Городская фэнтези 2010
Шрифт:
Вот милиция потом Вадима вместе с Николаем и прижала. Только тут Коля разговорился вроде, рассказал чего-то. Может, вину всю взял на себя или еще что… Только Вадика отпустили и не трогали больше. Тот домой, а сам словно на десять лет постарел. Да и голос вконец потерял. Что? А разве я не сказал?
Ну, это, в общем, не так важно. Да, пел Вадик отлично, ему только гитару дай, все затихают, слушают, а он поет — все красавицы его тут же. Голос у него был такой простой, неглубокий, в общем-то, только за душу тронуть умел, за самые струны, словно не на гитаре играл, а на нервах. Отличный голос был. А как вся эта кутерьма началась, так Вадим сдавать начал. Сначала срывался, фальшивил, потом глотку сорвал, потом струны рвать начал, аккорды забывать. А там и вовсе петь перестал, гитару свою друзьям отдал. А то пропью, говорит, еще ненароком.
Так вот, Вадик сразу к Светлане, ей плохо, ему тоже. Пили много тогда, Максима поминали… Что? А, Светлана… Тут-то, в общем, и сама история начинается. А вы как хотели? Самое из-за чего все…
Именно к Светлане пошел Вадик наш. Именно к ней, а вовсе не к жене своей. Как тут попроще рассказать?.. А никак тут попроще не расскажешь. Такие истории, что камешек драгоценный — миллион граней, и в каждой правда. Только правда всякий раз своя и от другой отличается… Чтоб подобное понять, нужно изнутри взглянуть, прочувствовать. Не решаются такие вопросы с ходу, их осушить надо, как кувшин, а это не каждый умеет.
Со стороны-то что, легко. Название дал, оклеймил, разобрался вроде и дальше живи, а у людей это жизнью называется, а та вообще штука непростая…
Дверь открывалась медленно и, словно издеваясь, тихонечко поскрипывала. Не в силах более сдерживать себя, Вадим рванул за ручку.
— Пришел? — Светлана была, как всегда, обнажена и насмешлива.
Скрестив на высокой белоснежной груди точеные ручки, она небрежно привалилась к косяку, искоса поглядывая на открывшуюся дверь. Вадим хотел было что-то сказать, открыл рот, вдохнул и — тяжело выдохнул, поникнув плечами. Так и остался стоять на пороге — плечи поникли, руки висят, на голове полный кошмар. В голове — тоже. Жалобно глядя на Свету, облизнул мигом пересохшие губы.
— Что такое? — Идеальная бровь лениво поползла вверх, и Светлана повернулась. — Голосок потерял?..
И вновь, как уже происходило много раз, ударило в грудь незримой упругой волной, заставляя сердце зайтись в бешеной пляске. Снова упал Вадим в глаза ее и снова утонул — безвозвратно, насовсем.
— Богиня моя… — Шепот Вадима был едва различим, а ноги начали непроизвольно подгибаться.
За миг до того, как парень упал перед Светланой на колени, она отработанным движением коснулась его плеча, останавливая, и повернулась лицом к свету, кривя алые губы в легкой усмешке.
— Ну, прямо-таки богиня… — В ее голосе наконец послышалось снисхождение, и в этот миг Вадим пожелал только одного — быть навсегда, до самой смерти, порабощенным этой безумно прекрасной, неземной дьяволицей, быть убитым ею, собирать пыль с чудной красоты ножек и никогда не возвращаться домой.
— Я… — Из глотки вылетали хрипы, и Вадим снова замолчал, еще ниже опустив плечи.
Не убирая от парня руки, Светлана удивленно спросила, широко распахнув глаза:
— Ну, что же ты встал, любимый? Иди ко мне, ведь ты так мечтаешь об этом… — По ее лицу вновь пробежала тень неразличимой улыбки, и она приняла упавшего ей на грудь Вадима в свои объятия.
Вадим закрыл глаза и умер, улетел, исчез, полностью растворившись в ощущениях тела, а любимый голос все шептал и шептал, унося его еще дальше:
— Любимый, сильный, красивый… Самый сильный, самый лучший! Ты уже на пути… ты почти готов. Ты будешь лучшим…
Внезапно Светлана чуть отстранила его от себя и едва не вздрогнула, увидев в глазах раба неподдельные слезы откровенной обиды. Наклонила голову, заставляя Вадима опустить взгляд, и левой рукой захлопнула дверь, правой медленно провела по своему атласному бедру.
— Что же мы тут стоим? Идем скорее в комнату…
Словно во сне, Вадим пошел на голос, на ходу скидывая одежду.
Позже, через несколько часов, когда рассеялся туман, а голова налилась неприятной тяжестью, когда тело постепенно вновь обрело чувствительность и начало слушаться, когда Светлана, уставшая и полусонная, калачиком свернулась рядом на полу, лениво поскребывая ногтем живот, только тогда Вадима, как это происходило все последнее время, коснулось прозрение — слабое и нереальное, как давно забытый сон.
Стыд, страх, боль и обида на самого себя. Что он тут делает? Как может он быть таким?! Светлана засыпала, и чары слабли, менялись образы, и вот уже перед внутренним взором Вадима опять улыбалась, чуть печально, красавица-жена. Невероятная, неземной силы любовь вновь наполняла парня, придавая ему силы и возвращая потерянную веру.
— Я полностью твой… — осторожно, стараясь не спугнуть дремоту любовницы, проговорил он.
Светлана пошевелилась и неразборчиво ответила. Подождав, Вадим вновь заговорил:
— Я слово сдержал, Свет, пора и тебе… Когда отпустишь?
Светлана перевернулась на спину и сонно запрокинула голову.
— Зачем она тебе, глупенький?
— Знаешь зачем, — осторожно ответил Вадим, — люблю я ее. Больше жизни…
— Знаю, — она тихонько засмеялась, любуясь своими ногтями в свете свечи, — а как же я?
— Ты другое — сама знаешь.
— Знаю, — из ее голоса так и не пропал смех, — только незачем тебе она… А раз так — пусть идет, не нужна больше…
Вадим едва не вскочил, стараясь ничем не выдать себя. Осторожно поднял руку и смахнул со лба крупные капли пота.
— Это правда?
— Правда, правда. — Она изогнулась и посмотрела ему в глаза. — Только одного не пойму: зачем ты это для нее?..
— Тебе, может, и правда не понять. — Вадим попробовал отвести взгляд, но с нарастающим ужасом понял, что не может. — Я люблю ее и жизни ей хочу. Счастья…
— Жизни? — Она перевернулась на живот и опустила руку ниже. Яркие губы кровожадно сложились в улыбку. — Зачем жизни? Поздно, Вадик, поздно… мертвым жизни не желают. Ни к чему она им, а вот сила твоя мне ох как нужна…