Горсть песка-12
Шрифт:
Автор злобно клевещет на немецких воинов — освободителей! — пишет взыскательный читатель.
Разумеется, клевещет.
Запись из ЖБД отдела снабжения 18-той Армии вермахта от 03 октября 1941 года: «Запрос от НШ 38-го корпуса — что делать для снабжения гражданского населения, уже начавшего голодать? Начальник отдела снабжения запретил все готовившиеся мероприятия по снабжению русского населения. Местные комендатуры ни в коем случае не обязаны заботится о продовольствии для населения. Все продукты у русских следует изымать. Лучше, чтобы у наших солдат была еда- а русские пусть подыхают.
Следует только изолировать войска от голодающего населения,
И вот результат освобождения от сталинской тирании — старики из дома инвалидов написали официальную просьбу на имя командующего войсками…а в просьбе значилось- просим разрешения употреблять в пищу умерших…(Дневник Лидии Осиповой, ярой антисоветчицы, стр. 454–456)
Читатель! Когда ты слушаешь ««Йэху Маськвы «- подумай об ЭТОМ…какую судьбу готовят тебе господа дэмократы под эгидой новых освободителей от кровавопутинской тирании…
«И что — Вы так ЕМУ и сказали?!»
«Представьте себе, так прямо и сказал…он меня прямо, глядя мне в глаза, спрашивает: «Ви нас ОЧЕНЬ ненавидите?» Конечно, говорю- очень. Но фашистов, которые напали на моё Отечество, убивают, мучают и истязают Русских людей- я ненавижу гораздо сильнее. Поэтому наш лозунг сейчас — «Защита России«…а «Свержение большевизма» — это потом, попозже…»
«Ну а ОН?»
«Засмеялся и говорит — мол, для нас сейчас тоже, главный враг- это фашисты всяких мастей, будь то немецкие, румынские или эстонские… а ежели Гитлер завтра вторгнется в Ад, так он и для самого Сатаны найдёт доброе слово… при условии, если Сатана будет готов с Гитлером драться мидиевистики мидиевистики всерьёз!»
«Ну а потом?»
«Одно могу сказать — на мировую мы с ним не пили… так, чисто символически, в конце беседы, пригубили по рюмочке… однако обсудили массу конкретных практических вопросов.
Одно могу сказать: удивительный человек. Видал я последнего Государя, прости его Господь, не судья я ему… но могу сравнить — далеко! Далеко Николаю Александровичу до господина Джугашвили… Впрочем, кажется, уже приехали?»
И сын крепостного крестьянина, умом да храбростью из солдат выслужившего всего за каких-то 35 лет офицерский чин — и так справедливо оценивший сына сапожника — привычно проверил, ровно ли сидит папаха на его отпетой, бритой наголо голове…
«Не много же вас здесь! По правде говоря, из трехсот-тысячного офицерского корпуса я ожидал увидеть больше.»
Мощный, решительный, бритоголовый, вылитый Юл Бринер — в упор, не мигая, смотрел, как в волшебное зеркало — на такого же- мощного, решительного, бритоголового, вылитого Юла Бринера, только изрядно постаревшего…
Деникин: «Вы, господин Маршал, будете смеяться- но именно так сказал, принимая, если мне не изменяет память, (ЕМНИП) 12 февраля 1918 года, в станице Ольгинской «Сводно-офицерский» полк Добровольческой Армии, генерал Марков… «Много званных, да мало избранных»!
Тимошенко: «Антон Иванович, не знаю как сказать…с чего начать…ты водку- будешь?»
Деникин: «Водку?! Буду.»
….. «Да я тебя, под Каховкой…»
«Что под Каховкой?! Да я тебя там крыл, как дворовую сучку орловский рысак!»
«Да за эти слова…ещё по одной?»
«Наливай, сволочь красная…думаешь, русский офицер банку не держит?! Да хр…хр… хрен тебе!»
«Антон Иваныч, тебе не хватит?»
«Ещё полска не згинела…хоть душок уже дала… А ведь ты меня не напрасно зазвал, кон-н-н-арме-е-ец…давай уж, колись…»
«Антон Иваныч…дело швах…вот чего надо…»
Абсолютно трезвым голосом: «Господин Маршал, а давайте я своих
Абсолютно трезвым голосом: «Да тут вот оно какое дело…»
….. «Да почему именно МЫ?» — с болью в голосе спросил Деникин.
«А кого же мне- этих ДЕТЕЙ посылать? Ваши-то, некоторые, по двадцать лет воюют…»
И два Юла Бриннера- старый и молодой- печально склонили голову перед неизбежным.
«Мы не дрогнем в бою,За Россию свою!Нам родная страна дорога!Нерушимой стеной, обороной стальной —Разгромим, уничтожим врага!»Вздымает отважные взводыСмоленская наша земля.За нами дома и заводы,И красные стены Кремля!«Мы не дрогнем в бою,За Россию свою!Нам родная страна дорога!Нерушимой стеной, обороной стальной —Разгромим, уничтожим врага!»В атаку, стальными рядами,Мы поступью твердой идем.Святыни Смоленска за нами —Наш кровный родительский дом!«Мы не дрогнем в бою,За Россию свою!Нам родная страна дорога!Нерушимой стеной, обороной стальной —Разгромим, уничтожим врага!»Не смять богатырскую силу.Могуч артиллерии гром.Мы выроем немцам могилуВ холодных полях над Днепром.«Мы не дрогнем в бою,За Россию свою!Нам родная страна дорога!Нерушимой стеной, обороной стальной —Разгромим, уничтожим врага!»«Ну что же, товарищ Сурков- считаю, песня у Вас получилась…Хорошая песня. С такой песней в бой идти — можно…Спасибо. От всего советского народа- спасибо!»
«Так ведь про это, товарищ Берия — не написать нельзя! Смоленск наш- ворота Москвы! Отстоим его — значит, не допустим врага к столице…Любой бы на моём месте написал.»
«Любой- не написал. Вы- написали…У Вас есть какая-нибудь просьба? Личного характера? Не стесняйтесь, пожалуйста…Для меня- невозможного мало.»
«Товарищ Берия, а можно мне… с ополченцами?!»
«Нет! Нет и нет… достаточно мне напрасной гибели Гайдара… вот кто теперь правильные книжки для советской детворы писать станет? Носов, что ли? Или, как её — Агния Барто?
Нет, товарищ Сурков. Ваше место — только в литературном отделе редакции «Красной Звезды». Сидите на мягком стуле и пишите Ваши стихи.»
«Но, товарищ Берия, Вы же сами обещали…всё что угодно…»
«Э-э… кавказский мужчина- хозяин своего слова! Сам дал, сам взял…
Всё, никаких возражений!
Да… и ещё, товарищ Сурков…Вы вот пишите — «За Россию свою…» Замечательные слова! Но- а как же Украина, как же Казахстан, Кавказ, наконец?