Города-государства Древней Руси

Фроянов Игорь Яковлевич

Заканчивая главу о Рязанской земле в книге «„Русская земля“ и образование территории Древнерусского государства», А. Н. Насонов писал: «По состоянию материала имеем возможность только частично, фрагментарно восстановить историю образования Рязанской территории» ^{83} . Это, действительно, так. Материал по Рязанской земле не богат. Однако имеющиеся у нас в руках сведения позволяют сделать вывод, что Рязанская земля развивалась так же, как и другие земли Древней Руси. Это отнюдь не было «феодальное полугосударство», как считал А. Н. Насонов ^{84} . В результате формирования территориальных связей, пришедших на смену родоплеменным отношениям, на юго-востоке сначала возникает Муромская волость, из которой впоследствии выделяется Рязанский

город-государство. И в Муроме, и в Рязани мы встречаем суверенные общины. В дальнейшем можно наблюдать выделение из Рязанской земли новых городов-государств. Развитие волостной жизни в этом направлении было прервано страшным татаро-монгольским ударом, который Рязанская земля приняла на себя первой.

Заключение

Заканчивая настоящее исследование, мы хотели бы особо подчеркнуть несколько моментов, имеющих для понимания отечественной истории фундаментальное, как нам представляется, значение.

Анализ исторического материала убеждает в том, что социально-политическое развитие Руси XI — начала XIII вв. протекало в едином русле. Нет оснований, скажем, противопоставлять в этом отношении Юг и Север, Киев и Новгород, полагая, будто волховская столица конституировалась на республиканских началах, а днепровская — на монархических ^{1} . Нельзя, разумеется, игнорировать местные особенности, различия в темпах формирования социально-политической организации. Однако в целом древнерусские земли-волости демонстрируют принципиальное тождество исторических судеб вплоть до Батыева нашествия.

Исторические данные позволяют проследить, как рождались и росли в Древней Руси городские волости (земли), возникшие на обломках возглавляемого некогда Киевом восточнославянского племенного суперсоюза, который распался в конце X — начале IX вв. под воздействием разложения родоплеменного строя ^{2} . Эти городские волости принято называть княжествами, т. е. монархиями. Их даже уподобляют западноевропейским королевствам, нивелируя тем самым историю Руси и раннесредневековых стран Западной Европы ^{3} (исключение делается только для Новгорода, провозглашаемого боярской феодальной республикой).

Мы наблюдаем на Руси XI–XII вв. иную картину: городские волости-земли этого времени — не княжества-монархии, а республики, принявшие форму города-государства. Появление таких городов-государств ничего общего с феодальной раздробленностью не имело, поскольку генезис феодализма тогда находился лишь в начальной стадии, и древнерусское общество переживало переходный (дофеодальный, по терминологии А. И. Неусыхина) период от доклассового строя к классовому, феодальному ^{4} . Именно этому переходному обществу, базировавшемуся на территориальных связях, в отличие от предшествующей родоплеменной социальной системы, в основе которой лежали родственные отношения, и соответствовали города-государства как разновидность политической надстройки. Они были новой ступенью политической эволюции Руси.

Сравнительно-историческое изучение древнерусских городов-государств обнаруживает некоторые черты сходства с полисами античного мира. Так, для полиса и древнерусского города-государства одинаково были характерны единство города и сельской округи, эффективная форма социально-политической организации — республика. Как у полиса, так и у древнерусского города-государства исходной социальной ячейкой являлась сельская община, обоим организмам была присуща яркая выраженность общинных форм быта. В Древней Греции и на Руси XI — начала XIII вв. большую политическую и военную роль играло народное ополчение. И там и здесь важное место в народном ополчении принадлежало общинникам-земледельцам. И на Руси, как это было в Античной Греции, существовала определенная аристократическая прослойка (боярство), поставлявшая политических лидеров для того или иного города-государства. Мы даже наблюдаем здесь аналогичное древнегреческой практике сознательное избрание народом социальных посредников для безотлагательного упорядочения гражданских дел. В качестве примера может служить избрание киевлянами Владимира Мономаха, разрешившего «мятеж и голку в людях». Быть может, это покажется слишком смелым сопоставлением, но мы видим известное сходство в деятельности

