Города в поднебесье
Шрифт:
В общем, наверно, хорошо, что не мне этим придётся воспользоваться… Если до того, как я увидел реализацию своей идеи, я и сам хотел бы прокатиться на такой штуке, то сейчас бы предпочёл даже не стоять под ней, когда вниз понесётся Рубари. Хотя он сам уверял меня, что всё будет отлично. Пользовался, гад такой, тем, что за его бородой и шевелюрой лица не разглядеть — и наверняка ухмылялся.
А ещё у нас было ведро — и я был уверен, что рано или поздно именно мне и придётся таскать в нём воду… Самое неприятное, что всё это мы тащили на своём горбу в обход центра города по очередным сугробам, которые за вчерашний вечер и ночь намело. Причём, мне достались гарпуны и ведро — я и не сомневался в умении Рубари переваливать
Спустя два часа ходу с нелёгким грузом мы, наконец, достигли порта — а вот по расчищенным улицам весь город в обход можно было бы пройти за полчаса… Я первым двинулся к лестнице и поскользнулся на первой же ступеньке, упав в снег и удерживая ведро и гарпуны на вытянутых руках. Из-за чего больно приложился спиной…
— В-дро в-кинь! — посоветовал Рубари, подходя к лестнице и присматриваясь к ней, пока я пытался подняться.
— Как так? — удивился я. — А зачем я его тащил?
— На вс-кий сл-чай! — заявил Рубари. — Сам так ск-зал!
Пришлось напрячь память и признать, что да — я сам и потребовал включить ведро в список необходимого, хотя и Нанна и Рубари убеждали меня, что уж этого-то добра в городе завались. Их даже самые обнищавшие мародёры брать не станут…
Я со вздохом поставил ведро в снег — чуть в стороне от лестницы, чтобы потом об него не спотыкаться. Проверил я заодно и логос над дверями в администрацию порта — и даже его разглядел. Вот же! Становлюсь опытным домушником!.. А потом начал восхождение наверх, внимательно глядя под ноги и крепко держась за скользкие перила.
В последнюю оттепель дерево нагрелось, снег на нём поначалу таял, а потом — замёрз. В общем, теперь вся лестница была покрыта сплошной коркой льда. Спасибо, природа! Важное дело за нас сделала, и ведро было теперь не нужно… Вроде бы радоваться надо, а я как-то весь сразу расстроился. И ещё больше расстроился, когда понял, что совершенно зря тащил три гарпуна. Швартовочный канат, усиленный логосами, был здесь только один.
— З-п-сные в ст-р-нку л-жи! — попросил Рубари, махнув на край площадки.
— А зачем нам тогда три гарпуна? — спросил я, а потом вспомнил и сам же ответил. — А, ну да, на всякий случай…
Рубари показал мне согнутую в локте и повернутую тыльной стороной правую руку со сжатыми в кулак пальцами — это здесь означало в равной степени одобрение сказанному, знак победы и «так держать». В общем, изошёл на сарказм, гад такой, и всё из-за моей чрезмерной предусмотрительности! А вот спасёт она ему как-нибудь жизнь — будет знать!..
Один гарпун я передал Рубари, а два оставшихся сложил на краю площадки у перил. Рубари споро привязал гарпун хитрым узлом к канату. Затем привязал один из тросов к опоре вышки, другой его конец отдал мне, после чего скинул остальные канаты и сказал:
— Как сп-щусь — скинь! А п-том сам сп-ск-йся и т-пай к н-жн-му д-му! — и вот так налегке и отправился дальше…
А я скинул ему канат, когда он спустился, взял оставшиеся и понуро поплёлся следом. Дважды чуть не поскользнулся и не упал, но всё же справился и устоял на ногах. В душе появилось стойкое ощущение приближающегося приступа невезения… Впрочем, это оно припозднилось — можно было ещё на злополучном ведре догадаться…
На крышу Рубари выбирался сам — за что ему вообще большое спасибо. Внутри он удивительным образом не нарвался на скамори, ничем не загромыхал и вообще вёл себя предельно осторожно. Сверху упала заранее подготовленная верёвка, а я привязал канат к поясу и со вздохом начал путь на крышу. Я пролез мимо семи комнат, в окна которых смог заглянуть — и в пяти из них обнаружил белые калачики спящих тварей! Вот как так-то?..
