Город Зверя. Хроники Кейна
Шрифт:
Я продолжал его трясти.
— Скажи!
Вдруг за моей спиной раздался голос — холодный, насмешливый, зловещий.
— Оставь беднягу в покое, Майкл Кейн! Я могу ответить на твой вопрос еще лучше, чем он. Мои стражники услышали шум в кладовой, и я пришла сама разобраться. Я предполагала, что ты можешь пожаловать в Аргзунию.
Я развернулся, не распрямляясь, и взглянул снизу вверх в глубокие злые глаза темноволосой женщины, игравшей во всем этом роль, которая долго для меня была тайной. Но сейчас я все узнаю.
— Хоргул! Кто ты?
— Я — королева аргзунов, Майкл
— Ты! Это все твоих рук дело! Но как ты смогла стать королевой этих гигантских дикарей? Как тебе, женщине, удалось заполучить над ними такую власть?
— Я имею власть над тем, кого они боятся, — улыбнулась Хоргул.
— А кто это?
— Скоро узнаешь. — В комнату ввалились синие великаны. — Схватить его!
Я попытался встать, но споткнулся о дрожавшего на полу раба и прежде, чем смог восстановить равновесие, на меня навалились полдюжины аргзунов.
Я отбивался руками и ногами, но вскоре они связали мне руки, а Хоргул стояла и смеялась в лицо, сверкая своими острыми белыми зубами.
— А сейчас, — сказала она, — ты узнаешь, какое наказание ждет тех, кто осмеливается нарушать планы королевы аргзунов.
XII. Логово Зверя Наала
— Отведите его в мои покои, — приказала страже Хоргул. — Сначала я его допрошу.
Мне пришлось идти за ней по лабиринту холодных, продуваемых насквозь коридоров, казавшихся мрачными при неверном свете фонарей, пока мы не пришли к огромной двери из тяжелого дерева, отделанного серебром. Надо сказать, у аргзунов были весьма своеобразные представления о красоте.
Дверь открылась, и мы вошли в комнату, теплую от горящего в огромном камине огня. Повсюду были набросаны шкуры животных и тяжелые ковры. Гобелены искусной работы — вероятно, трофеи, приобретенные в грабительских набегах, — покрывали стены и окна, отчего в комнате и было так тепло.
Тяжелый комод, высотой мне до пояса, стоял у огня. На нем были выставлены кувшины с вином и блюда с фруктами и мясом. Огромный, покрытый меховой накидкой диван был напротив, а вокруг него были расположены скамьи и резные деревянные стулья.
Не очень богатые по меркам цивилизованного юга, покои королевы казались просто роскошными по сравнению с тем стилем жизни аргзунов, о котором я уже успел составить некоторое представление.
Над камином висел гобелен, гораздо хуже выполненный, чем все остальные. На нем было изображено то же существо, которое я уже видел на знамени королевы — таинственный Зверь Наал. Он выглядел угрожающе, и я заметил, что стражники старались не смотреть на его изображение, словно они его боялись.
Я был, конечно, крепко связан, и Хоргул было нечего бояться, когда она велела стражникам уйти. Я стоял прямо, глядя поверх ее головы, а она вышагивала передо мной, бросая на меня странные взгляды. Это продолжалось
Вдруг она взглянула на меня, размахнулась и изо всех сил ударила меня по щеке. Я продолжал держаться, как раньше.
— Кто ты, Майкл Кейн?
Я не отвечал.
— В тебе что-то есть. Что-то, чего я никогда не встречала в других мужчинах. Что-то, что может мне… понравиться. — Ее голос стал тише, она подошла ко мне вплотную. — Я не шучу, Майкл Кейн, — сказала она. — Твоя судьба будет ужасна, если… если ты не примешь меры, чтобы предотвратить то, что должно произойти по малейшему моему знаку…
Я молчал.
— Майкл Кейн! Я женщина. И женщина очень… впечатлительная. — Она тихонько засмеялась, и в ее смехе послышалась ирония по отношению к себе самой. — Я оказалась здесь не по своей воле. Хочешь услышать, как я стала королевой аргзунов?
— Я хочу только знать, где Шизала, — сказал я наконец. — Где она?
— Ну, пока что ей не причинили вреда. А может, и никогда не причинят. Я решила ее судьбу, она должна сложиться интересно. Она не умрет, но, вероятно, я смогу ее приручить. Зачем убивать правительницу Варнала, если можно просто держать ее у своих ног, как вечную рабыню.
В моей голове пронесся целый вихрь мыслей. Итак, Шизала не должна умереть, по крайней мере, пока. Я почувствовал облегчение: значит, у Дарнада будет время, чтобы прийти и попытаться спасти ее. Я немного расслабился, наверное, даже улыбнулся.
— Кажется, ты в хорошем настроении. Ты неравнодушен к этой женщине. — В голосе Хоргул я услышал нетерпение.
— С чего мне быть к ней неравнодушным?
— Это хорошо, — сказала она почти про себя. Походкой пантеры она подошла к дивану и улеглась на него, демонстрируя мне свое прекрасное тело. Я продолжал стоять на своем месте, но теперь я смотрел прямо в ее горящие глаза. Через несколько мгновений она отвела взгляд.
Глядя в пол, она начала рассказ:
— Мне было всего одиннадцать, когда аргзуны напали на караван, в котором мне с родителями довелось путешествовать недалеко от северных границ Владнярии. Враги многих тогда убили, в том числе моих мать и отца, но некоторых забрали в рабство, как меня.
Я понимал, что она пытается растрогать меня, и если она говорила правду, я ей действительно сочувствовал за все то, что ей пришлось в детстве пережить. Но учитывая ее преступления, я не мог ни простить, ни оправдать ее.
— В те дни, — продолжала она, — аргзуны были разобщены. Часто бои кипели даже из-за пещер. Ничто не могло сплотить множество раздробленных семейных кланов, нормой отношений между которыми были кровавая вражда и вызываемые ею ежедневно сражения. Единственное, что могло их объединить, и то на время, был страх, который они испытывали перед Зверем Наалом, обитавшем в подземных коридорах под полом Великой пещеры. Его обычной добычей были аргзуны. Зверь выползал из своих подземелий, хватал кого-нибудь и снова уползал. Аргзуны верили, что Зверь Наал — порождение Рахарумары, их главного божества. Они не смели даже попытаться убить его. Когда могли, они приносили ему в жертву своих рабов.