Городская фэнтези 2010
Шрифт:
— Вот, читали экологию, — через силу нудила Рая, присев на краешек дивана. — Потом контрольную писали. Интересно. А препод — указник, — вырвалось у нее. — Ба, дашь спирту для компьютера?
— Как его допустили с детьми работать? — Бабушкино тело заворочалось в стоячей темноте — невидимое, с кряхтением и скрипом. Отсвет кухонной лампы на миг выхватил из мрака дряблую щеку, нос, слезящийся глаз в складках век.
— Ты ж сама голосовала, чтоб их принимали. Ну, когда был референдум.
— А что, нельзя разве? Имею право. — Голос из черноты стал раздраженным. — Я всегда голосовать хожу. За нас, за стариков. Если мне указники не нравятся — это мое дело. Хочу и не люблю. Какие это люди — опилки жрут…
— Экология, — расстроенно выдохнула Рая, понурившись. Зачем сболтнула? Кто за язык тянул? Пока не доказано, что Валентин Романович отходами питается, — значит, просто человек. Опять же, никто его голым не видел — на теле заложника есть лазерный код.
Немножко поссориться полезно. Обозлившись, бабка не полезет с поцелуями. Глядишь, как-нибудь вечер пройдет сам собой.
— Ладно, отлей пол-литра, — сжалилась бабушка. — И, Раечка, зажги мне телевизор. Скоро новости, потом мой сериал.
Оживившись, Рая энергично крутанула ручку поджига. Комнатный энергоблок перхнул раз-другой, зачавкал и дал ток на телик. Разгорелся голубой экран, заливая комнату призрачным сиянием. Стала смутно видна бабуля, развалившаяся в кресле со своим жиром и суставами. Губы синюшные, блеклые, глазки бесцветные.
«Ой, плохо дело. Бабка голодная. То-то она такая добренькая… Ладно; глядишь, в сериал втянется и забудет. А я… пойду, прикинусь, что спать легла!»
Телик начал бормотать, показывать цветастые картинки, нагоняя морок и зевоту. Пухлая бабкина рука тискала пульт дистанционного управления, отыскивая в мировом эфире подходящее зрелище. Пока старая перебирала каналы, Рая на цыпочках выскользнула к себе в маленькую комнату. Нечего раздражать чуткий нюх бабули своим горячим свежим запахом. Прытко залила красный денатурат в бачок компьютера и пустила искру. Чих-чих-чих, работай, гномик! Пусти меня в волшебную страну…
Пока система устанавливала связь и настраивалась на любимые страницы, Рая бесшумно сбегала на кухню, наложила себе пожрать, налила молока и унесла добычу в норку.
Пых! Вылупились с экрана лозунги соцпроектов — «Свои таланты России открой! Ты нужен стране, пока молодой!»
Подавившись молоком, Рая чуть не вылила его на клавиатуру. Это что? Хакеры постарались? Ну, им вломят!..
Больше, чем на порчу картинки, хулиганов не хватило; дальше полилось правильное — «Сохраним и приумножим людей», «Опыт и память — богатство страны».
Наконец, вход в пространство свободы. Установить фильтр матерщины? Да! Установить фильтр активного вторжения порно? Да! Установить… экстремизма… нетерпимости… Да! Да! Да! Что нам осталось? Разведение аквариумных рыбок?..
Поиск. Выцедив остатки молока, Рая азартно давила клавиши и шарила мышкой. «Ланцов Валентин Романович». «Экология». «Педагог». Сколько запросов за сегодня? Ровно по числу девчонок в группе. Все отметились. Каждая сожгла ради препода рюмку спирта.
Клево, его еще не стерли из базы поиска работы!
Лет… Резюме… Участник проекта «РосБиоТопливо»! Премия за… Чего в учителя пошел? Гнал бы науку, раз может.
Захотелось покурить, чтоб поглубже подумать, но бабуля унюхает и разорется. Рая сорвала мясистый листик каланхоэ, зажевала и сморщилась от жгучей судороги во рту. У-ух!
В целом логично. Прикладную экологию сегодня движут Молодые. Старика выпихнули на обочину. Забытый дедка приболел, какой-нибудь рак завелся. Что делает человек с раком? Он пишет заяву: «Согласен с указом 200». Ложится в спецклинику. То есть закладывается. И выходит заложником. Нормалек, можно жевать опилки. Пенсия, работа, все дела… Ну, кое-чего нельзя — кровь сдавать, усыновлять… Прочие вещи — пожалуйста. «Мы гарантируем сохранность интеллекта и социальных функций. Гражданские права в полном объеме».
Главное, можно пить водку. Она продолжает действовать. И секс. Правда, вялый. Больше по телефону. И взгляд — липкий, неотвязный. Тут препод-эколог прямо исключение. Или его хватает лишь на водку. Энергетика мозгов у заложников того-с, не канает.
Звякнул спиртомер. О-па, денатурата осталось на двадцать минут! Как это биотопливо быстро сгорает…
— Рая, — донесся из-за стенки бабкин стон. — Раечка!
Сердце рухнуло, руки упали, и ноги обмякли.
Должно быть, сериал не втыкает. Ерзала бабаня, ерзала и таки вспомнила про голод.
— Ба, ну еще двадцать минуток! — выкрикнула она в тоске.
— Ра-а-ая!..
Так, Зойка говорила, ее дед воет: «Во-о-одки! Во-о-одки!»
— Сейчас!!!
Сэкономила горючку, одна радость. Машина пошла на отключение и, прощаясь, выбросила непременный слоган: «Любите стариков!»
В полутемной ванной Рая механически вымыла руки, насухо вытерла, обработала тем же красным спиртом. Прежде чем шагнуть в потемки, слабо озаренные экраном, приложила к ногтю наноиндикатор. Малайское чудо мигнуло панелькой, высветив цифры содержания гемоглобина. Пока нормально. Главное, чтобы бабушка не слишком увлекалась. В августе ее так расквадратило, что Рая выпала в осадок прямо в маршрутке, так и сползла на соседа.
Бабка начала урчать, едва Рая вошла. А может, раньше. Гур-гур-гур-гур — мягкими волнами неслось по воздуху, заволакивало слух, темнило зрение, охватывало туманом. Силуэт бабули, высвеченный моргающим экраном, словно раздувался в кресле. Не, на кошку совсем не похоже. Скорее на тучу, когда та рокочет — пухлая громадина с молниями в брюхе, накрывающая город грозовой тенью.
Чарует.
«Все равно кошка лучше!» — вспыхнул напоследок блеск протеста.
Гасить эти вспышки, гасить. Наш долг — заботиться о… Наш общий долг… Топ. Топ. Еще ближе. Бабка стала всплывать из кресла. Туча…