— В комнатах полно скамори! Как ты вообще прошёл? — возмущённо прошептал я, выбираясь на крышу.
— Я не з-х-дил в к-м-н-ты! — пожал плечами Рубари, не обратив на моё возмущение ни малейшего внимания.
Впрочем, натянув с моей помощью канат у печной трубы, он всё-таки не стал выходить через дом, а тихонько спустился по верёвке… Через дом пришлось идти мне, когда я сбросил ему второй канат и повесил на плечо все оставшиеся.
Сколько бы я не жил здесь, но вот в таких многоквартирных домах пока ещё не бывал. Местные трущобы отличались тем, что все дома в них были рассчитаны на одного владельца. Правда, многие жители сдавали комнаты, но ведь комната — это совсем не квартира. Здесь были именно квартиры — по три на каждом этаже. И, судя по всему, квартиры большие. Но я в них заглядывать не стал, несмотря на то, что почти все двери были гостеприимно распахнуты. Спасибо, не хочу… Видел ведь, сколько внутри скамори дрыхнет…
Впрочем, забегая вперёд, со временем я узнал, что, видимо, многие из этих скамори вовсе не дрыхли — они были мертвы. Состоятельные люди часто владели жезлами наподобие посохов стражей. Да, убойность у них была не настолько большая — но на мелких скамори вполне хватало. А мёртвый скамори, как я тоже узнал позднее, от спящего отличается разве что запахом. Мёртвый пахнет разложением и гнилью…
А ещё в свете фонаря, которым освещал себе путь, я увидел её! Дитя информационной эры! Предшественника новостных агрегаторов! Газету! Настоящую газету, лежащую на столике в прихожей. Я, как заворожённый, смотрел на это чудо из прошлой жизни, и руки мои почти тряслись. Боже, боги и изначальные, как же мне хотелось взять её в руки! Утолить свой информационный голод! Узнать, что вообще происходит в этом странном мире за пределами Экори!..
Сжав зубы, я всё-таки прошёл мимо. Было не место и не время читать газеты. Вот куплю себе настоящую квартиру на цивилизованной скале, буду выписывать газеты и журналы — и читать, читать, читать… Может быть, на кухне за утренним чаем, а, может быть, вообще в кресле-качалке на балконе, увитом плющом… Или хоть в туалете, на худой конец. А пока мне очень надо было раздобыть логос огня.
Вот так, точка за точкой, мы прошли весь маршрут до скалы. Остаток времени мы провели у нашего подъёмника, подготавливая его к тому, что поднимать нас придётся Нанне. Девочка сама предложила свою помощь, а я немного вспомнил механику — и всё-таки согласился. Для этого мы добавили к бобине ещё четыре троса. Хвост нового троса, оставшийся после накручивания, тянулся к краю обрыва, а к нему можно было прицепить бочку, которую мы забили камнями доверху. Снизу под неё были вставлены несколько круглых палок, а рядом лежал рычаг, которым девочка сможет по нашему сигналу столкнуть её в пропасть. Таким образом, первые двести метров можно было преодолеть весьма быстро.
Однако я всё-таки надеялся, что Рубари успеет подняться сам — и поможет подняться мне. Да, вот в этом пункте наш план откровенно хромал… Кто добежит первым — и хватит ли нам запаса в двести метров? Но и сделать ничего особо надёжнее мы уже не успевали…
Ночь мы провели в фермерском домике, а утром, чуть свет, отправились на реализацию самого важного — а заодно и самого рискованного — пункта нашего плана побега. Совершенно не героически покаюсь: я боялся и дрожал, как самый распоследний трус. Однако ни Рубари, ни Нанна, к счастью, не могли этого увидеть. Я сделал серьёзное и сосредоточенное лицо, чтобы ни один мелкий мускул не дрогнул. Одновременно я снова и снова прогонял наш план в голове — и с каждым разом он мне нравился всё меньше и меньше. Хотелось бы доработать его, учесть все варианты…