Городская магия

Измайлова Кира Алиевна

Подумав так, я собралась с духом, нашла нужную палату и осторожно постучала в дверь.

— Входите, — негромко послышалось изнутри.

Я вошла и остановилась на пороге, прикрываясь букетом. Впрочем, этот фокус не прошел, Лариса Романовна опознала меня мгновенно.

— Наина? — произнесла она с искренним удивлением в голосе, должно быть, Елена Владиславовна так и не сказала ей, кто именно решил нанести визит. — Ты?

— Добрый день, — сказала я и прикрыла за собой дверь.

Лариса Романовна, признаться, производила удручающее зрелище. Я помнила ее ухоженной статной дамой, назвать которую «пожилой»

язык не поворачивался. Сейчас от прежней царственности ничего не осталось, Лариса Романовна похудела, осунулась, когда-то тщательно подкрашенные и уложенные волосы отросли, и видно было, что она почти совсем седая.

— Надо же… — сказала она. — Я ломала голову, с чего бы это Маше взбрело в голову меня навестить, а это, оказывается, твои проделки… Проходи, не стой в дверях.

Я пристроила букет на подоконнике, присела на краешек стула. С чего начать разговор, я не очень-то представляла.

— А разве к вам больше никто не приходит? — спросила я, наконец.

— Я не распространялась о своем положении, — сухо ответила Лариса Романовна. — Но ты, надо полагать, как обычно, решила докопаться до истины?

— На самом деле, я случайно узнала, — сказала я. — Вот… решила зайти, узнать, как вы…

— Как видишь, не слишком хорошо. — Лариса Романовна не без труда приподнялась и села на кровати. — Впрочем, неважно. Расскажи лучше, что нового в университете, раз уж пришла…

"Видимо, у меня планида такая: навещать своих преподавателей в больнице и пересказывать им новости, — подумала я иронически. — То один, то другая…"

Я добросовестно рассказала обо всем, что, как мне казалось, могло представлять интерес для Ларисы Романовны, о кое-каких новых проектах и тому подобном. Она, кажется, хотела услышать от меня что-то совсем другое, я даже подозревала, что именно, но распространяться на эту тему не желала совершенно.

— Лариса Романовна, а к вам из милиции не приходили? — спросила я под конец, устав ходить вокруг да около.

— Из милиции? — нахмурилась она. — Нет. А что случилось?

— Убили одну нашу студентку, — ответила я. Надо будет на всякий случай уточнить у Елены Владиславовны, под тем предлогом, что к ее пациентке могут заявиться грубые милиционеры с вопросами, напугать и взволновать, а ей это противопоказано. Если они тут уже были, докторица об этом скажет. — По всему выходит, что это сделал боевой маг, так что мы все под подозрением. Я имею в виду, с моей кафедры. Сперва меня хотели подвести под монастырь, теперь вот Игоря.

Я поняла, что прокололась, и прикусила язык, но было уже поздно.

— Игоря? — приподняла брови Лариса Романовна. — Значит, я все-таки не ошиблась относительно вас двоих…

— Как ни печально, не ошиблись, — вздохнула я. — Но, в общем… Это уже пройденный этап.

— Даже так? — удивилась Лариса Романовна. — Тогда могу тебя поздравить: тебе сказочно повезло, Наина, что ты сумела сорваться с крючка. Если ты не врешь, конечно.

— Да зачем бы мне врать? — усмехнулась я. — Потом выходит себе дороже.

— Осторожнее, Наина, — предостерегла Лариса Романовна. — Знаешь, как говорится, от любви до ненависти один шаг… А потом… получится, как со мной…

Она отвернулась к окну. Я, кажется, поняла, что она хотела этим сказать. Когда-то, очень давно, она, должно быть, по-своему

любила Игоря, а после смерти дочери возненавидела его, и все силы положила на то, чтобы сделать его жизнь невыносимой. Только радости ей это никакой не принесло, одни беды, и, не сомневаюсь, Лариса Романовна жалела о столь бездарно потраченном времени, вот только простить бывшего зятя так и не смогла… Но мне-то Игоря ненавидеть вроде бы не за что?

Мы поговорили еще немного о какой-то ерунде, потом Лариса Романовна сказала, что устала и хочет отдохнуть, и я ушла, пообещав наведаться еще разок. Не уверена, что Лариса Романовна этому моему обещанию обрадовалась, но приходить не запретила. Должно быть, одиночество ее совсем доконало…

Домой я вернулась в глубокой задумчивости. Значит, слух все-таки исходил не от Ларисы Романовны: я уточнила у Елены Владиславовны, не приходил ли кто из милиции, и та заверила, что никого не было, а если бы и пришли, она бы не позволила им докучать пациентке. Не верить суровой докторице резона не было.

Выходило, что я осталась на том же месте, с которого начала. Может, и правда, как советовали мои заграничные друзья, "довериться полиции" и подождать, пока они найдут убийцу? А если не найдут? Так и будем всю жизнь коситься друг на друга и думать: а не может ли милейший Николай Ефимович или, скажем, Лолита Станиславовна оказаться убийцей? Ну и что, что бабе Лоле почти сто лет, она любому молодому да раннему фору даст! А если Градову убил кто-то из ее однокурсников? Там хватало сильных магов…

А вдруг в этом все-таки замешана Маргарита? Правда, ее не было в Москве, но у нее никогда не имелось проблем с финансами, она могла кого-нибудь нанять. Зачем? Да мало ли… Может, решила насолить мне! А почему нет? Скажем, позавидовала тому, что я таки выбилась в люди, а ей научная карьера не светит. Кто ее знает, что у нее на уме! Правда, так можно любого заподозрить, а проверять всех — жизни не хватит.

Версией относительно того, что убийцей вовсе не обязательно должен быть боевой маг, я поделилась с Шамониным, и тот, как и следовало ожидать, большого энтузиазма не проявил. На лице его было написано, как именно он относится к дилетантам вроде меня, лезущим, куда не просят. Но, должно быть, он все-таки внял моим словам, потому что вскоре начали трясти не только кафедру боевой и охранной магии, но и все остальные, включая даже и ни сном, ни духом не знавших о Градовой «медиков», «иллюзионистов» и прочих. Работы теперь у милиции был непочатый край, а ведь они занимались не только нашим университетом, хватало в Москве и "частных лавочек", и якобы не практикующих магов, и приезжих… Словом, шансов найти убийцу было не так уж много.

Да что там, даже вычислить распространителя слуха было невозможно. Я, грешным делом, подумала даже на нашего библиотекаря, Эмму Германовну, "ходячую сплетню", по выражению Давлетьярова, но нет, она тоже услышала обо всем от Селезнева. Если бы вредный капитан хотя бы намекнул, кто дал ему такую информацию, может, что-нибудь и прояснилось бы, но он, конечно, делиться сведениями не собирался.

Оставалось только делать вид, будто ничего особенно не происходит, и продолжать относительно спокойно учиться и работать, чем я и занялась.