Город Зверя(сборник фантастических романов)
Шрифт:
— У меня есть на примете, сэр, — Рорченоф. Он был боцманом на «Ильдико Ульсенне».
— Прекрасно. Где Уркварт?
— На такелаже, сэр. Он был там во время боя, сидит там до сих пор. Он не захотел ответить мне, сэр, когда я позвал его. Если бы я не заметил его дыхания, можно подумать, что он замерз.
— Попробуйте заставить его спуститься. В противном случае я займусь им сам.
— Слушаю, сэр.
Хансен вышел.
Ульрика задумчиво стояла рядом со своим сундуком.
— Чем ты так расстроена? — спросил Арфлейн, глядя прямо ей в глаза.
Она вздохнула и села, сложив руки.
— Я думаю, что мы сами виноваты в том, что случилось.
— Что ты имеешь в виду?
— Янека. То, как он себя вел. Мы заставили его сделать то, что он сделал.
— Я с самого начала не хотел брать его. Ты знаешь это.
— Но у него не было выбора. Он вынужден был присоединиться к нам, благодаря нашим же действиям.
— Я не просил его убивать меня.
— Возможно, ты заставил его решиться на это.
— Что ты хочешь от меня, Ульрика?
— Ничего.
— Мы вместе?
— Да.
— Случилось то, что случилось, — сев на койку, произнес Арфлейн. — Теперь ничего не изменишь.
Ветер бросал в иллюминаторы хлопья снега. Слегка покачиваясь на неровном льду, корабль шел вперед. Позже они лежали и слушали, как воет на палубе буря.
В полдень Арфлейн вышел на палубу и под обрушившимся на него шквалом снега поднялся по скользкому трапу на мостик, где уже стоял Рорсейн.
— Как вы, капитан? — спросил Манфред.
— Прекрасно. Где офицеры?
— Мистер Хансен наверху, а Уркварт спустился вниз. Я же управляюсь на мостике.
— Как корабль слушается руля?
— Вполне прилично для таких условий.
Рорсейн указал на такелаж. Темные, закутанные в меха фигуры двигались по реям. Паруса были зарифлены.
— Вы подобрали хороший экипаж, капитан Арфлейн. Как моя кузина?
Вопрос был задан осторожно, но Арфлейн без труда уловил в нем скрытый подтекст.
Корабль начал останавливаться. Прежде чем ответить, Арфлейн посмотрел в рубку.
— С ней все в порядке. Вы знаете, что произошло?
— Я ждал этого. — Рорсейн улыбнулся и поднял голову.
— Вы… — Арфлейн не решался задать вопрос. — Как?
— Это не мое дело, капитан, — перебил его Рорсейн. — Кроме того, все обитатели шхуны полностью в вашей власти.
Ирония была очевидна. Поклонившись Арфлейну, юноша осторожно спустился с мостика.
Арфлейн проводил его взглядом. Погода ухудшалась с каждым часом. Они шли к северу навстречу зиме. Без трети экипажа им придется нелегко на пути в Нью–Йорк. Арфлейн чувствовал себя измотанным как физически, так и духовно.
Как только погасли последние огни, на мостике появился Уркварт. Похоже, что гарпунщик пришел в себя. Держа гарпун на согнутой руке, он приблизился к Арфлейну.
— Теперь вы с этой женщиной, капитан? — безучастно спросил он.
— Да.
— Она уничтожит вас. — Сплюнув на ветер, Уркварт отвернулся. — Я прослежу, чтобы очистили крышки люков.
Внезапно Арфлейн подумал, что предостережение гарпунщика основано на обыкновенной ревности, которую он испытывал к Ульрике. Ведь она приходится ему сводной сестрой. Это объясняло и сильную неприязнь Уркварта к Ульсенну.
Прежде чем спуститься вниз, Арфлейн еще около часа простоял на палубе.
Глава 18. ТУМАН
По мере продвижения корабля к северу осень быстро сменялась зимой. С каждой неделей погода становилась все хуже. Из–за непрекращающихся снежных бурь скорость упала почти до нуля. До Нью–Йорка оставалось несколько сотен миль.
Видимость сократилась до предела. Если прекращался снег, корабль окутывал туман, такой плотный, что уже на расстоянии двух ярдов предметы полностью терялись из виду.
В каюте Арфлейна любовники тесно прижимались друг к другу, объединенные не столько страстью, сколько общими бедами. Манфред Рорсейн посетил Ульсенна, доложив Арфлейну, что узник переносит заключение с определенной стойкостью и даже с юмором.
Арфлейн никак не отреагировал на эту новость. Его природная молчаливость настолько усилилась, что в отдельные дни он не произносил ни слова, с утра до ночи лежа на койке в каюте. В такие дни он ничего не ел. Ульрика лежала рядом с ним, положив голову ему на плечо и прислушиваясь к ударам полозьев о лед, скрипу рей, шуму падающего на палубу снега. Временами казалось, что каюта движется отдельно от корабля. В эти моменты к Арфлейну возвращалась страсть. Он с каким–то отчаянием предавался любви, как если бы это было в последний раз. После этого он выходил на затянутый туманом мостик и молча выслушивал от офицеров отчет. Для экипажа он сделался зловещим призраком, и все они, за исключением Уркварта, чувствовали себя неловко в его присутствии. Они замечали, как резко состарился Арфлейн. Его лицо избороздили морщины, плечи поникли. Он редко смотрел на своих матросов, безразлично наблюдал за падающим на палубу снегом, тяжело вздыхал, нервно теребя бороду. В то время как Хансен и Рорсейн были удручены состоянием капитана, Уркварт намеренно не замечал его. Со своей стороны Арфлейн не обращал внимания ни на Хансена, ни на Рорсейна. Уркварта же он старательно избегал. Не раз, стоя на мостике, он быстро спускался к себе в каюту, едва завидев гарпунщика. Обычно Уркварт не замечал его бегства, но однажды легкая улыбка скривила его губы.
Хансен часто разговаривал с Рорсейном. Юноша был для него единственным человеком, которому он мог доверить свои опасения. Экипаж охватила апатия, вызванная вынужденным бездельем.
— Мне часто кажется, что когда–нибудь мы остановимся окончательно, — признался как–то Хансен, — и проведем остаток жизни среди этого тумана…
Рорсейн понимающе кивнул.
— Выше голову, мистер Хансен. Все образуется. Судьбе угодно, чтобы мы добрались до Нью–Йорка.
— Я хотел бы, чтобы капитан сам сказал об этом команде, — мрачно ответил Хансен. — Я хотел бы, чтобы он сказал им хоть что–нибудь…
Рорсейн вновь задумчиво кивнул.
Глава 19. СВЕТ
На следующее после этого разговора утро Арфлейна разбудил стук в дверь. Медленно поднявшись, он прикрыл тело Ульрики мехами, оделся и открыл дверь.
Окутанный туманом, в коридоре стоял Манфред. Руки юноши были горделиво сложены на груди, голова высоко поднята.
— Могу я поговорить с вами, капитан?
— Позже, — проворчал Арфлейн, бросив взгляд на лежащую в постели Ульрику.