Города в полете
Шрифт:
— Ты чертовски права, да, я именно угрожаю.
На перекрестке 42 улицы и Первой Авеню, у небоскреба Тюдор Тауэр, неподалеку от площади, где тысячу лет назад в крови и осколках стекла рухнуло здание ООН:
— Я люблю тебя.
— И я люблю тебя.
— Я отправлюсь с тобой, где бы ты ни была.
— Я отправлюсь за тобой, где бы ты ни был.
— Не взирая на то, что скажут Отцы Города?
— Не взирая на то, что скажут Отцы Города.
— Тогда это все, что нам нужно.
— Да. Это все, что нам нужно.
Площадь Даффи:
— Ты не хотел бы, чтобы я изменила своей решение и отправилась с тобой.
— Ты мне не нужна. Меня интересуют только детишки.
— Ты не сможешь обвинить меня во лжи. Что же касается данного момента, то я пока во всем согласна.
— И то же касается и детишек?
— Нет.
— Почему же нет?
— Потому что я считаю, что им обоим лучше всего быть на одной и той же планете — с любым из нас.
— Ну, это уже честнее. Но это лишь начало. Меня не интересует, останешься ты или отправишься, но я получу Уэба и Эстелль.
— Я так и думала. Но ты не сможешь получить их без меня.
— А Марк?
— Если он захочет отправиться.
— Он не хочет, и ты это знаешь.
— Как ты можешь быть так уверен? Может быть, тебе просто этого хочется.
Амальфи рассмеялся. Ди сжала свою левую ладошку в кулачок и ударила его в ярости по лбу.
Площадь у Тюдор Тауэр:
— Пора идти.
— Нет. Нет.
— Да, пора.
— Нет еще. Не совсем.
— … Хорошо. Не совсем.
— Ты уверен? Ты действительно уверен?
— Да, уверен, о да.
— Несмотря на то, что скажут о…
— Несмотря на то, что скажут они. Я уверен.
Башня управления:
— Ну вот и вы, — произнес Хэзлтон. — А что это с тобой случилось, какая-то неприятность? Ты выглядишь беспорядочно вплоть до самых бровей.
— Должно быть, ты наткнулся на дверную ручку, Джон, — добавил Джейк. Затем он хохотнул своим смешком попугая. — Ну что ж, ты пришел именно в тот город, где это можно заработать. Я не знаю, где еще во вселенной можно обнаружить дверные ручки.
— А где дети? — спросила Ди опасно ровным голосом, похожим на броневую плитку 12 номера.
— Пока еще их здесь нет, — ответил Хэзлтон. — Дай им время — они боятся, что Отцы Города могут разлучить их, так что естественно, что они остаются вместе вплоть до самой последней минуты. И все же, на что это ты упала, Ди? Это было серьезно?
— Нет. — Лицо ее приняло ничего не выдающее выражение. Пораженный, Хэзлтон перевел взгляд с нее на Амальфи и затем снова на нее. Но тем не менее, похоже, что быстро растущие синяки под глазами Амальфи, казались ему менее загадочными, чем угрюмым и неспецифичный беспорядок Ди.
— Я слышу детей, — сказал Гиффорд Боннер. — Они шепчутся внизу, в начале лифтовой шахты. Джон, ты действительно считаешь, что это было разумно? Я начинаю сомневаться в этом. Предположим, что Отцы Города скажут нет? Тогда это просто будет несправедливо; они ведь любят друг друга — так зачем нам последние три их года подвергать машинному тесту?
— Оставь это, Гиф, — сказал Амальфи. — Слишком поздно поступать иначе; и результат не настолько уж и предрешен, как ты думаешь.
— Надеюсь, что ты прав.
— Я тоже надеюсь на это. Я не буду делать никаких предсказаний — Отцы Города и прежде не раз меня удивляли. Но детишки согласились пройти этот тест. Так что, пока давайте просто подождем.
— Прежде, чем Уэб и Эстелль здесь появятся, — произнес неожиданно охрипшим голосом Хэзлтон, — я вынужден заявить, что считаю себя обманутым. Неожиданно, я вдруг подумал, а вообще кто кого, предполагалось, должен был взъерошить на этой многочисленной лунной прогулке. Конечно же не дети; они в этом не нуждаются ни в какой помощи с нашей стороны, или со стороны Отцов Города. Какого черта ты со мной все это вытворяешь Ди?
— Меня начинает раздражать каждый бессмертный мужчина в этой смертной вселенной, — яростно выпалила Ди. — Похоже в справочниках уже не осталось ни одного из извращений, в котором кто-нибудь меня уже не попытался обвинить за последний час и на тех свидетельствах, которые не удовлетворили бы даже новорожденное дитя.
— Мы все — немножко на пределе, — произнес доктор Боннер. — Воздержанность, Ди — и ты, Марк, тоже. Все-таки это ведь не обычная прощальная вечеринка.
— Это-то уж точно, — согласился Джейк. — Это поминки по целому созданию. Я сам то не слишком мрачный человек, но как мне кажется, сейчас не самое подходящее время для препирательств.
— Согласен, — проскрежетал Марк. — Извини, Ди; я передумал.
— Хорошо, — вздохнула она. — В общем-то я тоже не была настроена на крик. Вот что я хочу тебя спросить: ты действительно решил остаться? Потому что если ты действительно хочешь отправиться с планетой Он, я отправлюсь с тобой.
Он пристально посмотрел на нее.
— Ты уверена?
— Совершенно.
— Как насчет этого, Амальфи? Могу я тоже переменить свое решение по этому поводу?
— Я не вижу никаких к тому препятствий, — ответил Амальфи, — за исключением того, что на Новой Земле в этом случае не остается опытного администратора.
— Кэррел вполне может справиться с работой. Его опыт гораздо внушительнее, чем это было на последних выборах.
— Мы здесь, — произнес голос Уэба позади них. Они все обернулись. Уэб и Эстелль стояли на входе, держа друг друга за руки. Почему-то — хотя Амальфи было довольно трудно определить в чем проскальзывало это различие — они, казалось, больше не выглядели так, словно их волновало, отправятся они с планетой Он или нет.
— Так, почему бы нам не заняться тем, ради чего мы все сюда пришли? — предложил Амальфи. — Давайте ка предложим всю эту проблему для решения Отцам Города — не только то, что касается детей, но и всю проблему в целом. Я всегда находил их весьма полезными при разрешении сомнений, даже если им удавалось убедить меня только в том, что рекомендуемый ими курс совершенно ошибочен. В вопросах, которые для своего решения требуют оценок значения, полезно иметь оппонента, который не только неумолимо логичен, но еще не может отличить разницы между ценностью и китайским луком.