ты же знаешь, я всегда за ним присматривал.
— Только тебе это и было под силу.
— Да, но с меня хватит. Он хочет попытать счастье на одном крупном деле. Я пойду с ним. И уж пусть сам решает, завязывать потом или нет.
Криста напряглась, видя, что Дуг не шутит.
— Куда поедешь?
— Пока не знаю.
— Она с тобой едет?
Дуг почти донес вилку до рта. Но опустил ее, выдерживая прямой взгляд Кристы. Шайн одну за другой бросала нитки сыра на пыльный пол, а взгляд ее матери становился все более яростным, словно внутренний вопль брошенной женщины.
43. Цветочник
Глоунси вдруг понял, что ему напоминает холодильное помещение в лавке Цветочника — хранилище в банке. Комната в комнате. Толстая дверь с петлей для замка. И тишина внутри. Но вместо стопок купюр на полках лежали букеты цветов.
Почему цветочный магазин? Глоунси впервые задался этим вопросом. Почему не табачная лавка и не кулинария? Магазин на Главной улице был всегда, и Ферги им всегда управлял. Может, лавка досталась ему давным-давно в счет долга, и он, лишь раз коснувшись, переделал ее в самый отвратительный цветочный магазин на земле. Только когда лепестки становились бурыми и мятыми, как чипсы на самом дне пакета, Ферги убирал розу за два доллара из ведерка на витрине. Вода в вазах становилась темно-зеленой и пенистой, как в гавани — ее не меняли никогда. Это был единственный цветочный магазин, витрину которого украшали пластиковые виноградные лозы и шелковые цветы.
Ферги делал неплохие деньги на параде, посвященном победе в сражении на Банкер-Хилл. Собирал венки для победителей крупных заездов во время скачек на ипподроме «Саффолк-Дауне». Ходили слухи, что порой за день до скачек Ферги отправляет по почте счет владельцу лошади-победительницы. Он обслуживал и многие похороны. Со смертью Ферги был на «ты». Она преследовала его вместо утраченной совести. Двое его сыновей умерли. Один — от пыли, которой сам Ферги и торговал. А его дочь застрелили — она напоролась на засаду, устроенную для другого человека. Ферги же всякий раз оставался в живых, возвращался в свою подсобку и принимался плести венки. Над его рабочим столом, выпустив свои черно-золотые языки с надписями: «Доченьке», «Маме», «Жене», «Сыну», висели катушки лент.