Городской патруль
Шрифт:
– Нет, этих коров я проиграл на бирже, не получив ни ливра, однако приобрел опыт. Через год уже старый Иглер свалился в овраг, возвращаясь с вечеринки, и снова адвокат пригласил меня, чтобы ввести во владение домом и десятью сотнями коров. И уже с этой партии я начал, как вы изволили заметить, восхождение к финансовой вершине. Ну а между делом пристрастился к сенному виски…
– Замечательный рассказ, – сказал Флойд.
– Благодарю. А теперь давайте свой, мне не терпится узнать, что же за тузы спрятаны в вашем рукаве.
– Что ж, Луи, я начну с компании «Нонсарто», акции которой после
Подождав, пока брови банкира поползли на лоб, он с улыбкой подтвердил:
– Да-да, дорогой друг. Пусть это перспектива не сегодняшнего дня, но уже завтрашнего, в противном случае наш дорогой друг – владелец «Штольцметалла» – здесь бы не сидел.
– О да, – подтвердил металлург, – наверное, я бы предпочел другое общество.
– Но я не слышал, чтобы «Новые технологии» Грега Саммерсета уже поставляли на рынки продукцию, – вспомнил банкир. – Кому, кстати, теперь принадлежит эта компания?
– Двадцать процентов пока застряли у родственников Грега, но мы над этим работаем. Остальные акции уже у нас.
– А что с разрешением Совета по сельскому хозяйству? – поинтересовался банкир, снова проявляя осведомленность.
– Мы с ними тоже работаем. Из семи его членов пятеро уже с нами согласны. Скоро согласятся и двое других…
– А если нет?
– Тогда мы их заменим.
– Незаменимых у нас нет! – заметил Штольц, выпуская к потолку облако сигарного дыма.
Карпентер пригубил сенного виски и кивнул:
– Когда я ехал сюда, мою машину дважды останавливали, а вокруг здания я заметил оцепление. Что, действительно угрозы так серьезны?
– Мы намерены уменьшить опасность со стороны экстремистов и для этого связались со специальными агентствами по безопасности, – сказал Флойд, внимательно следя за реакцией банкира.
– Вы собираетесь действовать на упреждение?
– А вас беспокоит законность таких методов?
– Нет, меня интересует только эффективность. И еще меня интересует, откуда берется эта огромная прибавка к урожайности этих новых сельхозкультур. Когда я получаю свои прибыли, я прекрасно понимаю, кого надул и чьи деньги перебежали на мои счета. А как обстоит дело здесь? Чьи денежки мы будем пристраивать на свои счета?
Флойд обменялся взглядом с остальными членами Совета, потом улыбнулся и сказал:
– Так получается, дорогой Луи, что наши деньги мы будем извлекать из ничего. То есть мы будем эксплуатировать почву более интенсивно и оттого получим наши сверхдоходы.
– Ага, кажется, я понимаю! – кивнул Карпентер, знавший о сельском хозяйстве не понаслышке. – Стало быть, мы истощаем почву на несколько лет вперед, а затем сбагриваем ее какому-нибудь государственному фонду землевосстановления. Кстати, я знаком с несколькими людьми в региональном правительстве, которые за разумное вознаграждение
Заметив, что его новые знакомые молчат, Карпентер тоже замолчал, переводя взгляд с одного на другого.
– Дело в том, Луи, что мы будем получать урожаи не в два-три раза выше, чем сейчас, а в десять-двадцать, и так в течение пяти лет. После такой эксплуатации почва ни на что годиться не будет, на ней даже сорняки расти перестанут.
– О! Это как после ядерного удара?
– Еще похлеще того, – вмешался фармаколог Бинакс. – В наших условиях инопланетные растения из метановых миров могут перерабатывать даже саму материю. На этой почве потом нельзя будет ничего строить, она несмачиваема водой, ее нельзя использовать для отсыпки каких-нибудь плотин или заполнения карьеров.
– То есть, насколько я понимаю вас, джентльмены, через пять лет после запуска проекта нам придется участвовать в судебных разбирательствах с полудюжиной государственных комиссий?
– Разумеется, если мы не подготовимся к этому заранее, – добавил Флойд. – Но мы подготовимся.
– Тут нет ничего нового, – добавил фармацевт Бинакс. – Когда в нашем бизнесе возникают проблемы с последствиями применения препаратов, а они возникают довольно часто, мы включаем всю подконтрольную нам медийную машину, всю, так сказать, «свободную прессу», и вот уже не мы виноваты в последствиях, а нечистоплотные члены госкомиссий, общий уровень загрязнения среды, алкоголизм, наркомания и все, что угодно. Перечислять можно до бесконечности. Если использовать методики фармакологического бизнеса, можно отбиться даже в случае самых очевидных проколов. Обычно после выпуска очередной сенсационной лекарственной новинки мы выплачиваем около ста миллионов ливров компенсаций пострадавшим, а чистой прибыли получаем несколько миллиардов.
– Хорошая арифметика, она мне нравится, – заметил Карпентер, и все засмеялись. Эта шутка помогла снять некоторое напряжение и показала, что Карпентер с Флойдом и его людьми говорят на одном языке.
– Обдумывали ли вы возможность «соскочить» с этих земель не через пять лет, когда все станет очевидно, а, скажем, через три года, чтобы сэкономить на медиакампании? – спросил банкир.
– И думали, и считали, – ответил Флойд. – Выгода от максимального использования земель многократно превышает стоимость медиавойны и армии адвокатов.
Флойд бросил взгляд на дежурившего у дверей секретаря, и тот приказал подавать легкие закуски и чистую воду.
Появилась вереница лакеев, перед гостями разложился стол, и спустя минуту слуги удалились так же быстро, как и появились.
– М-м-м, артезианская! – сказал Карпентер, сменив виски на бокал с искрящейся холодной водой. – А кто вам сказал, что я не люблю ключевую?
– Просто угадали, – развел руками Флойд, и все засмеялись.
– А скажите, господа, чего нам стоит ожидать, когда весь этот суперрапс, суперпшеница и прочие прелести полуметановых растений станут перерабатываться в продукты для потребителей? Что показали результаты испытаний, вы ведь испытывали это на людях, я правильно понял?