Городские легенды Уэстенса
Шрифт:
Это привело к тому, что в начале лета, в июне, месяце в который я с нетерпением ожидала возвращения Густава, по городу поползли слухи…
Как не тривиально, но я узнала об этом последней.
Дело было третьего июня, к нам как раз прибыла Полин с мужем и малышом, в честь приезда нашей старшей сестры Нарин и Тунниа отложили послеобеденные посиделки с подругами и остались дома, я игралась с маленьким Уиллом и обсуждала с Полин мою предстоящую свадьбу, когда разгневанная маменька ворвалась в дом, и даже не поздоровавшись с гостями, набросилась на меня с криком:
— Как ты могла?!
— Не знаю, — ответила я, шокированная ее поведением.
— Ты! — меж тем, разъяренно развязывая ленты чепца, кричала маменька: — Ты ведешь себя недостойно! Ты позоришь семью! Я… я… когда приедет отец, он несомненно возьмется за розги! Распутница!
От подобных обвинений я утратила дар речи. Нарин и Тунниа испуганно смотрели на маменьку, Уилберт не посмел вставить даже слова, и лишь Полин осторожно поинтересовалась:
— Матушка, что случилось?
— Что случилось?! — миссис Хемптон задыхалась от ярости. — Элизабет! Эта наглая распутная девчонка, забыв о совести, чести и достоинстве, увивается за герцогом Авераном!
— Что?! — от моего вопля маленький Уилл испугался и заплакал.
Полин немедля кликнула гувернантку, а едва та унесла ребенка, холодно произнесла:
— Матушка, я, как впрочем, и вы все, достаточно хорошо знаю Беттилиз, — она назвала меня детским прозвищем, — и менее всего я склонна поверить, что наша правильная девочка, единственная из всех согласившаяся выйти замуж за сына папенькиного партнера, чтобы сохранить преемственность дела батюшки, могла совершить что-то непристойное.
— А ты поверь, Полин! — матушка едва не сорвалась на фальцет. — В то время как я из сил выбиваюсь, готовясь к свадьбе, она… она…
— А что «она», маменька? — Полин подошла к потрясенной мне, ободряюще коснулась моего плеча. — Разве Беттилиз выходит из дому без вас, маменька?
И тут моя матушка растерялась. Из нее словно разом выпустили весь воздух, чепец она выпустила из рук, подбородок ее задрожал, и если бы не Уилберт, поспешивший подставить кресло, она возможно рухнула бы на пол.
— Как же так? — на матушке лица не было. — Как же я… Она же… Элизабет не покидает дом без меня. Я… и у миссис Кэмрон, и у миссис Гольц… Да, Элизабет и не говорит с ним вовсе, не то чтобы увиваться, забыв о чести и репутации… Да она… Да они…
Я не стала дослушивать невнятное бормотание маменьки далее, и поднявшись покинула гостиную. Мне после подобного никого видеть не хотелось вовсе! И я с ужасом думала о том, что если в подобное поверила моя мать, то, что говорить об остальных жителях города… Внезапно вспомнилось, как шептались за моей спиной сестры Гоин, когда мы с маменькой зашли в галантерею, присмотреть мне перчатки к платью на второй день свадьбы, так как портниха добавила венесского кружева, и теперь прежние смотрелись грубо в сравнении с нарядом. И о том, как миссис Отторн проехала мимо нас в своей повозке, даже не поздоровавшись, маменька тогда подумала, старая женщина попросту не заметила нас, а выходит…
Раздался тихий стук в мою дверь, затем, не дождавшись разрешения, Полин открыла дверь и вошла. Притворила створку за собой, прошла ко мне и скинув туфельки, забралась на постель с ногами и вопросом:
— Расскажешь?
Я в подробностях поведала обо всем случившемся, после чего Полин задумчиво уставилась в окно. Не знаю, сколько мы так просидели прежде, чем она произнесла то, что я и так давно поняла:
— Он мстит.
Промолчав, я ожидала дальнейших слов.
— Весьма расчетливо, крайне виртуозно и на удивление жестоко мстит.
Я была согласна с каждым из произнесенных ею слов.
— Вероятно, кто-то просто подкуплен, с его деньгами и положением это не составило труда, кто-то пал жертвой его расчетливого обаяния, а кто-то является жертвой зависти… Аверан хорош собой? — сестра посмотрела на меня.
Мне бы безумно хотелось солгать, но:
— Красив, — нехотя была вынуждена признать я.
— Это плохо, — Полин тяжело вздохнула, — красивым мерзавцам прощается многое.
А затем она тихо сказала:
— Будет лучше, если до твоей свадьбы мы с Уилллордом и малышом поживем здесь. Что скажешь?
Улыбнувшись, воскликнула, что буду очень рада.
Полин протянула руку, погладила меня по щеке и направилась к двери.
Но выйти не успела — сворки распахнулись и в мою спальню ворвалась маменька. Она была неестественно бледна, волосы слегка растрепались и торчали прядками из-под чепца, а кулаки оказались сжаты.
— Девочки мои, — глухо произнесла маменька, — это конец.
Дурных новостей на сегодня было предостаточно, но я все равно приготовилась к худшему.
Оказалось, что все было действительно крайне плохо, потому как следующими словами маменьки были:
— Мы приглашены на бал к лорду Вендриджу. Все. Включая Элизабет.
— Маменька, она не может пойти, ты же знаешь, — мягко произнесла Полин.
— Знаю, — маменька казалось сейчас лишится чувств. — Но все эти сплетни, Полин. Разговоры! Не появись она на балу, и это все решат, что Элизабет действительно есть что скрывать!
Мы переглянулись с Полин, и она произнесла:
— Маменька, вся суть в том, что появись Элизабет на балу, и это станет подтверждением того, что ей есть что скрывать. Она не идет. Беттилиз останется дома со мной и поможет мне с малышом.
Вопрос был решен.
Почти неделю он вновь выносился на обсуждение матушкой, у которой вконец расстроились нервы, но мы с Полин были непреклонны. В день бала маменька и сестры покидали нас, бросая на меня говорящие взгляды, но это им не помогло.
По возвращению же, все трое наперебой рассказали о том, как после их появления герцог Аверан покинул бал, сославшись на дела и отсутствие времени на развлечения.
Стало ясно, что этот раунд остался за нами.
Но на следующий день, Полин предложила пойти прогуляться. Так как ее сопровождал супруг Уилберт, в соответствии с правилами этикета, я так же могла присоединиться к прогулке. К тому же мне этого безумно хотелось, учитывая, что вынужденное затворничество откровенно надоело. Именно поэтому поутру, мы с Полин, Уилбертом, маленьким Уилли и его нянюшками отправились в городской парк.