Городские легенды (авторский сборник)
Шрифт:
Эми долго смотрела на нее, потом медленно кивнула:
— Хорошо. Я подвезу тебя. Куда поедем?
Но Катрина только поднялась на ноги и зашагала по пирсу назад к берегу. Когда они уже сидели в «шевроле», она ткнула пальцем в отделение для перчаток.
— Можно, — сказала Эми.
Пока она заводила машину, Катрина выудила оттуда целую охапку дорожных карт. Просмотрела их все, выбрала одну, на которой был изображен весь северный берег озера. Развернула ее, положила на приборную доску между ними и ткнула в какое-то место к западу от Ньюфорда. Эми
— Господи, — сказала Эми. — Да мы туда всю ночь ехать будем. Хорошо, если к рассвету доберемся.
Катрина только пожала плечами, и Эми вспомнились слова ее сестер, которые она слышала прошлой ночью.
Не позднее чем послезавтра с первым светом.
Послезавтра — это значит завтра. Завтра на рассвете.
Иначе станешь пеной.
Она поглядела на Катрину, и ее пробрала дрожь.
— Скажи мне, что происходит, — попросила она. — Катрина, пожалуйста. Может, я смогу тебе помочь.
Но Катрина только печально покачала головой. Снова изобразила, как будто ведет машину, сомкнув пальцы вокруг невидимого руля.
Эми вздохнула. Выжала сцепление, вырулила со стоянки. Катрина, вопросительно подняв брови, потянулась к радио. Когда Эми кивнула, она включила его и медленно поворачивала ручку настройки до тех пор, пока не поймала «Радио Ньюфорд» в FM-диапазоне. Для «Ночного шума» Зои Би было еще слишком рано, так что они ехали на восток в сопровождении Мэрайи Кэри, братьев Воэн и прочей подобной компании.
За всю дорогу никто из них не произнес ни слова; Катрина просто не могла, а Эми была слишком подавлена. Она не понимала, что происходит. Ее не покидало чувство, будто она попала в греческую трагедию. Все реплики уже написаны, сюжет стремится к заранее предопределенной развязке, и она ничего не может изменить. Только Мэтт мог бы, но он не любит Катрину, и это не его вина. Нельзя ведь заставить любить насильно.
Его стремление закрыться от людей было ей непонятно. Конечно, так, может, и не чувствуешь боли, но ведь и жизни тоже не почувствуешь. И все же в одном он прав: нельзя возлагать на человека ответственность за то, что кто-то в него влюбится.
Они пересекли реку Далфер в тот самый миг, когда на востоке зарозовел горизонт. Эми заехала в парк, и Катрина показала на узкую незаасфальтированную дорожку, которая вела к лодочной пристани.
Там не было ни души. Эми подъехала к самой воде и заглушила двигатель. Они вышли из машины и оказались среди молчаливых сосен. Где-то пела птица, но ее голос звучал до странности глухо. Точно издалека. Или сквозь вату.
Катрина протянула руку и кончиками пальцев коснулась щеки Эми, потом повернулась и зашагала к озеру. Она направлялась в левую часть пристани, где в воду неким подобием лестницы уходили широкие плоские валуны. Помешкав с минуту, Эми пошла следом за девушкой. Села рядом с ней, когда та, опустившись у самой кромки воды на камень, обхватила руками колени.
— Катрина, — начала она. — Пожалуйста, скажи мне, что происходит. Я...
Она порылась в сумочке, ища ручку и бумагу. Ручку она нашла, а вместо листка бумаги решила использовать оборотную сторону какого-нибудь чека из чековой книжки.
— Я хочу помочь, — сказала она, протягивая спутнице ручку и книжку.
Катрина долго и беспомощно глядела на нее, потом все же взяла протянутые предметы. Написала что-то на обороте чека, но прежде чем она успела протянуть листок Эми, налетел порыв ветра. Сосны вокруг зябко поежились, зашептались иглами.
Каждым дюймом своего тела Эми ощутила странное электрическое покалывание. Волоски у нее на шее встали дыбом, руки покрылись гусиной кожей. Так бывает перед сильной грозой, когда воздух насыщен электричеством так сильно, что, кажется, случиться может все, что угодно.
— Что?.. — начала она.
Язык прилип у нее к гортани, когда воздух сгустился вокруг них. Из него соткались силуэты, бледные, расплывчатые воздушные тени, удлиненные и прозрачные. Их голоса шелестели, точно ветер в соснах.
«Идем с нами», — говорили они, маня к себе Катрину.
«Будь одной из нас».
«Мы дадим тебе то, без чего ты не можешь жить».
Долго-долго не сводила Катрина глаз с туманных видений. Наконец ручка и чековая книжка Эми выскользнули из ее пальцев на камни, и она протянула руки к воздушным теням. Ее тело утратило плотность. Она стала похожа на сгусток тончайшей осенней паутины, клочок дыма или тумана, приобретший вдруг сходство с женщиной. Одежда соскользнула с ее прозрачного тела и пестрым ворохом упала на землю возле Эми.
А потом ее не стало. Ветер умер. Шепот сосен затих.
Эми, открыв рот, глядела в пространство, где только что была Катрина. На камне остались ее платье, ручка, чековая книжка, и больше ничего. Она протянула руку и притронулась к одежде. Та была влажной на ощупь.
Иначе станешь пеной.
Эми взглянула в светлеющее небо. Но ведь Катрина не успела превратиться в пену, правда? Какие-то существа пришли и забрали ее с собой, прежде чем это случилось. Если, конечно, все это произошло на самом деле. Если она не выдумала все от начала до конца.
Она услышала плач и посмотрела на озеро. Четыре женские головки высовывались из воды, покачиваясь среди бурных волн. Их волосы были срезаны почти под корень так неаккуратно, как будто их стригли садовыми ножницами или ножом. Глаза покраснели от слез. Любая из них могла бы сойти за близнеца Катрины.
Заметив, что она на них смотрит, они одна за другой скрылись под водой, и Эми снова осталась одна. Судорожно сглотнув, она подняла свою чековую книжку, чтобы прочитать записку, которую Катрина написала еще до того, как ангелы пришли и живьем взяли ее на небо, — а как иначе объяснить то, что она видела?