Города-государства Древней Руси
Шрифт:
В самой же Ростовской волости складывается своеобразная ситуация равновесия между тремя крупнейшими городами: Ростовом, Суздалем и Владимиром. В этом особенность социально-политического развития Ростовской земли, сравнительно с другими землями Руси.
В. И. Сергеевич считал, что вокняжение Андрея явилось результатом народного вечевого решения {85} . Полемизируя с ним, С. В. Юшков говорил о том, что «на отни столе» Андрея посадили якобы правящие верхи {86} . По мнению Л. В. Черепнина, «Андрей Боголюбский был ставленником суздальского боярства, действовавшего в союзе с городским патрициатом. Ни о каком участии веча в посажении Андрея данных нет. Действовал, по-видимому, городской совет» {87} . С точкой зрения
Из более поздней летописной записи узнаем, что вечевое решение 1157 г. было нарушением крестного целования, которое в свое время дали ростовцы, суздальцы и владимирцы Юрию: тогда народ давал обещание признать князьями младших сыновей Долгорукого {90} . Теперь он передумал и избрал на княжеский стол старшего Юрьевича. Все это — примечательные факты. Из них, во-первых, заключаем, что уже и в правление Юрия князь должен был входить в соглашение с вечевыми общинами главных городов Ростово-Суздальской земли. Во-вторых, они показывают самостоятельность этих общин, способных поставить угодного себе князя. В данной ситуации князья выступают больше пассивной стороной, чем активной. Вече — последняя инстанция, где решаются судьбы княжения.
Если же попытаться понять причину, почему выбор пал на Андрея, а не на младших его сородичей, то надо сказать, что Андрей к данному моменту был самым популярным из Юрьевичей. Он снискал себе уважение и любовь необыкновенной храбростью, полным неприятием Киева и привязанностью к Ростовской волости. Как известно, своим местопребыванием Андрей избрал город Владимир, в результате чего «мезинный» город стал княжеской резиденцией. Это был большой успех городской общины Владимира на пути к самостоятельности по отношению к старшим городам Ростову и Суздалю. Уход Андрея во Владимир был обусловлен не столько желанием князя, сколько конкретными обстоятельствами развития волостной жизни в Ростовской земле {91} .
Городские общины Северо-Восточной Руси решают судьбы не только князей, но и церковных иерархов. В 1159 г. «выгнаша Ростовци и Суждалци Леона епископа, зане оумножил бяше церквь грабяи попы» {92} . Изгнание не пошло Леону на пользу: вернувшись, Леон опять повел себя вызывающе, на этот раз в своей проповеднической деятельности. Богословский диспут между Леоном и владыкой Феодором происходил «пред благоверным князем Андреем и предо всеми людми» {93} . Отсюда делаем вывод: люди, т. е. массы городского и сельского люда, контролировали деятельность церкви.
О суверенитете общин главных городов в изучаемых землях свидетельствует и «Суждальскыи сол Илья», которого встречаем в летописи под 1164 г. Подчеркнем еще раз: перед нами не княжеский посол, а суздальский. Следовательно, в рассматриваемое время Ростово-Суздальский город-государство, пользуясь государственным суверенитетом, направлял своих послов в Византию. Вероятно, мы можем говорить о том, что в середине XII в. становление города-государства в Ростово-Суздальской земле состоялось.
Завершение становления города-государства сказалось и на других аспектах политической деятельности Ростово-Суздальской земщины. Не случайно «преемник Юрия Андрей отказался от широких южнорусских планов своего отца» {94} . Теперь внимание земли обращено на расширение даней, на укрепление границ города-государства. С этой целью в 1166 г. сын Андрея Боголюбского Мстислав ходил «за Волок» {95} , а спустя
Борьба между городами-государствами заметно накаляется. В 1169 г. ростово-суздальское войско в союзе с муромскими и рязанскими войсками пришло в Новгородскую землю и «много зла створиша села все взяша и пожгоша и люди по селом исекоша». Новгородцам пришлось затвориться в городе. Это была настоящая «пагуба» Новгороду и его волости {97} .
Отражением политики освоения новых территорий были и походы на болгар, которые начинаются именно при Андрее Юрьевиче. Большой поход был предпринят на Болгарию. Главную роль в походе сыграли «пешцы», т. е. пешее ополчение города-государства {98} . Постепенно формируется ростовско-болгарское пограничье.
Все это конечно не значит, что Ростово-Суздальская земля отказалась от борьбы за Киев. В 1159 г. осажденный «во Въсчижи» Святослав Владимирович весьма обрадовался, когда услышал «идуща Изяслав Андреевича с силою Ростовьскою…» {99} . Но то была политика уже другого рода. Как подметил А. Е. Пресняков, это был переход к политике сходной с галицкой, политике ослабления Киевщины {100} . Апофеозом ее стал поход ростовцев, суздальцев, владимирцев с князем Мстиславом и другими князьями на Киев. Киев был взят, «чего не было никогдаже», и разграблен северо-восточным воинством {101} .
Ростово-Суздальская земля усиливается настолько, что в 1172 г. Андрей посылает в Киев княжить Романа Ростиславича, и «прияша его с честью Кыяне» {102} . «С честью» принимают и новгородцы «детя» Андрея Юрия {103} .
Так развивался город-государство в Северо-Восточной Руси в период княжения Андрея Юрьевича, прозванного «Боголюбским».
В связи с его смертью, неожиданной и трагичной для современного наблюдателя, летописец помещает в своей хронике рассказ, внимательный анализ которого позволяет нам приблизиться к пониманию внутренней социально-политической жизни Ростовской земли. Особый интерес представляет рассказ летописца о событиях, последовавших за убийством князя Андрея: «Горожане же Боголюбьци разграбиша дом княжь и делатели, иже бяху пришли к делу, золото и серебро, порты и паволокы, имение, ему же не бе числа и много зла створися в волости его: посадников и тивунов домы пограбиша, а самех и деские его и мечникы избиша, а домы их пограбиша, не ведуще глаголемаго: „идеже закон, ту и обид много“. Грабители же и ись сел приходяче грябяху. Тако же и Володимери, оли же поча ходити Микулиця со святою Богородицею в ризах по городу, тожь почаша не грабити» {104} .
Как явствует из летописного рассказа, смерть князя послужила сигналом к грабежам. С подобными грабежами мы уже не раз встречались в других землях Древней Руси и видели, что это не акты простого разбоя, а своеобразный способ перераспределения богатств на коллективных началах. Что касается грабежей в Боголюбове и во Владимире, то они продолжались несколько дней и носили легальный характер. К ним оказалось причастно и население окрестных сел. Помимо княжеского имущества, разграблению подверглось также имущество его чиновников: посадников, тиунов, детских и мечников. Летописец истолковывает убийство княжеских людей обидами, творимыми власть предержащими. Конечно, тут на лицо элементы социального протеста. Вместе с тем грабеж имущества людей из княжеского окружения нельзя понять, не учитывая древних традиций, о которых мы только что говорили. Хотелось бы также обратить внимание на одну чрезвычайно яркую деталь: представители княжеской власти беспомощны перед лицом народа, который расправляется с ними с необычайной легкостью. О чем это говорит? Прежде всего о том, что княжеский аппарат власти был еще довольно слаб. Сила же была на стороне народа.