Солона и Владимира Мономаха. Наконец, сходство выступает и в формах внешнеполитической жизни. В Древней Греции более могущественные города подчиняли себе меньшие города. То же мы видим и на Руси, где главный город господствует над пригородами, которые тяготятся этим господством и стараются приобрести независимость и самостоятельность ^{5} . Следует также заметить, что полисы античной Греции, как и «города-государства Древней Руси, прекратили свое историческое существование (во всяком случае в качестве полноценных, независимых организмов) в силу внешнего воздействия, в результате массированного стороннего вмешательства» ^{6} .

Наряду со сходными явлениями в истории античной Греции и Руси XI–XII вв. очевидны и существенные различия. Главное из них заключалось в том, что Древняя Русь стояла на грани двух эпох: доклассовой и раннеклассовой. Переходный характер древнерусского общества, с присущей ему общинностью без первобытности ^{7} и вытекающим отсюда демократизмом общественных отношений, обусловил становление республиканского строя на Руси XI–XII столетий как демократического, воплощавшего политическое творчество народных масс. Пик выражения народоправства — народные собрания-веча, возвышавшиеся над княжеской властью.

Древнерусские республики (города-государства на общинной основе) ^{8} прекратили свое существование под ударами нашествия кочевников и тяжестью вражеского ига. Они послужили строительным материалом для новой формы политической организации — княжеств (раннефеодальных монархий), объединение которых вокруг Москвы и создание единого Русского государства позволили обрести национальную независимость. Вместе с тем монархическая власть очень скоро превратилась в инструмент порабощения народных масс и установления крепостного права. Но народ свято хранил воспоминания о славном прошлом, запечатлев их в своем монументальном героическом эпосе.

Свободолюбие, демократизм и коллективизм сложились в отличительные свойства характера наших предков еще во времена Древней Руси, ставшей колыбелью трех братских народов — русского, украинского и белорусского. Ни иноземное иго, ни гнет крепостничества и царизма не в силах были искоренить эти замечательные нравственные качества, проявлявшиеся так или иначе то в казацкой вольнице, то в потрясавших крепостническое здание крестьянских войнах, то в обыденной жизни деревенских общин. Далеко не случайно декабристы в своих планах переустройства русского общества отводили свободолюбивым, демократическим и общинным традициям народа существенное место. К. Ф. Рылеев, например, полагал, что «Россия и по древним воспоминаниям и настоящей степени просвещения готова принять свободный образ правления». Поэтдекабрист мечтал о том времени, когда «воскреснет древняя свобода». Руководители тайного общества «думали основываться вообще на правах народных, и в особенности на затерянных русских». Катехизис С. И. Муравьева-Апостола предусматривал не установить, а «восстановить свободу в России» ^{9} .

Традиции свободолюбия, демократизма и коллективизма народа приобретают особое звучание сейчас, когда в нашей стране назрела настоятельная потребность демократических преобразований во всех сферах общественной жизни. Исследование этих традиций, восхождение к их истокам являются актуальнейшей задачей современной исторической науки, ибо история неделима: она — не просто смена времен, чередование событий, а неразрывная связь эпох поколений, она — единый поток, где прошлое живет в настоящем и переходит в будущее.

Комментарии

Предисловие

¹Фроянов И. Я. Киевская Русь. Очерки социально-политической истории. Л., 1980. С. 216–243.

²Дворниченко А. Ю. Городская община Верхнего Поднепровья, и Подвинья в XI–XV вв.: Автореф. канд. дис. Л., 1983.

³Фроянов И. Я., Дворниченко А. Ю. Города-государства в Древней Руси // Становление и развитие раннеклассовых обществ: Город и государство / Под ред. Г. Л. Курбатова, Э. Д. Фролова, И. Я. Фроянова. Л., 1986.