Городские легенды Уэстенса
Шрифт:
— Даже так?
Я промолчала, внезапно ощутив себя так, словно мы с ним сейчас оказались наедине, только вдвоем, недопустимо близко.
— И это все, что вы желаете мне сказать, мисс Хемптон? — хрипло спросил он.
— Определенно — да, — отчеканила я. — Кольцо.
Лорд Аверан протянул руку, словно собираясь забрать перстень с моей ладони, но внезапно обхватил мое запястье, рывком потянул на себя, сжал мою талию, а затем страстно, нагло, совершенно не обращая внимания на вскрикнувших дам, смял мои губы поцелуем.
От этого прикосновения я словно в единый миг лишилась дыхания, мыслей, ощущения окружающего пространства… В ушах отчетливо слышалось лишь биение моего сердца и его тяжелое дыхание, а по телу разлился жар…
Все длилось едва ли секунду…
Уже в следующую, герцог отпустил меня, отошел на шаг, чинно склонил голову, вновь посмотрел на меня и глухо произнес:
— Вы оказались правы, мисс Хемптон. Правы во всем. Тем хуже для вас.
С этими словами Аверан, развернулся и ни на кого не глядя, покинул гостиную моего дома, а затем и сам дом. А я, не устояв на ногах, медленно опустилась на пол, выронив злополучное кольцо. Неистово билось сердце, губы горели огнем, во всем теле поселилось странное томление и казалось, я до сих пор ощущаю тепло и силу сжимающих меня рук… Но после накатило осознание случившегося. Всего случившегося. Накатило с отчетливым осознанием того цинизма, жестокости и подлости с которыми лорд Аверан продумал, а затем попытался осуществить свой замысел. Подонок! Жестокий, мстительный, чудовищно коварный мерцавец!
И у меня случилась истерика, воспринятая всеми как «правильное поведение благовоспитанной девушки" и все присутствующие дамы весь вечер утешали меня патетичным «каков мерзавец» и «Уилберт обязан вызвать его на дуэль».
Но о какой дуэли могла идти речь — никто еще не забыл, как Аверан одной рукой удержал обезумевшую лошадь, сомневаюсь, что после подобного нашелся бы хоть один дурак, рискнувший бросить ему вызов.
На следующий день за утренним чаем стало известно, что герцог Аверан покинул Уэстенс. Я испытала неимоверное облегчение от этой новости, и меня извиняет тот факт, что всю прошедшую ночь я не сомкнула глаз, время от времени прикасаясь к губам, которые после натиска его светлости опухли и горели так, словно их обожгло кипятком. К утру припухлость спала, но сама мысль что мой первый поцелуй состоялся не у алтаря с новоиспеченным супругом, а был сорван жестоким мерзавцем, совершенно не радовал.
А вскоре Уэстенс вновь стал невероятно скучным городком. Уехали Полин с мужем и малышом Уилли, мои сестры все так же порхали по балам и гуляниям, маменька ежедневно выслушивала слова сочувствия от всех почтенных миссис, все же какой случился конфуз — любимая дочь отказала такому мужчине, целому герцогу, в итоге дамы заявляли одно «она всегда была не романтичной».
Увы, но в конечном итоге виноватой во всем сделали меня. Общество, слегка подзабыв, что я уже помолвлена, радостно обсуждало мою бессердечность и грубость, глубоко ранившие герцога Аверана, который страдал настолько, что поддавшись порыву, поцеловал меня на глазах у всех, видимо совершенно обезумев от любви.
Кольцо его светлости осталось лежать на каминной полке в гостиной, ежедневно находилось немало народу, желавшего взглянуть на эту реликвию.
А затем как-то незаметно наступил день возвращения папеньки и Густава.
Окрыленная надеждой, что, наконец- то моя жизнь вернется в прежнее русло, я, едва слуга принес известие о том, что на горизонте показались паруса Ост-вендской компании, поспешила на пристань.
Это было яркое солнечное утро, заполненное криками матросов с других кораблей, и шумом встречающего корабли народу. Мы с маменькой доехали до пристани, и несмотря на то, что она осталась сидеть в экипаже, сославшись на палящее солнце, я выскочила из кареты, и поспешила к пристани.
Как раз вовремя, именно в этот момент закрепили сходни, и Густав первым поспешил сойти на берег. Я прижав руки к груди, замерла, любуясь им — за время путешествия его волосы выгорели и стали совершенно пшеничного цвета, потемневшая кожа словно подчеркнула глубину и цвет глаз, плечи будто стали шире, а может их подчеркнула рубашка, на залихватский морской манер расстегнутая до груди… И пожалуй, в этот миг можно было бы искренне влюбиться в Густава, если бы не одно но — я вдруг поняла, что неосознанно сравниваю его с Авераном. И в сравнении с его светлостью Густав проигрывал во всем…
Прикрыв глаза, я мрачно выговорила самой себе «Ты больше не будешь думать об этом мерзавце. Ты больше никогда не будешь…»
И тут я услышала призванное привлечь внимание «Гхм».
Распахнув ресницы, я в первый миг просто не поверила в увиденное
— Мисс Хемптон, — прикоснувшись к шляпе, произнес герцог.
Мне потребовалось несколько секунд, чтобы осознать, кто стоит передо мной. Затем я, поклонилась, присев в реверансе и произнесла, как и следовало:
— Лорд Аверан.
После чего попыталась было обойти его светлость, чтобы поспешить к жениху. Но герцог, словно разгадав мой маневр, вновь заступил мне дорогу и произнес:
— Сегодня чудный день, не находите, мисс Хемптон?
Разьяренно взглянув на него из-под полы шляпки, и поистине не понимая, как после всего случившегося он вообще посмел подойти ко мне, я была вынуждена ответить:
— Да, лорд Аверан, день действительно чудесный.
И невольно заметила, что его светлость выглядит не лучшим образом. Осунувшийся, несколько побледневший, он смотрелся потрепанно, даже невзирая на безукоризненно отутюженный костюм.
— Вы нездоровы? — выпалила прежде, чем осознала что говорю.
— Слегка, — уклончиво ответил герцог.- Не стоит беспокойства.
Разговор увял, едва начавшись. Мне хотелось поскорее уйти, тем более что сходни Густав уже преодолел и теперь спешил ко мне по пристани, заметно хмурясь от присутствия рядом со мной его светлости.
Чувствуя себя крайне неуютно, я решила намекнуть герцогу, что не задерживаю его, поэтому произнесла:
— Что привело вас на пристань Уэстенса, лорд Аверан?
— Дела, — сухо ответил он.
— Не смею вас задерживать, — тут же вставила я.
По всем правилам этикета на этом разговор должен был завершиться. Но его светлость явно считал иначе.
— Надеетесь выйти замуж, Элизабет? — с ядовитой усмешкой спросил он.
Мрачно взглянув на него, я язвительно поинтересовалась:
— А вы предпочли бы видеть меня падшей женщиной, лорд Аверан?
Маски сорваны, кружева ненужных условностей отброшены, противники вновь скрестили шпаги. И его светлость как-то вмиг преобразился — из его глаз ушло выражение безразличия и отрешенности, на губах зазмеилась улыбка.